Совершенно несекретно

— Интересно… А ещё? — помолчав, попросил Ельцин, не заметив моей фамильярности. Ну, или сделал вид, что не заметил.

— Ещё? «Егор, ты не прав!», «Борись, Борис!», «Борись — ты прав!», «Правь, Борис!» — вывалил я все, что крутилось в голове, а это могла быть информация из будущего или моя креативность, желая поскорее отвязаться от прилипалы и тоже выпить кофе.

Небольшая пауза.

— Гениально! — прошептал Глеб за спиной. — У вас, молодой человек, талант!

— А хорошо ведь! Правда, последняя фраза… Да черт с ней! Делай, Глебушка, все!

— Я побегу? — попросился я.

— В туалет, что ли, горит? — поддел меня Ельцин, усмехнувшись. — Беги! Молодец, Толя, светлая у тебя голова! И не скажешь, что вас, боксёров, по ней бьют! Кстати, с меня должок за идею!

— Я по своей бить не даю. Обычно сам бью, — бросил я напоследок, оставляя за собой последнее слово.

— Взяла на тебя кофе и пирожное. Но это… я откусила кусочек, — повинилась Леночка, когда я, наконец, нашёл её в буфете.

Кусочек? Да она две трети моей корзиночки слопала!

— Кушай на здоровье! Надо было две взять, — улыбнулся я.

— Я две и взяла! — скромно призналась сладкоежка. — А что от тебя Ельцин хотел?

— Так… посоветоваться по одному вопросу, — пожал плечами я.

— Кстати, я того мужчину, который с ним был, знаю.

Вопросительно поднимаю глаза на Леночку.

— Это журналист из Уфы, — пояснила она. — Моя соседка по номеру с ним куда-то ходит.

— А почему он тебя тогда не узнал?

— Да я его из окна только видела. Кстати, состоятельный тип.

С Глебом Ивановичем я неожиданно столкнулся на выходе из самолёта уже в Уфе. Увидев меня, он прямо-таки обрадовался:

— Ты, я так понял, на завтрашний финал республики по боксу прилетел?

Понятия не имел, что сейчас происходит в спортивной жизни Уфы — не мой уровень. Но как отмазка для моего появления здесь — вполне годится.

— Да вот думаю, схожу завтра, раз выходные. А сегодня по городу погуляю, — отозвался я, стараясь выглядеть непринужденно.

— Ты в гостинице остановился? А то давай ко мне! У меня, правда, двушка, но жена не будет против. А дети уже выросли, с нами не живут, — радушно предложил Глеб, улыбаясь чуть шире, чем надо. Думаю, мужик, явно держит в голове мои близкие отношения с Ельциным.

— Оставьте номер, но ничего не могу пообещать, — так же радушно улыбаюсь я в ответ.

Ишь какой! Тут у него жена, а там с молоденькой соседкой Леночки гуляет! Кобель!

Пытаюсь найти такси до Аши. Вокзал — людный, шумный, но частников не видно. Стою, оглядываюсь, но ни одного, кто бы кинулся в мою сторону. А те, что с шашечками, таксопарковские — ехать не хотят. Им такой крюк неинтересен. Вполне может быть тут тоже есть кооперативное такси, но поди найди его.

Матерюсь, и уже принимаю решение искать поезд какой или электричку, как меня окликает седоусый старик.

— Паря, за двадцать пять поедешь? Слыхал, ты до Аши спрашивал.

— Едем, — мгновенно соглашаюсь.

— Повезло тебе, по пути нам. Мне тоже в Ашу надо. — говорит старик уже по дороге.

Ехать по его словам часа два всего. Иные советские люди и бесплатно подбросили бы, раз по пути, а этот чумовую сумму запросил. И ведь не еврей, точно. Вроде как башкир. Морда смуглая, глаз узкий, хитрый. Точно башкир!

Разговор поддерживаю нехотя. Не то чтобы брезгую, просто не хочу привлекать к себе внимание.

Слова — это следы. А мне сейчас следы ни к чему. На его вопрос, где учусь, ответил, что в физкультурном, а вопрос про работу просто проигнорировал.

Я сегодня не при параде — надел обычные джинсы и футболку, но без надписи «СССР». И это — намеренно. Ни намёка, ни зацепки.

Алчный дед болтает без умолку, но я его бодрое брюзжание пропускаю мимо ушей.

— А я всю жизнь на газораспределительной проработал… — вырвал я из контекста интересное для себя.

Да ладно?! Вот так удача!

Глава 20

— Так вы там, в Аше, и живёте? — вступаю в беседу, внутренне ругая себя, что напрочь забыл, каким именем представился дед.

— Да где я только не жил… — отмахивается он. — Сейчас вот к сыну еду, внука понянчить. А ты, паря, чего к нам?

— Да я не к вам, я так, проездом… — мямлю я. — Большой у вас город-то?

— Ну, смотря с чем сравнивать. Если с Уфой — так маленький, а если с Кеешково, где я родился…

И дед, уловив мой интерес, разразился пространным рассказом о своей жизни. Говорил с упоением, будто всю дорогу только и ждал, чтобы кому-то излить душу. Я же, умело накидывая вопросы — то с легким восхищением, то с нарочитым возмущением, то с искренним любопытством — в итоге выудил немало интересных подробностей.

Увы. Работал дед не в том месте, которое мне было нужно. Но про нужное знал. И с каждой фразой моего попутчика становилось всё яснее: в Ашу я еду зря!

— Его же как нефтепровод делали, но вишь, решили пока как продуктопровод использовать.

— А разница в чём?

— Нефть понимашь, что такое, паря? Ну вот, а тут по трубе сейчас газобензиновая смесь идёт. Не жидкая нефть, а такая, летучая зараза. Её и нюхать вредно, и курить рядом — себе дороже.

— А труба-то снаружи проложена?

— Снаружи? Ты чего, паря… — хмыкнул он. — Снаружи нельзя — закопана, конечно. Там на газе строгости — ой-ёй, больше чем на нефти. Вон, выяснилось года три назад, что труба близко к Среднему Казаяку проходит… так обвод делать пришлось. Весь участок перекраивали, гусеничную технику гоняли по болотам, денег вбухали — до е… мамы.

Дед покачал головой и плавно свернул с темы:

— Там как раз Володька — свояк мой — вляпался однажды. Притащил как-то самогон в термосе на дежурство. Говорит — чай! А сам, паразит, ещё и вахтённому плеснул — мол, согреться…

— … Ленинск, наверное, ближайшая линейка там, по уму. Или уже перенесли — чёрт их знает сейчас… — дед неохотно возвращался к интересующим меня вопросам, предпочитая рассказывать про смекалистого Володьку.

С трудом, но выяснил, что линейно-производственная диспетчерская станция, которая отвечает за этот газопровод — старик упорно называл его «продуктопроводом» — объект довольно закрытый. Диспетчеры получают все указания только по внутренней связи. Телефоны внешние там, конечно, тоже есть, но распоряжения — только через свою выделенную линию. И кто вообще может их отдать — неизвестно. Ну уж точно не я!