Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

— Просто я думаю о том, — Харт снова поднялся с места, — что нападения на корабли и отравления связаны между собой, а это означает войну. Глупо думать, что четыре сожженных корабля останутся без ответа. Вот они его и получили… Пусть и такой странный, как яд. Более того, я уверен, их противник на этом не остановится. Подберет нужную концентрацию, чтобы яд вызывал не отравление, а смерть, и в один момент Гнезда превратятся в кладбище.

— Ты слишком пессимистичен, — не согласился Фильярг.

— Я реалист, — возразил Харт. — И думаю о том, что кроме договора о сотрудничестве, мы напрямую завязли в этом деле. Наш патруль уничтожил один из кораблей, а в сожжении другого корабля принимали участие курсанты. У меня такое подозрение, что нас не трогают, потому что считают более легким противником. Просто, чтобы нас убить, не требуется столь сильная концентрация яда. Достаточно его развести…

— Ты преувеличиваешь, наш огонь, конечно, не столь силен, как у калкалосов, но и он способен справиться с трупным ядом, пусть и измененным, — заверил всех Лиестр.

— Науке, конечно, виднее, но я бы не хотел на себе это проверять, — поморщился Харт.

— Думаешь, наши крылатые соседи кому-то мешают? Вряд ли это просто месть за сожженные корабли, — сказал Фильярг.

— Думаю так же, — согласился Пятый. — Слишком много усилий… Цель явно больше, чем месть. И согласен с тем, что если мешают калкалосы, следующими станем мешать мы.

— Какие все подозрительные, — фыркнул Ларс. — Но я готов согласиться со всеми доводами, если это поможет нам найти засранцев и надрать им задницу. А то не противник, а призрак какой-то. Или трус. Прямой драки боится, к ядам, точно женщина, прибегает.

— Кто бы они ни были, не стоит их недооценивать. Я предлагаю, усилить патрули, — внес предложение Фильярг.

— Как всегда, — закатил глаза Ларс. — А биться с кем? Мы так и не знаем, кто нам угрожает.

— Мы можем сформировать эскадру и попытаться захватить их, — высказался Альгар. — А еще разработать заклинание, выжигающее трупный яд из крови, даже самой сильной концентрации…

— О! — поднял палец вверх Ларс. — Слова будущего правителя.

На него посмотрели неодобрительно уже все и Второй, стушевавшись, забрался глубже в кресло, ворча, что какие все серьезные, даже пошутить нельзя.

— С заклинанием поддерживаю, — согласился Первый, — мы разошлем рекомендации по целительским. Пусть будут готовы. Заодно будем брать пробы воды. Мало ли что…

— Эскадра идея хорошая, — задумался король, — но они уходят от прямого столкновения. Такое чувство, что специально избегают. Поохотиться можно, но результат сомнителен.

— Я все же отправлю ребят в поиск, попробуем обойтись малыми силами, но нам нужна информация. Второй прав: нет ничего хуже неизвестности, — Фильярг дождался одобрительного кивка отца, принявшись составлять сообщение патрулям.

Они прощались на закате. Детеныши нервно били по земле кое-где подпаленными хвостами, двойняшки мялись, не зная, что сказать. Обе мамы: двуногая и двукрылая наблюдали за ними со смешанными чувствами умиления, гордости и настороженности.

— Вы прилетайте еще, — предложила Юля.

«Конечно, как только их огонь достигнет нужного уровня зрелости, и они станут думать, а не только действовать», — согласилась Так–Рада, и они обменялись понимающими взглядами.

«Вас сильно?» — осторожно поинтересовался один из детенышей, с какой-то странной гордостью оглядывая свой пострадавший хвост.

— Нет, не очень, — приняла как можно более независимую позу Оля, — месяц отработки. Ну и домой нельзя будет, — она все же не сдержала тяжелого вздоха. Домой, когда всем можно, а им оставаться в пустых стенах, очень хотелось, но признаваться в этом было неудобно. Тем более таким храбрым — на целый корабль не побоялись напасть — калкалосам.

«Вы к нам?» — предложил второй детеныш.

Илья усиленно замотал головой.

— Слышал, к вам никого не пускают, даже взрослых.

«Вас пустят, — дружно заверили их детеныши, — у нас маленьких любят».

На лицах детей явственно отразились сомнения. Они дружно покосились на маму калкалосов и не менее дружно поблагодарили:

— Спасибо! Обязательно! Как-нибудь.

— Лучше вы к нам, когда отпустят, — добавил дипломатично Илья.

— Госпожа ассара, я рекомендую изменить порядок работы безмолвных. Отныне они будут пресекать любые попытки нарушить правила, — ректор не просто нервничал, он боялся и это было так непривычно, что Юля от удивления потеряла нить разговора.

Когда муж предложил приставить детям охрану, Юля поначалу отказалась. Заманчиво было, конечно, обеспечить безопасность, но ей не хотелось, чтобы двойняшки были на особом положении из-за титулованных родителей. К тому же стихии не развивались в тепличных условиях. Яркое тому подтверждение Лексар, который от стресса выдал сразу высокий уровень дара. Так что вместо того, чтобы устроить скандал — чуть не убили ребенка — родители Лексара еще и с благодарностью пришли. И это до сих пор с трудом укладывалось в голове у Юли.

С охраной двойняшек был найден компромисс. Формальным поводом для приставления к ним безмолвных послужила «холодная» война с Лифганой. Мол, эти уроды и давлением на детей не побрезгуют. Но безмолвным дозволялось вмешиваться лишь в случае прямой угрозы жизни. Так что детишкам не мешали сбегать по ночам или нарушать другие правила академии. Но как показал последний случай — приглядывающая охрана не всегда успевала среагировать должным образом.

Муж бушевал, а Юля запретила увольнять проштрафившихся парней. И теперь от нее потребовали посадить собственных детей «на поводок».

— Нет, — решительно мотнула головой, — я понимаю ваши опасения, но надо искать другой способ обезопасить двойняшек от самих себя.

В глазах ректора читалось отчаяние: «Если эти таланты на первом курсе сбегают полетать на калкалосе, сжигают корабль, то что будет к пятому, а к десятому?».

— Нет другого, — простонал ректор, явно уже прощаясь с академией, которой скоро предстояло пасть жертвой очередной шалости двойняшек.

— Ну-ну, — Юля, не удержавшись, похлопала мужчину по плечу. — Вы стольких воспитали. Справитесь и с этими. Вдобавок я всегда рядом. Но если начнем оберегать их на каждом шагу, — да, она тоже стала немножко асмаской, — загубим дар.