Совершенная мгла

ошибались, если позволяли себе доверять таким как ты и этому были последствия. Но мы

примем к сведению твои просьбы.

Слова Амона звучали как приговор.

– Амон… - вступил Дэн.

– Замолчи. Я уже говорил тебе. – Устало и еле слышно перебил его Амон.

– Я не собираюсь молчать. Она – единственное, что держит меня на земле. Мне не

жить без нее. Ты должен понять!

– Ты ведешь себя как подросток. Я читаю твои мысли, мне для этого не нужно

владеть телепатией. Все написано в твоих глазах. Ты не скрываешь своей злобы к Совету,

ты ненавидишь свою семью из-за смертной. Как бы хороша она не была, ты должен

принять неизбежное. На твоем месте не следует вызывать больший, чем сейчас гнев у

Совета. Веди себя разумно и, возможно, мы подберем тебе более мягкое наказание, чем

твоей спутнице.

– Ты до сих пор ничего не понял. Она и есть я, если вы убьете ее, я умру вместе с

ней! Она права, я человек, все мы люди. Столько веков нам внушали, что это не так. Но

почему? Кто и когда так решил, кто сказал, что я не могу полюбить смертную. Кому

нужны законы, которые приносят одно дерьмо?!

– Молчать! – Амон встал со своего места и вытянул голову, вглядываясь в лицо

Дэна. Несмотря на то, что он стоял в нескольких метрах от него, создавалось впечатление,

что он смотрит на Дена лицом к лицу. Лицо этого старика было наполнено властью и

гневом.

– Я не собираюсь молчать! Кто ты, кто ты Амон, кто таков, чтобы раздавать нам

всем приказы? Может сам господь Бог?! – Дэн пылал яростью и отвел руки назад, как бы

подготовившись к прыжку.

– Уведите этого человека. – Тихо сказал Амон и уселся на место, снова опустив

голову.

Мне показалось, что Амон даже еще не договорил, как вдруг двое моих

проводников, мертвой хваткой вцепились в руки Дэна и пронесли его прочь.

Я даже не успела разглядеть, как они это делали, ибо все происходящее не

происходило, а проносилось у меня перед глазами.

– Это омерзительно! Как он смеет проявлять такое неуважение к Совету?! – Со

своего места снова сорвалась злобная Иванка.

Лицо Рейчел ликовало. Она подняла голову и, ухмыляясь, смотрела на меня. Я же

чувствовала, что сейчас упаду в обморок.

Как бы это не казалось странным, но при мысли о том, что сейчас я потеряю

сознание, мне становилось невероятно хорошо. Да именно хорошо. Я не хотела видеть,

как меня убьют, не хотела больше противоречить, так как поняла безвыходность ситуации.

Я хотела поддаться собственной слабости и своему минутному порыву стать полуживой,

отрешиться от всего - от Совета, от недобрых взглядов врагов, от этой удручающей

атмосферы, холода, что скривил мне ступни. Я хотела уйти в небытие.

В полубредовом состоянии я слышала, как общаются между собой члены совета.

Они говорили Амону: «Конечно, понятно, что девушка подлежит уничтожению», «такое

ощущение, что наш Дэниел потерял рассудок», «но как быть с Дэниелом, ведь он столько

лет был примерным и служил на благо своей расы?», «мы должны принять меры к

обоим…», «предлагаю ликвидировать женщину и дать Дэниелу испытательный срок»…

Меня радовало, что сквозь весь этот гул было много желающих, которые говорили

о том, что ликвидировать Дэна нельзя, а это значит, что мой единственный возлюбленный,

мой принц останется жить, пусть и без меня… На себя же мне было уже все равно, я

должна была подумать о важном, о том, что есть вспомнить в моей жизни, которую на

протяжении всех этих лет я, лично я жила. И я вспоминала.

Я вспоминала свой Живой ручей и то, как я благодаря собственной глупости

полагала, что это самый скучный город на земле. Теперь в свете последних событий, мне

казалось, что Живой ручей – это самое лучшее место на планете. Я вспомнила детство и

своих любящих родителей, мне было так жаль, что я не успею сказать им, как сильно я их

люблю, как сильно я всегда их любила. Я вспоминала своих коллег, и, конечно же, Викки –

не способную предать, вечно опекающую и прекрасную. Но самое главное, что в моей

жизни случилась любовь, и это согревало мое сердце, я умирала в любви и я все еще могла

надеяться, что Дэна не лишат жизни. Несмотря на свирепость Амона, он был мудр и явно

любил своего ученика. Мне оставалось надеяться, что Дэн будет помнить меня, свою

Анэлею, ради которой смог переступить через правила, и что когда-нибудь за гранью всего

земного мы еще встретимся, и, может, даже сможем быть вместе. Все это вызвало слезы на

моих глазах. Я плакала тихо. Капли просто падали вниз с щек и пустыми брызгами бились

о пол.

Из последних сил я старалась не потерять равновесие, чтобы успеть выслушать

приговор.

Амон начал:

– Все члены Совета высказались. Так же, как и вы, я понимаю всю эту ситуацию.

Поэтому предлагаю следующее решение нашей проблемы: мы бесспорно должны

ликвидировать девушку, но что до Дэна… я думаю, мы должны дать ему шанс одуматься.

Каждый из нас способен на глупости – кто-то в его возрасте, кто-то в более зрелом. Наша

жизнь ценна. Мы должны жить, чтобы охранять наш мир. Мы также должны помогать

друг другу, кто мы без взаимовыручки? Я предлагаю оставить ему жизнь, дать время

пережить его утрату. Он верен своему роду и своему предназначению. Спишем эту его

ошибку на его относительную молодость. Конечно, за ним будут наблюдать наши

хранители.

Когда Амон говорил, все молчали, все слушали его, опустив голову. Кто – то

смотрел в сторону, а кто-то в пол, но никто не отважился посмотреть ему прямо в глаза и

тем более возразить.

– Мы решим все старым способом, также как решали до нас. Мы проголосуем. –