Совесть негодяев

Все заулыбались, встали, поспешили к выходу. После того как все вышли и Пахомов остался вдвоем с Комаровым, он спросил его:

— Кто тебе сказал насчет Багирова?

— Наш начальник контрразведки. Он знает, что я подключен к расследованию преступления против Караухина. Наши ведь тоже проверяют некоторые вещи. Вот он мне и сообщил насчет покушения, просил передать тебе об этом. Правда, сказал, что это пока только предварительные результаты.

— Понятно, — вздохнул Пахомов, — он тоже хочет быть полезным в расследовании этого дела. Миллион долларов, кажется, всех сводит с ума.

— А как ты думал, — засмеялся Комаров. После перерыва, получив письмо и.о. и строгие наставления как себя вести, Пахомов и Чижов отправились в Кабинет министров.

В управлении делами их принял заместитель Управляющего. Продержав более получаса в своей приемной, он наконец милостиво согласился принять этих двоих сотрудников прокуратуры, словно явившихся сюда в качестве рядовых просителей. Он долго и с брезгливым выражением лица смотрел на письмо прокуратуры и наконец выдавил:

— Мы дадим вам ответ в течение семи дней. Он был маленького роста, и его сморщенное лицо напоминало отчасти злобную маску карлика.

— Нет, — решительно сказал Пахомов, — нам нужен ответ немедленно.

— Вы куда пришли, — разозлился маленький чиновник, — это Кабинет министров. Научитесь себя вести как подобает.

— Это вы научитесь работать как подобает, — так же дерзко ответил Павел Алексеевич, — согласно нашим законам любой гражданин обязан помогать сотрудникам прокуратуры в расследовании преступлений. И тем более должностное лицо. Отказ от подобной помощи считается существенным нарушением своих должностных обязанностей, а в некоторых случаях влечет за собой даже уголовную ответственность.

Карлик усмехнулся.

— Хотите меня испугать?

— Хочу вам объяснить. Вы можете выяснить это в течение минуты. Кому было направлено письмо и какая на нем была резолюция. Вот и все, что мне нужно знать.

— А вы знаете, что у нас вся документация секретная?

— Я следователь по особо важным делам, — сказал спокойно Павел Алексеевич, — и у меня есть доступ к любым секретным документам. У вас есть еще возражения? Или мне нужно идти к Управляющему?

— Посидите здесь, — прохрипел карлик, — я сам отнесу ваше письмо.

Когда он вышел, Чижов сочувственно улыбнулся Пахомову.

— Сильно вы его, Павел Алексеевич.

— Да нет, — отмахнулся Пахомов, — можно было сильнее. Страх в нас еще сидит. Не до конца мы его все выдавили. А тебя я специально привез. Ты молодой, смотри, учись. Может, действительно вы и будете первым поколением России, которое вырастет без этого страха в душе.

— Нас даже называют «непоротое поколением», — улыбнулся Чижов.

— Вот-вот. А я до сих пор, когда вспоминаю наши пионерские лагеря дома, в холодном поту просыпаюсь. Словно опять я маленьким мальчиком в этих лагерях оказываюсь. Слабый я был, худой в детстве, вот меня и били там часто, издевались. Пока наконец я однажды не взял большую палку и не отлупил своего главного обидчика. Меня потом сильно избили за это, но с тех пор зауважали надолго.

Вернулся неприветливый хозяин кабинета. Вопреки всему он радостно улыбался, показывая свои мелкие, как у хорька, зубы.

— Такое письмо мы действительно получили. Вам нужна его ксерокопия? — спросил он.

Пахомов почувствовал подвох.

— А вы можете её дать?

— Нет, — любезно сообщил заместитель управляющего, — у нас его нет. Письмо было на имя премьера и передано Первому заместителю премьера на рассмотрение. Резолюция была «Рассмотреть и доложить». Что-нибудь еще?

— А где сейчас это письмо?

— У первого вице-премьера. Хотите зайти и к нему? — явно издеваясь, спросил карлик.

— Обязательно, — кивнул Пахомов. Его собеседник испугался.

— Вы с ума сошли. Это же… Первый заместитель. Он даже вашего прокурора не принимает.

— А меня примет, — решительно сказал Пахомов, — где его кабинет?

— Подождите, — нахмурился заместитель Управляющего, — откуда вы такой на мою голову бешеный. Внешне нормальный человек.

Он поднял трубку с государственным гербом России и кому-то позвонил.

— Дмитрий Петрович, это я говорю. Вы простите, что беспокою. Здесь следователь пришел из прокуратуры. Следователь по особо важным делам. Он хочет встретиться с вашим шефом. Да, с ним лично. Конечно, я ему все объяснил. Но он настаивает. Да, спасибо, сейчас же пришлю.

Он положил трубку и хмуро сказал:

— Идите на третий этаж. Его помощник вас примет. Они довольно быстро нашли кабинет помощника Первого заместителя премьера. В отличие от первого чиновника, с которым они столкнулись, этот оказался молодым, симпатичным человеком, радушно принявшим пришедших к нему посетителей. Уже через пять минут они знали, что ответ на письмо был положительный и, кроме транспортировки сырой нефти, компания «Делос» получила право на представление интересов России на Украине.

В прокуратуру они возвращались в хорошем настроении. Но едва переступили порог кабинета Пахомова, как тут же раздался телефонный звонок. Это был Соболев.

— Найден труп Анисова, — спокойно сообщил он, — с явными признаками насильственной смерти.

Пахомов осторожно положил трубку, ничего не сказав. Они снова опоздали.

ГЛАВА 9

Когда Будагов вернулся снова к столу, Дронго понял: что-то случилось. Банкир напряженно улыбался, но это была именно напряженная улыбка. Он изменился, и это очень не понравилось Дронго. «Что-то произошло, — подумал Дронго, — и, кажется, не в мою пользу».

— Значит, вас прислал Аркадий? — очень ласково спросил Будагов.

— Я не говорил, что он прислал. Я сказал, что приехал от него.

— Да, да, конечно, — сразу согласился банкир, — он просил что-нибудь передать?

— Он не мог ничего попросить, — терпеливо напомнил Дронго, — вы просто забыли. Я же сказал вам, что он погиб.

— Да, — как-то рассеянно согласился Будагов, — так зачем вы приехали в Ташкент?

«Он даже не хочет меня слушать. Определенно что-то произошло. Банкир не смотрит в глаза, словно перед ним пустое место. Или… Покойник. Кажется, банкир решил мою судьбу за меня. Нужно было взять с собой оружие. Поездка в Ташкент оказалась несколько более сложной, чем я её себе представлял. А Будагов — гораздо большим мерзавцем, чем мы могли себе представить в Москве. Но в любом случае нужно все доводить до конца».

— Мне хотелось бы поговорить о бумагах, которые вам передали, — сказал он.

Никакой реакции. Кажется, даже Будагов его не понял.

— Какие бумаги? — спросил банкир.

— Те, что вам передали.

— Говорите яснее, — нахмурился Будагов, — какие именно бумаги, я ничего не понимаю.

— Из-за которых убили Караухина.

Будагов нахмурился. Разговор вышел из-под его контроля, и он явно не понимал, о чем говорит приехавший гость.

— При чем тут бумаги? Он не передавал мне ничего, — раздраженно заявил банкир, — я не понимаю, о чем вы говорите.