Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи
Шрифт:
Союзный парламент завершил свою недолгую жизнь и деятельность в сентябре 1991 г. Но как народный депутат СССР, избранный от одного из московских избирательных округов, я мог еще в 1992 г. посещать заседания российского советского парламента – с правом совещательного голоса. Как известно, российский Верховный Совет и российский съезд народных депутатов продержались до октября 1993 г., но конец этого парламента оказался еще более драматическим, чем конец советского союзного парламента.
Неудача Ново-Огаревского процесса
В то время как Борис Ельцин отдыхал в Сочи и занимался – после отставки Ивана Силаева – формированием нового состава Правительства Российской Федерации, Михаил Горбачев создавал один за другим все новые и новые проекты Союзного Договора. Еще в начале сентября 1991 г. было решено подготовить отдельно и как можно быстрее договор об экономическом сообществе бывших советских республик. Переговоры на эту тему шли довольно успешно, и в них участвовали даже представители или наблюдатели Прибалтики, независимость которых была признана не только Государственным Советом СССР, но и 46-й сессией Генеральной Ассамблеи ООН. 1 октября 1991 г. руководители делегаций от 12 бывших союзных республик парафировали в Алма-Ате Договор об экономическом сообществе, а три республики даже подписали этот договор. 18 октября этот договор подписали еще 8 бывших союзных республик, включая Белоруссию, Казахстан, Узбекистан и Россию. Подписал Договор об экономическом сотрудничестве и М. Горбачев. Медлить было нельзя, так как от нарушения привычных экономических связей страдали все. На всей территории разрушающегося Союза действовал еще советский рубль, и не только на Украине и в Казахстане, но и в Прибалтике
Но Горбачев торопил политическое соглашение. В своих мемуарах он на десятках страниц излагает подробности переговоров в Ново-Огареве и в Кремле с политическими деятелями республик, с предпринимателями, с аграриями, с западными лидерами; эти переговоры велись непрерывно и в октябре, и в ноябре 1991 г. От идеи федерации Горбачев сравнительно легко перешел к идее конфедерации. Ключевую роль играла во всем этом процессе позиция Бориса Ельцина и Леонида Кравчука, и Горбачев не терял надежды договориться или уговорить этих двух лидеров. Н. Назарбаев и И. Каримов были согласны и на создание государства с более сильным центром. Отвечая 1 ноября на вопросы газеты «Московские новости», Горбачев заявил, что он продолжает верить в успех Ново-Огаревского процесса, и в частности в союз России и Украины. «Необходимость революции умов, – отмечал Горбачев, – вот что всегда определяло мое политическое поведение. Я вынужден был с этим считаться и считаюсь. Я все же лучше других представляю замысел перестройки, не все, что обрисовано в политических документах, охватывает масштаб и глубину задуманных преобразований. Надо было менять систему, я к этому пришел. Но если бы с самого начала, не подготовив общество, так поставить вопрос, ничего бы не получилось. Я знал – дело связано с переходом к новым формам жизни, что приведет к столкновениям. Посмотрите на действующих лиц путча – они поняли, что от них уходит присвоенная без мандата народа власть». На вопрос, готов ли он возглавить новое Союзное государство с меньшим объемом властных полномочий, Горбачев ответил: «Да, я вижу себя в этой новой роли и от активной политической деятельности отходить не собираюсь. Свою ношу понесу до конца» [271] . Но революция умов происходила осенью 1991 г. не совсем в том направлении, в каком хотел бы ее направить М. Горбачев. Поведение Горбачева в эти недели удивляет даже автора его апологетической биографии Андрея Грачева. Он писал: «С доверчивостью, непростительной для опытного политика и характерной скорее для не желающего поверить в неотвратимость печальной развязки неизлечимо больного человека, Горбачев принимал незначительные тактические победы на заседаниях Госсовета за продвижение к завоеванию решающего стратегического рубежа, не сознавая или боясь признаваться самому себе, что он имеет дело с линией горизонта. Может быть, именно поэтому он с такой жадностью ловил обнадеживающие реплики Ельцина – тот вплоть до ноября принимал активное участие в обсуждении структуры будущего Союза, приносил на каждое очередное заседание поправки к тексту Договора и даже одергивал скептиков, иронизировавших на счет неблагозвучности названия ССГ – Союз суверенных государств. «Ничего, привыкнут», – говорил Ельцин.
271
Грачев А. Горбачев. С. 402.
Прервав ненадолго свои труды над проектами Союзного Договора, М. Горбачев 30 октября 1991 г. вылетел в Мадрид на большую мирную конференцию по Ближнему Востоку. В последний раз он пожимал здесь руки западным лидерам как глава СССР. На совместной с Дж. Бушем заключительной пресс-конференции Горбачеву задали вопрос: «Михаил Сергеевич, кто Вас сейчас замещает в Москве?!» «Никто», – ответил Горбачев. Собравшихся в Мадриде журналистов гораздо больше волновали события в Москве, чем на Ближнем Востоке [272] .
272
Известия. 31 октября 1991 г.
4 ноября 1991 г. на заседании Госсовета СССР в Кремле Горбачеву удалось, казалось бы, добиться важного продвижения вперед: речь шла о создании в Союзе суверенных государств единой армии. Даже Ельцин заявил здесь, что Россия никогда не пойдет на создание собственной армии, а поддержит создание единых Вооруженных Сил. Когда зашел вопрос о МИДе, Ельцин также сказал, что Россия «не рвется» создавать за рубежом свои посольства. 14 ноября на заседании Госсовета в Ново-Огареве, как под нажимом, так и благодаря уступкам Горбачева, главы семи республик договорились до конца года подписать соглашение о создании единого конфедеративного государства. Это были Россия, Беларусь, Кыргызстан, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан. В зале, где результатов заседания ждали десятки журналистов и телеоператоров, объявление об этом сделал не Горбачев, а Ельцин. «Трудно сказать, какое число государств войдет в Союз, – сказал Ельцин, – но у меня твердое убеждение, что Союз будет!» Ельцина поддержал Назарбаев: «Казахстан всегда стоял за сохранение Союза, не того, который был, а союза, который реально сегодня существует, это союз суверенных государств – самостоятельных и равноправных». Более подробно о достигнутом предварительном соглашении говорил Горбачев: в ССГ будут свой парламент, свое правительство, своя армия и свое высшее должностное лицо – президент, который будет избираться гражданами республик, входящих в Союз.
Горбачев торопился закрепить успех, и он назначил на 25 ноября новое заседание Госсовета, на котором лидеры хотя бы семи союзных республик должны были парафировать текст нового Союзного Договора. Горбачев объявил об этом журналистам еще до начала заседания. Но он слишком поспешил. Первым на заседании выступил Ельцин. Он заявил, что в российской позиции возникли «новые моменты», которые не позволяют ему парафировать проект договора в том виде, в каком он представлен. Ельцина поддержали В. Шушкевич и И. Каримов. Лидеры Украины и Азербайджана вообще не приехали в Ново-Огарево. Разгневанный Горбачев покинул заседание и поднялся в свой кабинет. Назревал скандал, которого, однако, никто не хотел. Уговаривать Горбачева отправились Ельцин и Шушкевич. «Ну вот, нас делегировали на поклон – к царю, к хану», – сказал, входя в кабинет Президента СССР, Борис Ельцин. «Ладно, ладно, царь Борис», – ответил Горбачев. Была выработана компромиссная формулировка о том, что проект Договора будет направлен на обсуждение в парламенты республик. Об этом Горбачев и сообщил собравшимся в Ново-Огареве журналистам. Самый последний вариант Союзного Договора был опубликован в газетах «Известия» и «Правда» 27 ноября 1991 г. Комментарии и российских, и западных наблюдателей были в эти дни крайне пессимистическими. И Горбачев, и Ельцин отдельно друг от друга сообщили прессе, что они «не мыслят Союза без Украины». При этом Ельцин сказал, что «надо будет сделать все, чтобы убедить украинцев присоединиться к Союзному Договору». Но он сделал при этом оговорку, на которую в те дни никто не обратил особого внимания: «Если этого не получится, надо будет подумать о других вариантах» [273] .
273
Новое время. 1993. № 24. С. 48.
Антикоммунистическая кампания в России
В то время как Горбачев был занят поисками новых формул Союзного Договора, а Ельцин формировал новый состав российского правительства, в российской печати, а также
в структурах Верховного Совета РСФСР начала набирать силу новая антикоммунистическая кампания. Сама Компартия, деятельность которой была приостановлена, не давала для этого никакого повода. Да, конечно, продолжали выходить в свет многие коммунистические издания, в том числе газеты «Правда», «Советская Россия», «Гласность», но они сохраняли предельную лояльность к новым органам власти. 5 сентября 1991 г. Владимир Ивашко собрал остатки Секретариата ЦК КПСС, чтобы принять формальное решение о роспуске аппарата ЦК КПСС и всех партийных органов, – «считаясь с реальностью». Без работы остались около 170 тысяч профессиональных работников партийного аппарата, которые нуждались в помощи и трудоустройстве. Эти люди должны были получить необходимые документы, которые позволяли бы им найти новую работу или оформить пенсию. Для этих целей была создана ликвидационная комиссия во главе с Валентином Купцовым, которая получила несколько помещений на улице Куйбышева и на Старой площади и разрешение работать до 10 ноября 1991 г. Еще 25 августа Борис Ельцин издал указ о передаче всех зданий и имущества КПСС в государственную собственность Российской Федерации. Но этот указ был некорректен с юридической точки зрения, так как деятельность КПСС была не запрещена, но лишь приостановлена. Для окончательного решения вопроса о собственности КПСС необходимо было решение судебных инстанций. Общее имущество КПСС было очень велико. По данным Прокуратуры РСФСР, в собственности КПСС значились на 1 августа 1991 г. 4228 административных зданий, более 180 общественно-политических центров, 16 институтов по общественно-политическим исследованиям, 41 учебное заведение, 134 гостиницы, 145 автобаз, 840 гаражей, 23 санатория и дома отдыха, а также тысячи загородных дач и дачных комплексов. В различного рода банках страны на счетах КПСС имелось более 5 млрд. рублей и около 150 миллионов долларов [274] . Я не упоминаю в этом перечне больницы и поликлиники, так как они продолжали работать, тогда как большая часть других зданий и учреждений, принадлежащих КПСС, стояли опечатанными. Именно вопрос об имуществе КПСС стимулировал новую антикоммунистическую кампанию. Некоторые газеты писали даже о том, что, кроме взятых под контроль в банках легальных партийных средств, у КПСС имеется большая сеть нелегальных финансовых структур и «касс», в которых запрятаны десятки млрд. рублей, много золота, валюты, бриллиантов и т.п. Все эти богатства были якобы заблаговременно укрыты не только на территории Союза, но и за границей.274
Справка Прокуратуры РСФСР. Из архива автора.
Наиболее активно выступали против КПСС писатели, правда, не самые известные. Московский писатель-сатирик Александр Иванов требовал от Ельцина решительно изгонять с государственной службы всех людей, уличенных в симпатиях к коммунистической идее. Коммунистов надо искоренять, беря пример с Пиночета в Чили. Иванов считал, что главным критерием для государственного служащего должен быть антикоммунизм. Писатель из более молодых Леонид Шорохов истерически восклицал: «Всегда и везде, сколько себя и других помню: «мы» и «они». «Мы» – это нормальные люди, трудящиеся; «они» – это паразиты, коммунисты. Власть имущих, конечно, ни один народ не любит, но так, как в России поганых их ненавидели, – это заслужить надо. Десятками миллионов людей КПСС воспринималась как враг злейший, поработитель хуже чужеземного, хуже Гитлера. Ленины да Сталины, Бухарины да Троцкие, Пельши да Брежневы – не русские, не грузины, не латыши, они коммунисты, денационализированный элемент, перекати-поле, маргиналы. И выбивали они по преимуществу РУССКИЙ интеллект, РУССКОЕ национальное самосознание, РУССКИЙ нравственный дух... Не христиане и не нехристи, шваль советская!» [275] . Еще одна писательница, Олеся Николаева, использовала не политическую ругань, а библейские образы. «У меня, – писала она, – есть общее ощущение некоего преднамеренного хитроумного замысла и тончайшего расчета. Но кто придумал, подстроил и разыграл? КТО? Уж не сам ли бывший генсек? Но сия стратегия разворачивалась выше человеческого «могу», на уровне народной, мировой судьбы. И потому дождевая вода московского неба покрывала мятежников подобно библейским волнам Черного моря, потопившего фараоновы колесницы, почти уже настигавшие богоспасаемый народ. Мы прощены! Россия прощена и помилована, выведена из земли Египетской, 74-летнего Вавилонского плена. Призрак, сильно припозднившийся в своих европейских прогулках, прянул во тьму и исчез с первым же петушиным криком. Пора приниматься за свои дела: сеять хлеб, строить жилища, молиться, учить древнегреческий» [276] .
275
Литературная газета. 4 сентября 1991 г.
276
Московские новости. 1991. № 39. С. 4.
Не отставали от писателей и многие ученые, в том числе и активные еще недавно члены партии. Основатель и директор научно-технического комплекса «Микрохирургия глаза», член КПСС с 1957 г., народный депутат СССР от КПСС Святослав Федоров писал: «Еще в 1917 г. в России была создана империя зла и в качестве ее главного идола везде поставлен, повешен, нарисован, вычеканен, вылеплен Ленин. Создана новая религия, основой которой служат три главных принципа человеческих отношений: обожать и пресмыкаться перед высшими; ненавидеть и завидовать тебе; понукать и подавлять подчиненного тебе. Только при выполнении этих правил нам было обещано жалкое существование в этой стране... Для Главного Идола была сооружена гробница, куда регулярно должны были приходить идолопоклонники, произнося клятву следовать его человеконенавистническим наказам... Ритуальные дома для идолопоклонства назывались райкомами, а в городах – горкомами. Отрывая людей от труда и отдыха, их заставляли молиться Идолу и его учению. Это называлось “проводить собрание”» [277] . Самый известный советский офтальмолог, вернувший зрение десяткам тысяч людей, признавался, что он прозрел сам только за три дня августовского путча.
277
Огонек. 1991. № 37. С. 4.
Большое число недавних членов КПСС публично заявляли о своем разрыве с КПСС. Были случаи публичного сожжения партийных билетов. На Арбате в Москве некоторые иностранные коллекционеры покупали эти билеты. Сначала они стоили 100 долларов, потом цена упала до 10 долларов за штуку.
Призывы к организации суда над КПСС, наподобие Нюрнбергского процесса в 1946 г., не имели, однако, успеха. В конце концов, почти все новые российские лидеры были еще недавно активными членами КПСС и делали свою карьеру именно в партийных структурах, на кафедрах научного коммунизма или в партийной печати. Вместо суда было решено провести парламентские слушания, цель которых была определена в проекте обращения к Президенту РСФСР: принять меры, не допускающие на территории РСФСР деятельности КПСС и КП РСФСР как организаций, принявших участие в насильственном изменении конституционного строя РСФСР, разжигании социальной и национальной розни» [278] .
278
Российская газета. 26 октября 1991 г.
Парламентские слушания открылись во вторник, 22 октября, в Белом доме под председательством секретаря Президиума Верховного Совета РСФСР Сергея Филатова. Первым на слушаниях выступил Генеральный прокурор РСФСР Валентин Степанков, потом держал речь министр юстиции России Николай Федоров. Затем с обвинениями в адрес КПСС выступили Андрей Козырев, Юрий Афанасьев, Юрий Карякин, Николай Травкин, Глеб Якунин. Кроме Г. Якунина, все эти ораторы еще недавно были активными членами КПСС. От КПСС на слушаниях присутствовал один лишь Валентин Купцов, которому разрешили выступить, но всего в течение 10 минут. Многочисленные участники этих слушаний готовились к продолжительной работе. Газета «Известия» писала: «Начавшиеся в российском парламенте слушания будут, очевидно, долгими и обстоятельными. Опыта проведения подобных мероприятий, естественно, ни у кого нет. И очевидно, правы депутаты Ю. Афанасьев, Н. Травкин, Лев Пономарев, подчеркнувшие настоятельную необходимость обеспечения расследования законодательной базой, а также указавшие на необходимость четкого определения конечной цели этих слушаний» [279] .
279
Известия. 24 октября 1991 г.