Совенок. Путь к трону. Пятая часть

— Ах да, — протянул многозначительно Шиль и в упор посмотрел на смутившуюся Майру.

— Я не знала, жив ты или нет, — промямлила покрасневшая девушка.

— … а потому решила отомстить, — подхватил укоризненно Лунь.

— Буквально прижала и так сломленных ульхов к стенке.

— Они после утопления едва дышали, так что особо не сопротивлялись.

— А от Майры шарахались, как от огня.

— Еще и лодку на обратном пути толкали, чтобы мы убрались быстрее.

— Утопленницу притащили в пять минут, причем свежую, чтобы на вопросы отвечать.

— Ух, я как раздувшееся лицо ее вспомню, так мурашки по коже.

— А мне до сих пор кажется, что они притопили кого-то по-быстрому, лишь бы от нас отделаться поскорее.

— Не удивлюсь, если так. Но как они здорово того мужика описали, Ацтаки сразу его узнал.

Аль слушал вдохновленный рассказ парней, видел блеск гордости в глазах за Майру и понимал — они бы защищали ее, даже если бы он не попросил.

— В итоге, ты был прав и одновременно нет, — принялся рассказывать Лунь, — в сокровищницу проник не сам страж, а его сын. Использовал сложное заклинание со снятием слепка ауры отца, которое можно сделать лишь в момент смерти. Ульхи ощутили подмену, но слишком поздно, а вот защита воров пропустила. Они активировали часть артефактов, чтобы замести следы, а после ждали стражей. Вор был первым помощником капитана, так что его присутствие, когда он смешался с остальными, никого не удивило.

— Но стражем он не был? — уточнил Аль.

— Нет, — качнул головой Лунь, — зато его отец, нарушив запрет, научил ставить щиты, наподобие тех, чем владеют безмолвные.

— И зачем ему было уничтожать ульхов? — спросил Аль.

— А вот тут самое интересное, — криво усмехнулся Шиль, — его собственный и единственный сын оказался болен с рождения — закупорка магических потоков.

Аль присвистнул. Магические потоки связывали человеческую ауру с магической энергией, позволяя ее использовать. У землян, как объяснял Кайлес, эти потоки были в зачаточном состоянии, но все же имелись, а вот на Шайрате людей без способности пользоваться магией насчитывалось единицы, и лечения этого заболевания пока не существовало.

— Лифгана в прошлом году объявила, что они нашли способ, как это исправить.

Аль нахмурился — он бы не стал доверять подобным заявлениям, а то окажется, что они добились лишь какого-то прогресса. И не стоило спрашивать какого именно, все равно не снизойдут до ответа.

— Дай догадаюсь, больных с острова вывезти нельзя — ульхи не выпустят, а лифганцы ехать отказались?

Лунь загадочно улыбнулся:

— На самом деле вывозить можно, да и ульхи с этим запретом не связаны.

— Как? — изумился Аль.

Лунь насладился его изумлением и продолжил:

— В морях вокруг Такии живут колонии водорослей. Для размножения они поднимаются к поверхности и выстреливают спорами на десятки метров вверх. Если вдохнуть споры, то в теле больного или ослабленного человека они начинают размножаться.

— Зараженный человек, — Шиль кинул быстрый взгляд на Майру, — страдает повышенным аппетитом.

— Насколько повышенным? — озадачился Аль.

— Жрет все подряд и чем живее и горячее еда, тем лучше, — Майра уничижительно глянула на парней, мол, опять ее от всего ограждают, — а если кого укусит не до смерти, тот тоже одержим становится. У него внутри споры как-то изменяются.

Аль вообразил себе такой корабль и содрогнулся. Вспомнил, что вероятно и сам дышал этими спорами. Стало нехорошо. Франтех тоже побледнел.

— Последний раз эпидемия достигла островов, ульхи вынуждены были вмешаться и выйти на берег. Уж не знаю, как они их чуют, — Лунь развел руками, — но жрут их без вреда для себя.

Все-таки хищники, — подтвердил свои догадки Аль. И мясо любят. Человеческое.

— Ты говорил, кто-то покидает острова. Но как?

— Их везут весь путь в закрытой каюте, команда круглые сутки наблюдает за морем, чтобы не прозевать всплытие водорослей.

Аль представил себе этот путь — еда через отверстие в двери, все время взаперти и нельзя выйти на палубу, вдохнуть свежего воздуха, ибо воздух в этих морях невидимый убийца.

— Корабль сопровождают ульхи, если заражение произошло…

То беднягу сожрут. Аль подозревал, что еще и с удовольствием.

— И на вывоз больного нужно одобрение ульхов, — подвел черту Лунь.

— Дай догадаюсь, пробравшийся в сокровищницу такиец его не получил? — предположил Аль.

— Ему отказали, — кивнул с мрачным видом Шиль, — потому что одно дело болезнь тела, а другое — полное отсутствии магии. Нам, кстати, это зараза не страшна — огонь выжигает.

Аль сделал себе мысленную пометку провести беседу с дядей Сережей, а то допьется со Вторым до турне по боевым местам молодости Ларса. Не поймут, как сядут на корабль, в пути, естественно, тоже будут отмечать, протрезвеют только, когда станет поздно. И зная дядю Сережу, Аль сомневался, что тот так просто даст ульхам себя сожрать.

— Ситуация, — протянул Аль, причем сложная и запутанная. С одной стороны, больного было жаль. Его отец первый помощник капитана, и через пару лет тот мог претендовать на собственный корабль — в Такии вообще все помешаны на капитанстве и нет большей чести, чем получить корабль с командой. А каково быть при таком отце слепым к магии и неспособным выйти в море, Аль малодушно предпочел бы не знать. Хотя вон дядя Сережа ни разу не переживал по поводу бездарности, наоборот, шутил, что маги скоро ходить пешком разучатся и ложку во рту держать, а у него руки и ноги будут тренированные. Но вряд ли больной парень думал так же, раз отец рискнул всем, чтобы вывезти его с острова.

— Что будет с вором? — не удержался от вопроса Шестой. Майра помрачнела, прикусила губу, лоб изломала морщинка.

Друзья переглянулись, Шиль пожал плечами:

— Мы не уточняли, но я слышал, его отдадут ульхам.

А те, естественно, не оставят такийца в живых. И парень лишится своей единственной поддержки, оставшись один на один с презирающим его светом.

Аль не считал себя жалостливым. Он верил — наказание за попытку убить морской народ справедливо, но ему вдруг вспомнилось, как в детстве он бродил призраком по дворцу, ежился, ловя скользящие по нему взгляды и слышал удивление «Еще не сдох? Живучий».

Мир жесток к изгоям, инаковость везде и всегда воспринимается угрозой, и лишь тот, кто побыл в этой шкуре, знает о тяжести этого бремени на плечах.

Аль поймал умоляющий взгляд Майры. Когда-то она рискнула всем, что у нее было, чтобы научиться давать отпор деду, чтобы остаться самой собой. Когда-то он сам рискнул отправиться в техногенный мир.

Мама говорила — это цепочка добра. Выжил сам — помоги другому.

— Я знаю, кто любит сложные загадки, особенно те, которые связаны с Лифганой, и кто никак не может решить, где ему провести летний отпуск, — усмехнулся Аль, ощущая, как на душе становится легко от принятого решения.

— Я уговорю господина Кайлеса, — жарко заверила Майра, широко улыбаясь, и сердце Аля забилось сильнее в груди. Он вдруг понял, насколько сильно рад ее видеть.

Все эти дни, особенно ночи ему не давала покоя мысль, как она там, в Такии? Вдруг ее сердце отзовется на красоту какого-нибудь такийца? Вдруг ей не захочется возвращаться?

— Ой! Я еще твою маму не видела, — спохватилась девушка и помчалась по дорожке к дворцу Четвертого тэората. Привычный к такому способу перемещения красноглаз забавно подпрыгивал в рюкзаке за спиной Майры, высунув из–под крышки пушистый нос.