Совесть негодяев

Молодого прокурора звали Хамза в честь великого узбекского поэта, от которого нынешний не сумел перенять ни врожденного благородства, ни высоких духовных помыслов. Наоборот, нынешний Хамза знал, что только услужливость, понятливость и умение правильно ориентироваться в сложных ситуациях, подобных этой, могли принести пользу.

Допросив старика в очередной раз, он наконец подписал документы и распорядился отпустить Алескера домой. После чего заперся в кабинете, предоставленном в его распоряжение руководством УВД, и стал думать. Одна фамилия вызывала у него повышенный интерес. Но он не хотел в этом признаваться даже самому себе. С другой стороны, он уже видел себя начальником отдела и заместителем прокурора города, что могло бы случиться при правильном подходе к этому сложному делу. Здесь нужно было продумать очень точную линию поведения, чтобы, с одной стороны, разыскать убийц, а с другой, стать полезным человеком нужным людям. Хамза знал, что за все в его мире нужно платить.

И если Алескер сохранял веру в человеческую порядочность и благородство, то молодой Хамза верил только в личную выгоду и личное благополучие. Поэтому, дождавшись, когда старик уйдет, он поднял трубку телефона, набрал известный ему номер и попросил:

— Соедините меня с товарищем Камаловым, — он перевел дыхание, сказав эту фразу. Впервые он сам звонил такому начальству. Камалов был прокурором города Ташкента, назначенным на эту должность пять месяцев назад.

В аэропорту столицы Узбекистана в этот момент проходил паспортный контроль прилетевший из Москвы Дронго.

ГЛАВА 6

Машина, в которой они ехали, неожиданно остановилась, и водитель, чертыхнувшись, вышел из автомобиля доставать другое колесо. Пахомов и Комаров, поняв, что случилось, вылезли следом.

— Техника у вас, товарищ следователь по особо важным делам, прямо скажем, не очень передовая, — издевательски сказал Комаров, показывая на старую «Волгу».

— Еще хорошо, что такую дали. Раньше вообще на попутках добирались. Или на автобусах, — пожал плечами Пахомов, — да и эту скоро обещали заменить. Ничего, подождем, пока он поменяет колесо.

— Ты куришь? — спросил Комаров, доставая сигареты.

— Бросил, — покачал головой Пахомов, — говорят, на сердце сказывается.

— А я вот не могу бросить, — Комаров достал сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурил, — в последнее время вообще курю по одной пачке в день. Раньше курил меньше.

— Работа у нас такая нервная, — пожал плечами Павел Алексеевич, — у вас одно время даже ликвидировали следственное управление. Наши умники посчитали, что в контрразведке не должно быть следователей. А ты где был в это время?

— Меня тогда здесь не было, — сказал непонятно почему изменившимся голосом Комаров и отвернулся.

— Тогда тебе еще повезло. А то многих следователей перевели к нам в прокуратуру или, еще хуже, в милицию и посадили на расследование краж, в которых они ни бельмеса не смыслили.

— Повезло, — вдруг выбросил сигарету Комаров, — действительно повезло.

Пахомов что-то почувствовал:

— Ты давно работаешь в Москве? — спросил он.

— Полтора года, — ответил Комаров.

— Подожди, — не понял настойчивый Пахомов. — Ты ведь мне сказал, что работал в Прибалтике до девяносто первого года. А сейчас говоришь, что в Москве всего полтора года. А где ты был несколько лет, с девяносто первого по девяносто четвертый?

— Нигде, — Комаров показал на машину, — кажется, он уже поменял колеса.

И только когда они сидели в машине, он вдруг неизвестно почему добавил:

— Я ведь жил в Прибалтике. А там после августа девяносто первого все сотрудники бывшего КГБ стали вдруг врагами народа и предателями. И я остался без работы. А уехать оттуда не мог. У меня ведь жена была эстонка и сын. Только когда мы с ней развелись, меня выпустили из Эстонии. Потом здесь год служил в разных коммерческих фирмах. Хорошо, встретил одного знакомого, с которым раньше вместе работал в Мурманске. Он был заместителем начальника кадров в ФСБ. Он меня и рекомендовал снова на работу. Вот я теперь и работаю следователем ФСБ. Только живу я здесь один, хорошо, в общежитии место дали. А сын мой остался в Таллине. Или, как сейчас говорят, в Таллинне, с двумя «н», — горько добавил он в конце.

Пахомов молчал. Он понимал состояние своего университетского товарища.

Всю дальнейшую часть дороги они сидели молча. Автомобиль выехал за город и, набирая скорость, помчался в сторону аэропорта Домодедово. У поста ГАИ их уже ждал автомобиль с работниками УВД и Чижовым, позвонившим Пахомову. Серминов, по распоряжению Павла Алексеевича, продолжал с группой экспертов проверку финансовой деятельности многочисленных компаний и банка Караухина.

Относительно молодой Чижов был чрезвычайно доволен. Случилось то, чего никто не ожидал. Была найдена машина, почти в точности похожая на ту, которая сбила Чешихина. По большому счету это действительно была уникальная находка. Брошенная и сожженная машина, числившаяся к тому же в розыске, лучше всяких других доказательств была подтверждением теории Пахомова о преднамеренном наезде на очень важного свидетеля, убитого после ликвидации хозяина. «Может, и Чешихин был причастен к убийству Караухина, — вдруг подумал Пахомов. — Убрали просто одного из наводчиков. Нет, не похоже. В таких случаях его убрали бы тем же способом, а здесь убийцы всячески хотели замести следы. Но, видимо, очень торопились».

Они шли по роще, продираясь сквозь деревья. Наконец Чижов остановился.

— Здесь, — сказал он, показывая вниз, — ребята нашли. В неглубокой яме был виден остов сожженной машины. Судя по капоту, это был «Жигули» шестой модели.

— Вы осмотрели автомобиль? — строго спросил Пахомов у местного начальника милиции.

— Никак нет, — .ответил подполковник. — Ждали вас, Павел Алексеевич. Простите, я не знаю, кто рядом с вами…

— Это подполковник ФСБ Комаров, — представил своего спутника Пахомов. — Так что вы мне хотите сказать?

— Прибыла бригада экспертов-криминалистов. Если разрешите, мы проведем осмотр автомобиля, — предложил растерявшийся милиционер. Он по привычке не очень любил людей из контрразведки.

— Давно нужно было это сделать, — строго выговорил Пахомов. — Для этого не обязательно нужно было ждать нас.

Видя замешательство подполковника милиции, ему на помощь сразу пришел Чижов.

— Это я виноват, Павел Алексеевич, — тут же вступил он в разговор, — просил ничего не трогать до вашего приезда. Извините.

— Мне бесплатные адвокаты не нужны, — уже по привычке пробурчал Пахомов и, обращаясь к стоявшим вокруг него людям, приказал: — Быстрее начинайте осмотр, кажется, скоро может начаться дождь.

Эксперты начали осторожно спускаться в яму. Чижов радостно полез за ними. «Настоящий мальчишка», — подумал Пахомов, знавший, что на счету этого «мальчика» есть несколько громких раскрытых дел. Хотя есть и нераскрытые тоже. И среди них самое главное дело Чижова — убийство грузинского авторитета Михо, которое так до сих пор и не раскрыто. Некоторые говорили даже, что Чижов встречался с лидером другой преступной закавказской группировки и тот согласился заплатить за молчание следователя, но Пахомов не верил в эти грязные сплетни, считая их вымыслом.

Появился запыхавшийся капитан Перцов. Он проводил следственный эксперимент по другому делу и только полчаса назад узнал, что нашли наконец автомобиль, сбивший Чешихина.

— Милиция, как всегда, опаздывает, — добродушно сказал Пахомов. Ему было приятно, что машину нашел Чижов.

— Извините, Павел Алексеевич, — Перцов полез вниз.

— Что-нибудь нашли? — крикнул Пахомов сверху.

— Пока ничего, машина сильно обгорела, — ответил Чижов. Комаров достал сигареты, присел на корточки.