Советско-Вьетнамский роман

Все было бы замечательно, если бы школа не закончилась. Сильвестр, не желая учиться, поступил в полное распоряжение Гарри. Днем он работал на бензоколонке или ездил вместе с Гарри на осмотр мексиканцев. А вечером он ехал в Сакраменто на развлечения. А если развлечений не было, читал комиксы. Он отметал детские комиксы про пиратов и Бумера, но зачитывался приключениями Индианы Джонса или историями про войну. Мышцы его играли. Челюсть гордо выпирала. Воображаемое оружие грело руки.

Поэтому, когда началась война во Вьетнаме, он не сразу воспользовался связями матери. Он не сразу, далеко не сразу решил рвануть в Швейцарию и пересидеть там смуту. А когда решил, было поздно – повестка поймала его на месте, как тысячи других небогатых мальчиков с тысяч других бензоколонок.

Впрочем, неустрашимый Сильвестр и не огорчился. Он уже готов был сыграть роль неустрашимого рейнджера, спасителя человечества.

***

Генри Мюррей – человек умный и расчетливый, всю жизнь работал не покладая рук. Но он не был авантюристом или жуликом, а следовательно, не мог рассчитывать на успех в бизнесе или на бирже. Родился Генри в 1905 году в семье рабочих из Детройта, и с первых вздохов начал впитывать в себя промышленную мощь Америки в виде удушливого заводского дыма и выхлопных газов. Отец его всю жизнь гнул спину, сначала в небольшой слесарной мастерской, а затем на заводе Генри Форда. Он работал и работал, без отдыха и просвета, возя напильником по заготовкам. Как квалифицированный рабочий, он не попал на конвейер, его миновали штрафы и увольнения. Даже в годы Великой депрессии он не потерял своего места и продолжал стоять у верстака. Он словно прирос к своему месту.

Но его и не повышали. На него не обращали внимания, как на предмет мебели. Шли годы, а верстак, станок, рабочее место и заработная плата оставались прежними. Жалованье было стабильным, но скудным, и они жили в убогой квартире в трехэтажном доме.

Наблюдая за «карьерой» отца, Генри изучал жизнь и делал выводы. Он родился мальчиком смышленым и наблюдательным. Вся семья его вросла в жизнь завода. Он знал каждого, от последнего уборщика до директора. И видя, как живет заводоуправление и офис, он поклялся себе, что не пойдет на конвейер, а проникнет туда, внутрь, к власти. Провести жизнь так, как отец, за верстаком, не улыбалось. Хотелось чего-то большего. А для этого нужно образование. А образование стоит денег. Генри стиснул зубы и рванулся на штурм успеха.

Талантливый мальчик Генри выучился и превратился в талантливого, подающего надежды инженера. Не будем говорить о том, чего ему это стоило. Скажем только, что в двадцать пять лет он имел гастрит и искривление позвоночника, а позволить себе жениться смог лишь к тридцати годам. Избрав профессию инженера-дорожника, он колесил по всей стране, работая на каждом месте год-два, а затем снимаясь на новое место. Он зарабатывал и копил, зарабатывал и копил, изредка прикупал акции, изредка продавал и пробовал играть на бирже. Временами удачно, временами неудачно.

Когда через год после свадьбы у него родился сын Дональд, он уже имел виды на обустройство его будущего. В банке имелся специальный счет, имелись вложения в государственные бумаги и в нефтяной бизнес. Генри мог дать Дональду хорошее образование и обеспечить карьеру своими деньгами и репутацией. Единственное, чего не мог дать Генри жене Элизабет и сыну, так это спокойного тихого дома. Их семья не обзавелась постоянным пристанищем и кочевала вслед за отцом. Кочевал и Дональд.

А отец все работал и работал. Он копил заработанное, счет его рос, но с работой стало тяжело. Только с началом войны в Европе торговля оживилась, дела на бирже пошли успешнее, а счет стал расти быстрее. Потом Европа развязала нешуточную драку, и по ленд-лизу в нее потянулись военные и гражданские поставки. Оживилась торговля, и когда немцы пустили ко дну Атлантики целый караван с техникой, а русские перемололи их войска под Сталинградом, дела Мюррея-старшего пошли вовсе хорошо. Он благополучно сдал не очень старого отца в благотворительный дом, прикупил акций и вздохнул спокойнее. Наконец американцы победили во Второй мировой, и Генри Мюррей стал совсем благополучным. Оставались еще какие-то дела в Японии, но президент применил новейшее ядерное оружие и сжег эти нелепые острова. Генри нашел их на карте, прочитал в газете хронику военных действий и горячо одобрил такое решение. Жизнь американских солдат – превыше всего.

Маленький Дональд сначала жил в вагончике-трейлере, который папа таскал на буксире за своим «Крайслером». Первая школа, в которую пошел маленький Дональд, была муниципальной. Маленькой и облупленной. Да еще в ней учились цветные. Мюррею-старшему это категорически не нравилось, но поделать он пока еще ничего не мог. Поэтому ровно через год мальчика, так и не научившегося читать, погрузили в трейлер и повезли через всю страну на восточное побережье. Там они продали трейлер и наконец-то поселились в настоящем доме на фундаменте.

А с войны весь этот год возвращались молодые мужчины. Рабочие места заполнялись. Экономика, вскормленная войной, расцветала, но вокруг толкались локтями сильные конкуренты. У них не было такого образования, как у Мюррея, и они не имели опыта, который прервала война. Но у них были сила и жажда жизни. Поэтому Мюррей переехал еще раз, собрал финансы и поместил сына в хорошую частную школу. Придя на выходные с работы, отец занимался его воспитанием.

– Послушай, Дональд, – еженедельно говорил он сыну, – в этой жизни можно прорваться на самый верх. Но для этого нужно образование. Так что учись.

Наставив таким образом ребенка и выделив Элизабет деньги, Мюррей-старший снова на неделю исчезал на объекте. Он работал, счет его рос, и он вполне обеспечивал и себе, и семье существование выше среднего. И все же, помня расцвет сороковых годов, он молил Господа о новой войне, которая вновь подстегнет начинающую угасать экономику. Он даже вступил в ряды республиканской партии, надеясь как-то поучаствовать в военных заказах. По совету знакомцев, с которыми он встречался на партийных вечерах, он удачно вложил свои сбережения в нефть и стал подумывать о партийной карьере.

Но партийного функционера из него не вышло. Зато он сумел на паях с одним компаньоном создать небольшое торгово-промышленное предприятие, и когда началась корейская война, получить хороший авиационный заказ. Затем ему подкинули еще один заказ в обмен на взнос в партийную кассу. Затем еще один. Он организовал удачную цепочку, лоббируя интересы «ястребов» и начал расти на государственных военных заказах.

О том, чтобы уделять внимание сыну, уже не шло речи. Его и на жену-то уже почти не тянуло. Дни и ночи он проводил либо в офисе, либо на заводе, либо в партийных кулуарах. А сын тем временем учился все хуже и хуже. Мюррей иногда встречался с ним и разговаривал. Пару раз в год он лично посещал школу и даже обедал с директором. Безрезультатно. Наконец, когда Дональду исполнилось пятнадцать, его родители сумели-таки улучить свободную минуту и вплотную заняться воспитанием. Они определили мальчика в невероятно дорогой, но считавшийся лучшим на Восточном побережье интернат для мальчиков – «Академию Филлипса» в Массачусетсе. Генри, уже уверенно стоявший на нефти и военных поставках, хотел сделать из сына достойного преемника. Но не сложилось и здесь. Мюррей-младший родительских ожиданий оправдывать не собирался. Он обнаглел, стал груб с учителями и занимался из рук вон плохо.

Не блистал Дональд и спортивными достижениями. Отец периодически звонил ему и настоятельно советовал стать капитаном футбольной команды. Это было почетно. Это давало возможность приобрести вес и связи в школьной элите. Но Дональда не только не делали капитаном, но даже не брали в команду. Тогда, чтобы быть поближе к футболу, Дональд занялся спортом и общественной работой. Он стал чирлидером. Ему дали фирменную майку, пару ярких помпонов на длинных ручках, и он выбегал на поле в перерывах между матчами. За ним следовал десяток девчонок из дружественного колледжа, они прыгали и махали помпонами, а зрители орали во всю глотку: «Филлипс, ого-ого-го-го!».

На второй год своей общественной деятельности в роли чирлидера Дональд совершил почти что подвиг, сочинив новую речевку: «Филлипс, вперед! Победа нас ждет! Ого-го, ого-го!». Ее поместили в газету и прокричали на ближайшем матче, и Дональд на неделю попал в герои. Даже сам капитан футбольной команды лично подошел к нему и похлопал его по плечу. Но это был единственный выдающийся поступок.

По окончании академии родители настояли на его поступлении в университет. Школьные учителя отговаривали, считая, что с такими успехами в учебе в университете делать нечего. И тогда мать начала то, что потом Дональд называл «домашней строевой подготовкой». Подготовка эта шла как словесно, так и при помощи физических воздействий, которые сильная Элизабет прикладывала к прыщавому юнцу. Непутевый сын, ведомый маминой волей и отцовскими деньгами, поступил в университет.