Советский эльф

Так говорят предки, так знаем мы, а значит так и есть.

— Ну куда его дену? Ты же сам видишь всё забито. А Штырь, как царь, один сидит. Тем более, его завтра уже выпускать. Камера и освободится, — услышал я знакомый голос.

К решётке подошёл Самохин и ещё какой-то воин в мундире.

— Смотри, у них тут идиллия. Этот спит, а ушастый присел и отдыхает. Так что не гони волну, Дмитрич. Посидят, как миленькие, — продолжил он.

Скептически осмотрев меня, тот, кого назвали Дмитричем, почесал подбородок и хмыкнул.

— Ладно уж. Вроде клиент не шибко буйный. Пущай охолонёт немного.

— Ну вот, я же говорил! Пойдём покурим лучше, а потом на обед.

— Это можно, — доброжелательно подтвердил воин.

Они удалились, оставив меня наедине с полумёртвым сокамерником. Теперь осталось дождаться ночи и перейти к следующему пункту моего плана. Принести немного магии в этот слишком уж практичный мир.

* * *

Кормёжка была не то, чтобы отвратительной, но слегка с душком. Так что я, поковырявшись в размазанной по тарелке субстанции, не стал рисковать, а съел лишь хлеб и выпил травяной настой. Причём сделал это за двоих. Мой сокамерник, так и не пришёл в сознание.

Но, проверив его сердце и дыхание, я убедился, что он жив. Просто находится в глубоком беспамятстве. Собственно, мне это и нужно. Меньше будет мешать во время наложения заклятья.

Постепенно стемнело, и в казематах зажглись искусственные огни. Я ещё раз поразился учёности местных творцов и, как истинный чародей, заинтересовался технологией процесса. Похоже, вместо магии здесь активно практикуется алхимия, метафизика и прочие философские науки.

Прислушавшись, я понял, что наступила ночь. Шум проезжающих мимо повозок стих, постоянный гомон и беготня сошли на нет. Лишь изредка тренькал какой-то звонок и вещал басовитый голос.

Можно начинать.

То, что меня обыскивали и забрали часть личных вещей, я понял ещё, когда ехал сюда. Пропал кинжал, поясной ремень и фамильные перстни. Жаль, конечно, расставаться с привычным, но самое главное мне удалось сохранить кулон.

Не знаю, как так получилось. Быть может, его просто не заметили. Всё же паучья нить и телесного цвета жемчужина размером с половину ногтя не очень выделяются.

В любом случае, я мог благодарить хозяйку судьбы Фатаэль за то, что последние крохи эфириума остались при мне.

Осторожно сняв кулон, я раскрыл жемчужину и прикоснулся к мерцающей фиолетом метеоритной пылинке. Тончайший поток силы протянулся от пальцев ко всему телу, и я понял, что вновь могу творить.

Заклинание, которое я собирался применить использовалось в основном, как шутка. Уж слишком легко было раскрыть «зеркального двойника». Любой маломальский чародей сразу бы увидел подвох. Да и не смыслящий в магии эльф тоже ощутил бы странность. Будто смотришь в зеркало, но отражение капельку от тебя отстаёт.

Конечно, существовали и улучшенные версии этого заклинания. Но для них требовалась более тщательная подготовка и гораздо больше эфириума. Мне же необходим был краткосрочный эффект. Буквально на несколько часов. И, самое главное, у меня под рукой лежал отличный образец местного обитателя.

Скопировав на себя личину Штыря, я отдам ему свой облик. Утром его, то есть меня, выпустят. А уже на воле, в граде, я смогу найти себе пристанище на несколько дней, чтобы хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию.

Без беготни, ненужных сражений и прочей героической чепухи.

Итак, повернув ладони к моей будущей копии, я полушёпотом произношу короткое напевное четверостишье. Это заклятье не «подвешено» у меня в магическом багаже, а значит произносить формулу нужно полностью. И желательно без ошибок. Эфириума в кулоне осталось ровно на одно небольшое воздействие.

Тяну на себя облик Штыря, одновременно передавая ему свой внешний вид. Процедура это безболезненная и вообще практически незаметная. Со стороны выглядит, будто мы, задрожав, как миражи в раскалённом воздухе, сливаемся в одно целой, чтобы после разделиться, обменявшись телами.

Конечно, это всё иллюзия.

Но качественная. Даже запах и прикосновение подтвердят, что всё взаправду. Для тех, кто не обладает обострёнными эльфийскими чувствами или абсолютно глух к магическому восприятию.

На мой взгляд здесь таких большинство. По крайне мере, те, кто мне встречались не ощущали воздействия на реальность вовсе. Особенность именно людской расы или мира в целом? Ещё предстоит разобраться.

Вот и всё. Заклятье наложено. Теперь я говорю, как Штырь, двигаюсь, как он, выгляжу и даже пахну.

Осталось дождаться утра и спокойно выйти отсюда.

Главное, чтобы моё «отражение» не очнулось раньше. Тогда придётся импровизировать. Или ещё раз отправить его в беспамятство.

Но, будем надеется, что всё пройдёт, как задумано. Не зря же госпожа Фатаэль подарила мне этот шанс и оставила кулон. Значит и дальше удача будет со мной.

Даже фейманы признают, что эльфы сами создают себе счастливые случайности. А уж эти мелкие создания знают всё о хитростях мироздания. Ведь Фатаэль создала их себе в помощь. Но потом расчувствовалась и, умилившись, отпустила крохотуль на свободу. Правда, те не сразу оценили предложенный дар и по привычке слушаются и исполняют приказы своей богини. Ну и тех, кто хорошо заплатит или сможет усмирить их взбалмошный и беззаботный нрав.

Мне бы, кстати, сейчас парочка фейманов не помешала. Отправить их поискать мой кинжал и перстни, а заодно и поясной ремень. А то без клинка словно голым себя чувствую. Да и штаны подтягивать постоянно приходится. Шутка ли, эльф со спущенными портками? Да и драгоценные камни стоят не мало. Уверен, в этом мире они помогли бы мне обустроиться существенно легче.

Но тратить последнюю частицу эфириума на вызов фейманов было бы глупо. Слишком уж эти существа непостоянные и суетные. А мне сейчас нужен стабильно уверенный эффект.

Глаза стали слипаться. Слишком много за эти сутки со мной приключилось. Разум и тело требовали отдыха. Разумеется, спать в полную силу я просто не имел права. Но немного вздремнуть не помешало бы. Главное, контролировать обстановку и не забывать, что я теперь Штырь, настоящий бандит и преступник.

Глава 4

Разбудил меня лязг открываемого замка. Решётка распахнулась, и в камеру вошёл незнакомый человек, который бесцеремонно велел выметаться.