Советский оккультизм. Тайны НКВД и КГБ
Шрифт:
О бескорыстии и искренности лам, говорить не приходится. Можно усомниться: неужели ламаизм в Тибете настолько деградировал, что ламы способны пойти против одного из первых духовных лиц государства? Вот что о ламаизме писала Елена Рерих: «…современный ламаизм и основное учение Готамы Будды являются полными антиподами. Одно — от духа, другое — порождение человеческого невежества и корысти». Общаясь с тибетскими ламами, Николай Рерих не афишировал свою связь с большевиками, представляясь гражданином США, кем в действительности не являлся: он не имел даже американского паспорта, только китайский. Однако задуманная авантюра провалилась: экспедиция вызвала подозрения не только у англичан, но и у далай-ламы и его окружения, в результате чего самопровозглашенный «глава и посол Всемирного Союза Западных Буддистов» в Тибет так и не попал. Экспедиция
Тем временем положение несколько изменилось: в силу того, что Рерих был связан с Блюмкиным, его вполне могли теперь расстрелять. Яков Блюмкин был дружен со Львом Троцким, поэтому, когда Сталин уничтожил Троцкого, следующим шагом вождя стало уничтожение всех тех, кто симпатизировал Троцкому — включая и Блюмкина; это типично сталинская логика. И, зная об этом, Рерих не посещал более Москву, несмотря на многочисленные приглашения.
Есть один интересный вопрос: а так уж ли сводилась вся затея со стороны ОГПУ к целям чисто политическим? Не преследовали ли они те же цели по завладению сокровенным знанием, что и немцы, и многие прочие? А коли так, то можно лишь порадоваться, что Шамбалу не нашли, и за Шамбалу порадоваться, и за нас.
В заключение, учитывая высокую полемичность поднятого выше вопроса, мне хотелось бы заметить, что с критикой книги Шишкина последователями Рерихов я ознакомился внимательно , однако не менее внимательно отнесся и к информации на весьма содержательном сайте священника В. Ю. Питанова , где указано на многочисленные несоответствия данной критики фактической стороне вопроса. Кроме того, сошлюсь еще раз на А. И. Первушина, чье исследование оккультных «войн» я лично склонен полагать поистине образцовым. А там есть такие слова: «Последователи Рериха (и конкретно редактор «Ариаварты» Росов) могли обидеться на то, что я сравниваю Николая Константиновича с нацистскими геополитиками типа Карла Хаусхофера. Обижу их еще больше. После статьи Росова (основанной, как мы помним, на документальных материалах) я могу утверждать, что Николай Рерих был деятелем уровня барона Унгерна, погрузившего Внешнюю Монголию в кровавый кошмар. Рериху повезло больше, чем эстляндскому барону, и потому он избежал суда истории, но, как я уже говорил, о человеке судят не только по совершенным делам, но и по проповедуемым идеям…».
Что ж, можно по разному относиться к наследию Н. Рериха в целом, можно и не согласиться с А. Первушиным по части сравнения с Унгерном; однако касательно тезиса о значении проповедуемых человеком идей, с ним спорить трудно.
Спецотдел ОГПУ под руководством Глеба Бокия
А теперь вернемся к уже упоминавшемуся ранее чекисту по имени Глеб Иванович Бокий.
Секретная лаборатория нейроэнергетики, которая финансировалась спецотделом при ОГПУ и им же финансировала, просуществовала до мая 1937 года, всего — двенадцать лет. Руководил же означенным спецотделом Глеб Иванович Бокий — выходец из старинного дворянского рода. После окончания реального училища, он, вслед за своим старшим братом, поступил в Горный кадетский корпус имени императрицы Екатерины II в Петербурге, но почти сразу стал членом петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и вступил на путь «классовой борьбы», став профессиональным революционером. Тем не менее, человек этот был недюжинной эрудиции, при этом весьма увлекался тайными учениями, разного рода мистикой и оккультизмом. В 1916 году Бокий вошел в состав бюро ЦК РСДРП, а сразу после революции возглавил отдел сношений с провинцией; затем он — член петербургского военно-революционного комитета. Но уже с марта 1918 года Бокий переходит на работу в «органы», и после убийства Урицкого становится председателем петроградской ЧК.
Новая работа была поручена Бокию, когда большевистское правительство столкнулось с проблемой шифровки оперативных сообщений. Не было надежной системы шифров, и постановлением Совнаркома создана криптографическая служба в виде специального отдела при ВЧК. Начальником его был назначен Глеб Бокий. Спецотдел сообщал информацию и адресовал ее непосредственно в Политбюро, ЧК, правительство самостоятельно, а не через руководство ведомства, при котором отдел находился. Официальными задачами являлись
радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и т. д.Но был и еще один «профиль» деятельности. Отдельные подразделения в структуре спецотдела были особо засекречены. Так, была создана группа ученых самых разных специальностей под руководством Е. Гопиуса, который числился заместителем Бокия по научной работе, и надо сказать, что круг вопросов, изучавшихся подразделением Гопиуса, был не вполне обычен. По словам А. И. Первушина, он был «необычайно широк: от изобретений всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем, до исследования солнечной активности, земного магнетизма и проведения различных научных экспедиций. Здесь изучалось все, имеющее хотя бы оттенок аномального или таинственного. Все — от оккультных наук до «летающих тарелок».
Потому что на службу делу мировой революции должно было быть поставлено все — и вне зависимости от совместимости с идеологическим резус-фактором.
Но любые интересы И. В. Сталина в области оккультизма не годились для прямого использования. Ему нужна была прежде всего система зомбирования широких масс — и к этому вопросу мы еще неоднократно вернемся.
Здесь же отметим, что лежащая в основе пропаганды тотальная ложь должна была основываться на каких-то фактах или за неимением таковых — мифах, и мифы эти сегодня широко известны.
Мифология советского государства
Мифология сия весьма разнообразна и обширна. Но, прежде всего, это лживый и даже нелепый тезис о «непрерывном обострении классовой борьбы». Само это понятие для широких масс оставалось совершенно туманным, но зато именно благодаря ему рождался и культивировался в душах людей страх оказаться вдруг «врагом».
И страх действительно подкреплялся разоблачительными кампаниями: против писателей (список жертв слишком велик, чтобы привести его на этих страницах, — но вспомним хотя бы Ахматову, Зощенко, Пастернака, Булгакова);
* против лингвистов (последователей школы академика Мара);
* против генетики как лженауки (вся приснопамятная эпопея с академиком Лысенко);
* против врачей-вредителей
и т. д. и т. п.
Всячески и повсеместно насаждалось доносительство; в рабочие коллективы внедрялись агенты НКВД и т. д. За политический анекдот можно было угодить в ГУЛАГ не только рассказчику, но и тому, кто слушал — но не донес.
Отцы и дети
Трудно не упомянуть и знаменитый сталинский афоризм: «сын за отца не отвечает». Не отвечает — если отрекся от собственного отца, проклял его или осудил публично. Очень ярким в данном плане примером является фигура Павлика Морозова — хотя теперь есть сомнения в его реальности, это делает еще более показательным процесс сталинского мифотворчества.
И все это ложь. Это миф, созданный прямо вопреки реальности: ведь прекрасно известно, что в сталинских лагерях погибали не только мнимые враги народа, но и их дети, жены, родственники.
В поэме А. Твардовского «По праву памяти», написанной в 1966–1969 годах, но опубликованной в журнале «Знамя» лишь в 1987 году, есть такие строки:
Сын за отца не отвечает — Пять слов по счету, ровно пять, Но что они в себя вмещают, Вам, молодым, не вдруг обнять. Их обронил в Кремлевском зале Тот, кто для всех нас был одним Судеб вершителем законным, Кого народы величали На торжествах отцом родным. ……………………………………… пять кратких слов. Но год от года на нет сходили те слова, и званье «сын врага народа» уже при них вошло в права. И за одной чертой закона Уже равняла их судьба: Сын кулака или наркома, Сын командарма иль попа. ………………………………… …давно отцами стали дети, Но за всеобщего Отца Мы оказались все в ответе, И длится суд десятилетий, И не видать ему конца.