Совершенно несекретно

Сегодня на пленум ЦК, который состоится вечером, приехал мой друг из Ростова — Виктор Семёнович Вологдин. Он всё так же занимает пост первого секретаря Ростовского обкома КПСС. Но сам факт, что его пригласили на пленум ЦК — это показательно. Значит, карьера моего покровителя идёт в гору.

С утра мы уже тепло с ним поздоровались, как старые знакомые. Виктор Семёнович звал посидеть завтра в ресторане, отметить встречу. Но увы — не получится. Завтра рано утром у меня вылет, времени просто не будет.

Кстати, я примерно знаю, о чем на пленуме пойдет речь. Основное: выберут Рыжкова предсовмином СССР, ну и Карабах обсудят. Это в последнее время горячая тема, крови там много льётся.

Но сейчас — чу! Выступает наш, красноярский — председатель исполкома края, Сергиенко.

Сергиенко — заказной выступающий от Горбачёва. И его задача была предельно ясна: пройтись по всем, кто в последнее время открыто критиковал руководство.

Начал он с Черниченко — писателя, а точнее, публициста, который в своих статьях наехал на самого генсека, обвинив его в некомпетентности. Причём сделал это не между строк, а почти в лоб, балансируя на грани дозволенного.

Закончил Сергиенко ударом по Иванову — тому самому, который в недавнем выступлении перешёл все границы, открыто и грубо обрушившись на Лигачёва. Там уже было не просто мнение, а откровенное хамство. И как представитель Горбачёва, Сергиенко потребовал публичных извинений.

В этом месте — по заранее отрепетированному сценарию — красноярцам было поручено похлопать посильнее. А чтобы никто не забыл, ещё утром Шенин нас собрал и акцентировал моменты, где надо поддержать выступающего красноярца.

— Правильно! — усиленно отбивая ладоши, негромко крикнул я.

Заранее, конечно, этого не планировал. Так… решил немного схулиганить. Честно говоря, во многом я с Ивановым был согласен. Но ЦК уже принял решение, кого назначить козлом отпущения по «хлопковому делу». Одного члена ЦК арестовали, у Рашидова, уже покойного, изъяли все ценности, плюс хорошенько прошерстили всю республику, сняв больше полусотни секретарей обкома из шестидесяти пяти! Короче говоря, действовали жёстко.

Но потом Гдлян, будучи армянином, на волне всем известных печальных событий в Армении, полез в политику. Ну а Иванов, как верный друг и соратник, его, естественно, поддержал. И дальше — понеслось.

— Морду бы ему набить! — неожиданно поддержал меня второй «крикун», невысокий казах, сидевший ряда на два ниже. Он, хоть и не из края, но Иванова, похоже, тоже не переваривал. Причём не по просьбе «старших товарищей», а по какой-то личной причине.

И его, и меня, к сожалению, услышали.

— Пропал Иванов! Штыба шутить не будет — раздалось сверху, несколькими рядами выше, и все заржали. Кто-то даже хлопнул пару раз в ладоши.

— … это шельмование не только одного из руководителей партии, но и попытка бросить тень на саму партию, — улыбнувшись вместе со всеми, уже серьезно продолжил Сергиенко.

— Ты прямо ангел в сияющих доспехах. Того и гляди не только Иванова покараешь, но и самого Люцифера из ада изгонишь! — хихикнула Ленка.

— Да иди ты! — расстроился я, тем, что опять всуе звучит моя фамилия.

— Кофе! Хочу кофе! Толя, в перерыв пойдём выпьем, иначе я просто усну, — слабо пожаловалась соседка.

— Теперь, товарищи, по субботе… — перед перерывом взял слово ведущий и обрадовал тем, что завтра у нас выходной, а значит моей поездке никто не помешает, и предупреждать об отсутствии не надо.

Хотя, конечно… какой это выходной?

Для остальных — это встречи с избирателями, поездки на предприятия, визит в спорткомплекс в «Крылатском». Кроме того, с особым акцентом было сделано приглашение на выставку космической техники. Пообещали рассказать, на что идут государственные деньги, и как работает наша космическая программа. Интересно, конечно. Но мне не судьба — я завтра с утра лечу в Уфу. Всё уже решено.

Завтра ещё пройдет заседание Совета старейшин палат — это шестьдесят депутатов, плюс собрание Совета Союза. Но я-то в Совете Национальностей, так что и тут соскочил.

Во время перерыва с Ленкой нам вдвоём посидеть не удалось — только вышел в фойе, как меня заловил Ельцин. Увидел случайно и сразу же подошёл и бесцеремонно ухватил за рукав моего по-прежнему безупречного пиджачка. Я думал, он будет предъявлять претензии за выкрик с места, учитывая, что у Ельцина натянутые отношения с Лигачевым. Впрочем, это пока фигуры разного масштаба, да и в Москву Ельцина вытянул именно этот влиятельный коммунист. Вытянул на свою голову, поручившись за БН перед Горбачевым.

Прошлогоднюю фразу Лигачёва — «Борис, ты неправ» — теперь знает каждый. Егор Кузьмич, между прочим, я точно помню, на момент моего перемещения в этот мир был ещё жив. Хотя возраст у него был почтенный — за девяносто пять перевалило. И на похороны к Ельцину он придёт… Но это пока совершенно секретная информация.

Рядом с Ельциным крутился незнакомый мне очкастый дядька, который кивком головы молча поприветствовал меня.

— Толя, хотел у тебя спросить… как у молодого поколения… — начал Ельцин, доверительно склонившись ко мне.

— Ага, чем смогу! — с готовностью ответил я, хотя внутренне всё же слегка напрягся.

— Тут, значит, товарищи для меня агитацию делают, — продолжил он, — вот предложили значки для сторонников выпустить. Один кооператив, — Ельцин кивнул на того самого дядьку в очках, — предлагает производство наладить. Но нужен какой-нибудь интересный лозунг. Что у молодёжи сейчас на уме, а?

А может, он вовсе и никакой не кооператор, этот Глеб Иваныч. Модный, гладкий, сдержанно улыбающийся, в очках с дорогой оправой — скорее уж как в будущем скажут: политтехнолог или пиар-менеджер… Да, пожалуй, больше на это похоже.

«Что у молодёжи на уме?» Я-то как раз и не молодежь. А что там у той молодёжи — я только припомнить могу, да и то, с погрешностью. Вроде в то время занимался спортом, с девочками дружил, работал на двух работах, учился…

— Лозунг на значках? — переспросил я, растерявшись.

И как тут помочь? Я что, специалист по слоганам? Хотя… стоп. А ведь кое-что из будущего помню. И, в отличие от остального, это — совершенно несекретно.

— Сделай фразы на значке вроде… «Борис, ты прав», — посоветовал я, неожиданно для себя перейдя на «ты».