Советский эльф

— Регресс металлов в моих опытах вещь довольно частая. Я, конечно, стараюсь наладить безотходное производство, но пока не выведен чёткий алгоритм, приходится жертвовать некоторым количеством исходного сырья, — сообщил Кропоткин.

— Понял вас. Значит, раз в несколько дней вы встречаетесь с Филином, он отдаёт вам еду, а вы взамен своё золото, которое совсем не золото?

— В общих чертах всё верно. Иногда я прошу его принести свежих газет или кое-какие книги. Хочется, знаете ли, быть в курсе происходящего снаружи. Да и просто отдохнуть, иногда не помешает. Не всё же время грызть гранит науки, — скромно улыбнулся он.

— Тогда позволите один вопрос? — осторожно спросил я.

— Безусловно. Я, вроде как, не очень избалован общением с представителями своего вида.

— Почему вы всё ещё здесь? Разве вам не хочется выйти на поверхность и жить нормальной жизнью?

Он грустно вздохнул и подлил всем нам чаю. Затем сделал один глоток и долго смотрел перед собой. Наконец, будто решившись признаться в чём-то самому себе, произнёс:

— Привык я. Чего уж тут скрывать. Хотя тут много чего понамешано. И страх, что к стенке поставят, как в тридцать седьмом, раз подвёл Родину. И ощущение собственной ненужности. Здесь я почти царь и бог! Двигаю науку вперёд, открываю новое. А там? — он ткнул пальцем наверх, — обычный учёный, пусть и академик. Но один из многих. В общем, если и выходить, то сразу надо было, а сейчас уже поздно. Да и должен же кто-то следить за всем этим. Чтобы, значит, снова чего не произошло.

Он замолчал. Выпил ещё чаю. Закусил сладким сухарём с изюмом. Подождав немного, я всё же решился спросить.

— Так чем же вы таким здесь занимались, раз на вас бомбу скинули? Неужели не было другого выхода.

Алексей Васильевич снял очки, снова протёр их, на этот раз медленно, даже чересчур. Будто оттягивал ответ.

Я умышленно не торопил его. Возможно, от этого человека зависело, вернусь я домой или нет. Всё же во мне жила уверенность, что они проводили эксперименты с магией. Пытались нащупать другую сторону мироздания. И, судя по рассказу майора Пострегаева, у них получилось нащупать хотя бы некромантию. Самую простую область магического воздействия. Но, быть может, их прогресс двинулся дальше? И тогда есть шанс, что остались хоть какие-то наработки.

— Понимаю ваш интерес. Но, к сожалению, ничего сказать не могу. Подписку о неразглашении давал. А там всё строго. Я держу ответ, прежде всего перед собой. Да и вы люди военные, понимаете, что просто так, без особого допуска, я ничего говорить просто не буду — наконец, ответил он.

Спорить не имело смысла. Если уж двадцать лет просидел в полном одиночестве, проводя всякие, одному ему понятные эксперименты, то разговорить такого человека очень сложно.

Конечно, я мог применить магию и заставить его говорить правду, но тут уж главную роль сыграл бы Гаврилов. Мало того, что вся моя положительная репутация полетит под откос. Так ещё и карательные меры применить могут. Товарищ непроверенный, первое задание получил и сразу стал секреты выискивать. Может, он всё-таки шпион? Или просто неблагонадёжный? Особенности советской системы я знал не понаслышке. И испытывать их на себе мне совершенно не хотелось.

Так что пока я решил не рисковать, выбивая из него нужные мне сведения. Может быть, они окажутся не таким уж и важными?

К тому же, насколько я понял, в СССР существовали ещё подобные комплексы. Всё же поиск новых видов вооружения и наращивание военной мощи первостепенная задача Советского союза.

А значит, у меня ещё будет шанс узнать, какого уровня достигли учёные в этом, скрытом от многих, направлении науки.

— Что ж, уважаемый Алексей Васильевич, боюсь вашему добровольному заточению пришёл конец. Вы, безусловно, понимаете, что нам придётся сообщить руководству о вашем забытом бункере, — сообщил я академику.

— Это, конечно, прискорбно, но, думаю, мы сумеем найти общий язык с проверяющими. Всё же у меня имеются определённые успехи и наработки, — нахмурившись, ответил он.

— Пусть так. Наше дело маленькое, — вставил Гаврилов.

Коротко попрощавшись, мы с помощью Кропоткина выбрались наружу. Сам бункер имел внушительный размер и огромное количество всяческих коридоров и переходов.

На самом деле, я подозревал, что, возможно, никто не забывал про этот подземный комплекс. Просто не учли, что там может остаться кто-то в живых. Подковёрные интриги вещь для меня знакомая. И думаю, такая громадная бюрократическая машина, как СССР просто могла не заметить пропажи одного винтика. Или специально сделать такой вид.

В любом случае, делать мне здесь больше нечего. Считай, дело раскрыто, готовь дырку на погонах под новое звание. Это я уже нахватался от Стриги и Гаврилова. Всё же армейский жаргон въедается так же быстро, как и бандитский. Достаточно провести немного времени в обществе подобных.

— Блин, опять этот ОЗК напяливать. Да и страшновато ночью по лесу идти, — вновь заныл младший лейтенант.

— Не волнуйся, тебя в обиду не дам, — полупошутил, полуправдиво сказал я.

Быстро собравшись, мы направились обратно к Савеличу.

Не удивлюсь, если он уже уехал за «помощью», так нас и не дождавшись.

* * *

К моему удивлению, Савелич, не только нас встретил, но и заранее разжёг костёр, чтобы нам удобней было его найти. Да и на самом огне, что-то заманчиво скворчало.

— О, явились — не запылились! Я уж думал до утра тут куковать буду, — стараясь скрыть истинные чувства от нашего возвращения, сказал он.

Насупив брови, что-то кряхтя, ругался себе под нос, но по глазам я увидел, что он по-настоящему рад тому, что мы вернулись целыми и здоровыми.

— Тут уже и картошечка скоро подоспеет. А сальцо, вы, наверное, сами уже почуяли. Сейчас бы, конечно, по сто грамм, но ещё полночи ехать. Так что, давайте пока так, насухую, — проговорил Савелич, ковыряясь в углях и что-то из них вытаскивая.

Через полчаса мы, сытые и согревшиеся, двинулись в путь.

Прибыли почти на рассвете, жутко вымотанные и усталые. Коротко козырнув дежурному, зашли в здание и разбрелись по своим спальным местам.

* * *

Утро встретило, ставшим уже привычным, сигналом к подъёму, который я благополучно проигнорировал бы, если б не влетевший в комнату Гаврилов.

— Давай, давай, просыпайся. Нас Лисицына с докладом вызывает.

Сначала я хотел заморозить его или просто наслать сонный паралич, но вспомнил, что фактически он мой подчинённый, да и эфириум нужно беречь. Каждый раз ходить в радиоактивное поле и накачивать энергию в минус тридцать по Цельсию мне не очень хотелось.

Так что, переборов себя, я довольно быстро собрался, и уже через пятнадцать минут, мы стояли у кабинета подполковника.

Войдя внутрь, сразу перешли к делу.

Пересказав основные моменты всего действа, я упомянул, что академик не имел злого умысла и действовал во благо Родины и науки.

— Это уж, мы сами решим для чего и как он там закрылся. Надо же двадцать лет взаперти просидел и хоть бы хны. А у нас тут мужики жалуются, что в увольнительную не отпускаем, — она потёрла лицо руками, видимо, эта ночь тоже для неё была бессонной, — а что насчёт всех этих мракобесий с голосами и призраками в лесу?

— Так всё же просто, товарищ подполковник. Выдумки и только. Дайте мне этого Филина на часик, он всё сам быстро и выложит. Как артельщиков подговорил, как к бункеру лазил. Там значит, брал это, как его… транш. трансмуфа, тьфу ты. В общем, волшебное золото, его, значит, и сдавал государству. А себе и подельникам оставлял настоящее. Вот и вся история, — влез в разговор младший лейтенант.