Совесть негодяев

Пахомов приехал на дачу вместе с Комаровым И Чижовым. Соболев уже был здесь. Его, казалось, ничего не могло вывести из себя. Спокойным и скучным голосом он рассказал, как был обнаружен труп вернувшейся молодой женщиной, как вызывали милицию, как нашли второй труп в кустах, в ста метрах от дома.

— Уже второй свидетель, — в сердцах сказал Пахомов, — совсем не умеем работать.

Не дожидаясь окончания обычных следственных действий, он вышел из дома.

— Протокол осмотра места происшествия пришлете ко мне, — строго приказал он Чижову. Поняв, что шеф сегодня не в настроении, тот ничего не сказал, только кивнул головой.

Пахомов вышел в сад и попросил у Комарова сигареты.

— Ты ведь бросил, — напомнил ему Комаров.

— Давай, давай, не жмись, — протянул руку Павел Алексеевич, — интересно, как они могли узнать, что мы его ищем.

— Может, через Никитина? — предположил Комаров.

— Через кого угодно может быть, — разозлился Пахомов, — у нас не прокуратура, а проходной двор.

Он взял сигарету и начал судорожно мять её в руках, не решаясь закурить.

— Я буду в той беседке, — показал Соболеву Пахомов, — приведи туда Марину Казанцеву. Я с ней поговорю. И внимательнее, внимательнее все осмотрите. Может, хоть какие следы найдем. Пойдем, Валя, — предложил он Комарову, — столько лет в прокуратуре работаю, а покойников смотреть не люблю. Это не для меня.

В беседку предусмотрительный Соболев приказал отнести несколько бутылок минеральной воды для начальства и попросил хозяйку дачи пройти туда для беседы со следователями. Казанцева послушно согласилась. Ей шел двадцать пятый год, и она была по-настоящему красивой женщиной, высокой, стройной, с великолепным бюстом и роскошными каштановыми волосами, словно только что сошедшая с подиума манекенщица мирового класса. На ней было строгое темное платье и небольшой белый жакетик. Первое потрясение у молодой женщины уже прошло, и она наверняка теперь не без удовольствия думала, что все оставшееся на даче имущество записано на её имя и будет принадлежать ей всегда, уже без оказания различных услуг своему грозному любовнику.

Марина не хотела сознаваться даже самой себе, но она панически боялась своего любовника. Однажды за какую-то провинность он жестоко избил её своим ремнем, и этот урок она, как покорная собачонка, запомнила на всю жизнь. Правда, справедливости ради, стоит отметить, что это был единственный случай, а в остальном Анисов был более чем щедрым. Подарил ей эту дачу, машину, держал при ней охранника, а в последнее время даже не требовал интимных услуг. Только Марина и супруга Анисова знали, что он постепенно становился импотентом и каждый новый поход в постель заставлял Марину проявлять чудеса изобретательности, чтобы хоть как-то разжечь потухшее воображение своего патрона.

Теперь, сидя перед следователем и уже выплакав первые слезы, она деловито подсчитывала, что из имущества Анисова, имевшегося на даче, можно объявить своим, а что придется отдать. И это расстраивали её сильнее, чем смерть Анисова.

— Марина, — спросил Пахомов, — последнюю неделю вы были все время с ним?

— Да, — кивнула женщина, притворно вздохнув, — хороший он человек был.

— Об этом потом вы нам отдельно расскажете. Сейчас отвечайте строго на вопросы. Он никуда не отлучался за последние дни?

— Нет, — подумав, ответила Марина, — почти никуда.

— Что значит почти?

— Отлучался раза два, но не больше. Все остальное время сидел на даче. Пил много. Покойный Федя ящиками водку возил.

— Федя, это его убитый охранник? — уточнил Пахомов.

— Да, такой исполнительный парень был. И такой веселый.

— А когда уезжал Анисов? В какие дни?

— Неделю назад уезжал куда-то, сказал, важное дело. И вчера вечером уезжал. Вместе с Федей поехали. И еще двоих ребят вызвали из охраны «Делоса». Они за ним на машине приехали.

Пахомов с Комаровым переглянулись.

— Кто это был, вы их знаете?

— Одного, кажется, Тимуром зовут. Он из Казахстана был. Другого не знаю. В первый раз видела.

— Долго его не было?

— Кого? Тимура? Так он всегда только за Анисовым и приезжал.

— Нет, самого Анисова.

— Нет, не долго. Часа три. Вернулся он сюда возбужденный такой и снова пить стал. Всю ночь пил. И потом даже приставать ко мне стал под утро. Обычно он этого не делал, а тут словно что-то нашло на него.

— А он разве не был вашим любовником? — спросил Пахомов.

— Какой любовник? — презрительно фыркнула Казанцева, поморщив свой красивый носик. — Название одно. Он уже и не мужик был. Ему ведь за сорок было. А если мужик в этом возрасте пить начинает по-черному, то все, хана ему. Ничего не поможет. Вот он и перестает мужиком быть.

— Интересное наблюдение, — пробормотал, с трудом сдерживая смех, Комаров, — прямо философия.

— Он ничего не говорил? С кем именно встречался?

— Нет, только грозился часто. Говорил о каких-то списках.

— О чем?

— О каких-то списках. Я толком не понимала.

— Что он говорил, вы можете вспомнить точнее?

— Говорил… говорил — «я им всем покажу, они у меня все в кулаке».

— А какие списки, не говорил?

— Нет, ничего не говорил. Я спросила было — какие это списки? Так он сразу накричал на меня, дурой обозвал.

— А где лежат эти списки или у кого они могут быть, он говорил?

— Нет, ничего не говорил. Хотя подождите, утром он сказал такую фразу: «Они думали Сережу убить и, нас всех на испуг взять». Но я ничего не поняла.

— Кто «они»?

— Я не знаю. Просто он так сказал.

— Больше он никуда не выезжал?

— Нет, больше никуда.

— Вы не знаете, случайно, он не хотел уехать из страны?

— Не хотел, точно. Мне, говорил, и здесь лучше всех.

— Он боялся чего-нибудь?

— Не замечала. Наоборот, всегда первым в драку лез.

— Я имел в виду не физическую храбрость.

— Нет, ничего не боялся, — ответила Марина и, воспользовавшись тем, что Пахомов налил себе минеральной воды в стакан, сразу задала единственный интересующий её вопрос: — А как с дачей будет?

— На чье имя дача?

— На мое.

— Значит, вашей и останется. Можете не беспокоиться.

Марина заулыбалась. Показала кончик розового языка.

— Что-нибудь еще нужно? — спросила она с готовностью.

— Нет, спасибо. Вы посмотрите внимательно на даче, ничего не пропало, все на месте?

Женщина, кивнув, обоим следователям, вышла из беседки.

— Нужно обязательно поговорить с этим Тимуром, — сказал Пахомов, — пошлю кого-нибудь из ребят. Этот Тимур наверняка знает, с кем именно встречался Анисов.