Советский оккультизм. Тайны НКВД и КГБ

Сталин умел взывать к высоким чувствам так же хорошо, как умел будить низменное в массовом сознании для достижения своих целей.

А теперь вернемся к лидерам. Любопытно сравнить советские и немецкие мифы периода Второй мировой войны. Характерно, что советские мифы о жертвенности героев, отдавших свою жизнь во имя победы, во имя грядущих поколений, во имя жизни на земле, начали создаваться в первые, тяжелейшие годы войны, и до коренного перелома ее в битве на Курской дуге. В Германии же тенденция к мифотворчеству проявилась наиболее отчетливо уже в последний год войны, то есть в ожидании неизбежного поражения, и были эти мифы о верности фюреру.

В заголовок вынесены слова о магическом аспекте личности диктатора, и на основании всего уже сказанного вполне уже можно говорить о магическом влиянии Сталина на настроение и солдат, и всего населения страны в годы войны, пусть хотя бы в метафорическом смысле. Но ведь то же самое можно сказать и о Гитлере… и тогда уже метафоричность становится как бы сомнительной.

Даже если вспомнить, что советские солдаты шли в бой с кличем «за Родину, за Сталина!», а немецкие с криком «хайль Гитлер!», то разве не связано это с магией личности обоих диктаторов, сумевших вызвать столь фанатичную к себе любовь и преданность в самых широких массах? Ведь строго рациональный смысл в этих боевых кличах совершенно отсутствует. Таким образом, упоминание Сталина и Гитлера в боевых кличах и приветствиях имеет скорее символический и магический смысл: можно погибнуть за родину, принося свою жизнь в жертву во имя спасения родной земли своих отцов и прадедов, но погибнуть «за Сталина» или «за Гитлера» можно только в том случае, когда это имя полностью отождествляется в сознании с Родиной, персонифицирует все самое святое для человека. Так ли это было?

Немецкое слово «Das Heil» означает благо, спасение, счастье. Выражение «Heil und Sieg!» равнозначно русскому «ура!». Фашисты приветствовали друг друга словами «Heil Hitler!» в любой обстановке, даже во время массовых казней в концлагерях для военнопленных. То есть все совершалось «на благо Гитлеру». Они и награды свои принимали с теми же словами, словно получая орден из рук самого фюрера. Русские же, когда им вручали награды, отвечали «служу Советскому Союзу!» — хотя, разумеется, отнюдь не возбранялось при этом и произнести что-то хвалебное или же благодарственное в адрес товарища Сталина лично.

Товарищ И. В. Сталин, шаман

И. В. Сталин учился в духовной семинарии, а потом в масштабах государства возвел атеизм в ранг самой настоящей религии. Венцом творения объявлен был человек, происшедший от обезьяны. Что уж там говорить — с точки зрения действительной религии это суть не что иное, как истинно сатанинские действия, Сталин же, бесспорно, выступает как слуга самого Дьявола.

Но в контексте данной работы наиболее важным представляется то, что культ самообожествления Сталина вполне можно связывать с массовым жертвоприношением. Врагов партии и товарища И. В. Сталина. Лично.

В известной книге Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» особенность сталинской пропаганды довольно метко названа «словесным шаманством». Хотя понятие это сложное, но определено очень точно уже в самом названии и детально проиллюстрировано на одной из человеческих судеб персонажа романа — Саши Панкратова.

Рыбакову блестяще удалось передать всю специфичную атмосферу тридцатых годов: газеты того времени, комсомольские собрания, а также и методы воздействия на инакомыслящих, допросы, приговоры… все это действительно пронизано «словесным шаманством» и в определенной степени и впрямь напоминает шаманские обряды, их сценарии и цели. Да впрочем, и режиссуру, и само исполнение.

Приношение в жертву в оккультных мистериях не было наказанием за грехи. Это была именно жертва во имя… чего?

Ну, скажем так: того, что вождь счел важнейшим. Например, на Нюрнбергском процессе присутствовало, как известно, несколько виднейших психологов того времени. Так вот, они подметили чрезвычайно любопытный момент: эсэсовцы в ходе допросов просто не понимали судей, когда им говорили об их вине за миллионы человеческих жизней. В самом деле, какая же вина может быть, если все эти люди были принесены в жертву ради высших идеалов? Теперь — то все мы знаем, каковы были те идеалы.

При чем здесь это? Прежде всего, при том, что параллели сталинского и гитлеровского режимов не только вполне очевидны, но и в практически равной степени отдают вполне четкой мистичностью в самой своей сути.

Жертвы сталинских процессов тридцать пятого — тридцать седьмого годов должны были перед гибелью торжественно раскаяться в не совершенных ими преступлениях, опять же, во имя… Во имя сохранения единства партии, во имя торжества партийных идей или просто интересов, и т. д. и т. п. Сами они, понятно, так вовсе не думали — но произносили все эти ритуальные заклятия — или будучи истерзанными пытками, или поддаваясь на лживые обещания пощадить близких им людей. Но главное в том, что сам этот ритуал соблюдался неукоснительно.

Сталин возомнил себя богом и стал творить свою собственную религию — во славу себя самого.

Собрания — не только партийные, но и вообще все — профсоюзные, комсомольские, производственные и т. д. начинались и заканчивались непременно избранием Почетного Президиума во главе с нашим Учителем, Вождем, Отцом Всех народов, и все это каждый раз сопровождалось «долгими и не смолкающими аплодисментами».

Причем все присутствовавшие стояли и дружно хлопали в ладоши — две минуты, три минуты, пять минут… А затем — чей-то истерический выкрик: «Слава товарищу Сталину!» — и все начиналось с начала. При этом люди еще и косились друг на друга: как бы ожидая какого-то сигнала, «разрешения» прекратить аплодисменты; особенно поглядывали на президиум — но и там никто не решался остановиться первым.

Да уж, было во всем этом что-то явно шаманское: приводящее к необъяснимому восторгу (в связи с окончательной потерей чувства реальности). Это было опьянение — а потом, как после всякого опьянения, было и как-то неудобно, и как-то, что ли, стыдно… так было.

Шаманское служение неким высшим силам основано на преклонении и страхе. Страх есть компонент не менее обязательный, чем само поклонение.

И Сталин постоянно стремился вызвать по отношению к себе именно эти чувства, причем, как то и положено, в неразрывном единстве, во взаимосвязи, при которой происходило взаимное усиление.

Многие интересные стороны данного психологического феномена, столь присущего сталинским временам, блестяще рассмотрены Л. Радзиховским в его статье «Великий психолог», увидевшей свет в 1989 году (а именно — в журнале НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР, № 5 за указанный год).

Автор, в частности, анализирует, как Сталин с самого начала своего выдвижения в вожди начал (и весьма искусно) раздувать квазирелигиозный культ Революции. Здесь важней прочих три момента:

похожие на религиозные каноны «клятвы» над гробом Ленина («уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам…»);

бальзамирование тела Ленина;

постоянно декларируемое стремление перенести на Красную площадь также и прах Карла Маркса, как основоположника научного коммунизма.

Все это есть сконцентрированный дух идолопоклонства. А чего стоит определение партии, как «своего рода ордена меченосцев»!

Большевики отвергли Бога, объявили религию «опиумом для народа» — и, разумеется, тут же стали перед проблемой необходимости создания какого-то иного квазирелигиозного культа. Ибо «свято место пусто не бывает», как всем известно.