Соучастие в убийстве

— Ладно, я все-таки решил поверить вам в последний раз, Уоллес. Но слушайте меня внимательно: пока я не разрешу вам уехать из отеля, оставайтесь здесь. Если вздумаете удрать, я поймаю вас и упрячу в тюрьму. Сколько вам дадут, вы знаете: самое меньшее пятнадцать лет.

Браммел отпер гараж и проводил Ли до отеля. Молодой человек шел, опустив глаза. Он даже не радовался свободе. Его терзал страх, и он не доверял Браммелу…

— Инспектор, — начал он, когда Браммел уже собрался уходить. — Что вы сделаете с моими заявлениями?

Браммел улыбнулся.

— Скоро узнаете, Уоллес, — сказал он. — Слушайтесь меня. Вы ведь, надеюсь, понимаете, что вас ждет в противном случае?..

И не попрощавшись с Уоллесом, Браммел пошел к своей машине, которую он поставил на улице, не доезжая отеля. Всю обратную дорогу он ехал со скоростью семьдесят пять миль в час.

36

На следующее утро ровно в девять тридцать Браммел явился в контору биржевых маклеров Хобсона и Тайсона. Контора занимала два этажа в новом доме.

Мистер Хобсон еще не пришел, но его ждут с минуты на минуту, сообщила Браммелу секретарша Хобсона. Браммел сел и стал ждать. Мысленно он припомнил все, что разузнал о фирме Хобсона и Тайсона. Это были крупнейшие в городе биржевые маклеры, тесно связанные с газетами и металлургическими трестами. Хотя Тайсон, видимо, владел большей долей, старшим компаньоном, безусловно, был Томас Хобсон, и именно ему фирма была обязана своим процветанием в последние годы. Как и его друг, сэр Фредерик Джемисон, Хобсон начал с очень скромного положения и поднимался вместе с ростом газетного концерна и металлургической промышленности. В каждой партии у него были свои люди, в каждом новом предприятии — своя доля. Томас Хобсон приобретал все большее влияние и силу. Пронырливость биржевого дельца сочеталась в нем с усердием и работоспособностью фермера; благодаря этим качествам Хобсон накопил довольно солидный капитал. К тому же он являлся членом всевозможных правительственных управлений и комитетов и, видимо, рано или поздно должен был получить дворянский титул. Туалеты его жены, очаровательной Элис Хобсон, подробно описывались газетами в отделе мод, а в разделе светской жизни частенько появлялись и ее фотографии; она председательствовала в нескольких благотворительных комитетах.

Двадцать минут спустя снова появилась секретарша Хобсона. Не объяснит ли джентльмен, по какому делу ему нужно видеть мистера Хобсона: мистер Хобсон очень занятой человек.

— Дело личное и сугубо конфиденциальное, — пояснил Браммел. — Не могу изложить его даже вам.

Назвать свое имя он тоже отказался.

— Пожалуйста, передайте ему, что дело очень срочное, — сказал он.

Уходя, секретарша покосилась на него. Совершенно непонятный господин! Одет хорошо, и все-таки что-то в нем не то. Она не могла разобраться в собственном впечатлении. Бизнесмены так не одеваются: в этом господине было что-то вульгарное.

Секретарша тут же вернулась.

— Следуйте за мной, — пригласила она.

Она провела его в большой, роскошно обставленный кабинет. На стенах висели картины известных австралийских художников. В дальнем конце кабинета за длинным столом с телефонами и диктофоном сидел Томас Хобсон и что-то писал. Загорелый и темноволосый, с маленькими, как у военных, усиками, издали он мог еще сойти за молодого человека. Хобсон был крепкого сложения: широкие плечи, выпуклая грудь, толстая шея. Серые глаза светились энергией. Браммел обратил внимание на его руки с крупными костяшками пальцев.

Хобсон даже не поднял головы, хотя Браммел уже подошел к столу.

Наконец он перестал писать и попросил Браммела назвать свое имя. Инспектор бросил взгляд на секретаршу. Пока она была в кабинете, он не произнес ни слова. Затем он показал Хобсону свое полицейское удостоверение.

— Инспектор Стюарт Браммел, — прочитал Хобсон, и лицо его предательски дернулось.

Браммел окинул его быстрым взглядом; одним из тех взглядов, от которых ничего не ускользало.

— Я инспектор сыскной полиции, мистер Хобсон, — сказал он.

Хобсон заговорил не сразу. Сначала у него мелькнула мысль позвонить полицейскому комиссару и спросить, почему его не предупредили о визите инспектора, но, поразмыслив, Хобсон решил этого не делать. Он и сам сумеет справиться, даже с этим неглупым на вид инспектором.

— Итак, мистер Браммел, — начал он тоном человека, который любит приступать прямо к делу.

— Для меня это нелегкая задача, мистер Хобсон. — На лице Браммела появилось извиняющееся выражение. Он решил действовать крайне осторожно. — Я получил кое-какие сведения… Они касаются вас… В управлении я пока ни с кем об этом не говорил. Решил, что сначала лучше выяснить все с вами…

— Очень вам признателен, — сказал Хобсон.

— Так вот, один человек видел, как вы выходили из дома миссис Тайсон между четвертью и половиной одиннадцатого в ту ночь, когда произошло убийство… Вы, наверное, читали в газетах, что она умерла вскоре после полуночи от жестоких ударов кулаком по голове. Патолог предполагает, что удары были нанесены несколько ранее…

Мистер Хобсон не проявил никаких признаков волнения. Он уже овладел собой и спокойно смотрел на Браммела.

— Не отрицаю, что примерно в это время я действительно вышел из дома миссис Тайсон, — сказал он. — Через парадную дверь. Меня мог увидеть кто угодно… Миссис Тайсон проводила меня до двери.

— Вынужден задать вам еще несколько вопросов.

— Сколько угодно.

— Мне очень неприятно вмешиваться в ваши личные дела, мистер Хобсон, — притворяясь смущенным, сказал Браммел, — но, кажется, вы были в интимных отношениях с миссис Тайсон?

— Да.

— В письмах к ней вы подписывались «Папочка»?

Мистер Хобсон помрачнел.

— Вам необходимо это знать, инспектор?

— Нет, пожалуй, нет. Это я постараюсь забыть, мистер Хобсон.

Биржевик снова насторожился.

— Мне не надо никаких услуг, мистер Браммел, — спокойно сказал он.

— Могу вас заверить, что письма не имеют особого значения. Неважно, вы их писали или нет, — столь же спокойно ответил Браммел.

Хобсону хотелось узнать, насколько осведомлен Браммел, но он решил, что лучше этого не выяснять.

— Мы были хорошими друзьями, — печально начал он. — Ее смерть была для меня большим ударом.

— Конечно, — в тон ему ответил Браммел и как бы из уважения к его горю немного помолчал, прежде чем приступить к дальнейшим расспросам.

— Мистер Хобсон, когда начались ваши отношения с миссис Тайсон? До или после ее развода?

— После… Хотя знал я ее очень давно. Мы познакомились еще до ее замужества. Но до развода между нами ничего не было. Потом я как-то встретил ее в городе. Совершенно случайно. Знаете, мне стало жаль ее. Я всегда считал, что Джон слишком поторопился.