Совок 13

— Да что же это такое, товарищи! — непредвиденным никем басом взревела массивная Шишко, — Все же слышали, как этот бессовестный подонок хвалился! Чего вы молчите?! — она, одного за другим начала призывать коллег к моему коллективному разоблачению и линчеванию. — Он же это специально! Он же с умыслом мне нервную систему подрывает!

Но народ традиционно сидел в окопе и красил губы. Разумно предпочитая быть халявным зрителем, а не бойцовым клоуном. Тем более, что умных людей здесь хватало и меня они худо-бедно, но уже знали. И потому по призыву вздорной бабы на бруствер не вылезли.

— Алексей Константинович! — уважительно обратился я к шефу, — Товарищи немного лукавят! Я не говорил, что именно сегодня меня осыпали орденами и званиями! Я это всего лишь предположил! — с мягким укором посмотрел я на сверкающего глазами джигита и на его громко дышащую бочкообразным животом напарницу, — Но в пятницу, я уверен, родина меня непременно отметит! С меня поляна, товарищи, приглашаю всех! А вас, — тут я поочерёдно слегка поклонился своим разоблачителям, — Вас, дорогие мои, я особенно буду рад видеть!

— Да что же это такое?! — по-куриному начала вращать головой Шишко, ища понимания у сослуживцев, — Он же нас ни в грош не ставит, товарищи! Он же над нами уже в открытую издевается! Чего вы молчите?!

Талгат Расулович, при всём своём южном темпераменте, был мужчиной более умным и ситуацию просчитывать умел. Поэтому он сбавил обороты и без любви во взгляде, молча наблюдал за мной. Подхватывать и развивать призыв, пошедшей вразнос Шишко, он не стал.

— А ну прекратить! — прогремело со стороны забытого всеми Данилина, — Капитан Шишко, покиньте кабинет! Я отстраняю вас от совещания, вы можете быть свободны!

Обескураженная, но не погасшая бабища, удивлённо таращила налившиеся кровью зенки на майора и беззвучно шевелила тонкими губами на своей, ставшей еще более широкой, физиономии. Но через несколько секунд её процессуальное лицо приняло почти нормальные очертания.

— Я же еще по своим материалам не докладывала! — с обиженным видом попыталась она продавить своё присутствие на оперативке, не соблазнившись возможностью его покинуть, — Алексей Константинович, разрешите остаться?

— Вон отсюда, я сказал! — эти слова, взбешенный бунтом вздорной толстухи, майор выплюнул как сгусток яда, — Вон пошла!

Злостное неповиновение законному требованию начальника со стороны Шишко оказалось последней каплей. Переполнившей его желчный пузырь. И я порадовался, что сия миссия досталась не мне. А за злобную дуру, которая меня, непонятно за что невзлюбила, я не расстроился. По грехам ей и муки!

Я ожидал, что охеревшая тётка заистерит и разрыдается, но ошибся. Слишком плохо я знал Шишко. С неторопливой ненавистью, словно запоминая на всю жизнь, она оглядела меня и, задрав подбородок, по-слоновьи затопала на выход. Но хлопать дверью, эта неоднозначная женщина, к моему глубочайшему разочарованию, не стала. Значит, не такая уж она и дура, как мне показалось поначалу. Стало быть, ухо с ней надо держать вострее.

— Все свободны до завтра! — вслед за с позором изгнанной ветераншей, поникший Данилин распустил и остальных следаков. К величайшей их радости. Поскольку раздача слонов и пряников отодвинулась до утра.

— А ты куда собрался? — хмуро поинтересовался он, когда я бодро поднялся со стула, — Тебя это не касается!

Пришлось опуститься обратно. Данилин принял правильное решение. Ему надоело собирать информационные объедки. Сейчас он будет пытаться снять сливки с первоисточника. А тем временем мои коллеги, не желая рисковать, в экстренном режиме сдриснули из кабинета. Даже понимая, что вероятность того, что начальство передумает, была близка к нулю.

— Антонина! — шумнул он в сторону двери, — Зайди!

В проёме появилась Тонечка. Выглядела она непривычно скромной и немного пришибленной. Причиной тому, наверное, была никудышная звукоизоляция. И весь концерт, который состоялся в этих стенах, мимо ушей Антонины и её начальницы не прошел.

— Чаю принеси! — всё еще находясь в дурном расположении, хмуро распорядился начальник, — И ему тоже! — неохотно добавил он, никак не назвав меня и даже не кивнув в мою сторону.

Когда барышня затворила за собой дверь, майор встал и подошел к книжному шкафу. Не глядя на меня, отворил застеклённую створку и достал из-за тома комментариев к УПК бутылку водки. А потом и стакан. Всё так же воспринимая меня, как пустое место, набулькал треть и залпом употребил. Эту картину я уже однажды наблюдал и поэтому не удивился. Но выпить захотел. Мои нервы тоже стальными не были, а событий в последнее время случилось немало. И далеко не все из них были радужными.

— Я бы тоже лучше водочки выпил, чем чая, — нейтрально промолвил я, благоразумно не окрашивая эту фразу какими-либо интонациями.

— Обойдёшься! — так же равнодушно ответил негостеприимный начальник, — Не положено тебе! По сроку службы…

Я умолк и пока в кабинете не появилась Антонина, терпеливо изучал носы своих ботинок.

— Давай, ближе садись! — Данилин указал на стол, за которым недавно сидели Зуева и Алдарова, — И рассказывай!

Я послушно переместился ближе к принесённому подносу и взял в руки стакан с тёмным «купцом». Пока неспешно грузил в него две дольки лимона и три ложки сахара, соображал, что буду говорить.

Майор, щурясь, как чеширский кот, шумно сёрбал неслащеным кипятком. И внимательно смотрел на меня усталыми глазами загнанной лошади.

— Я так понимаю, что в пятницу всё так и состоится? Как ты здесь изобразил? — не выдержал он первым, — Ты пока еще мой подчинённый, Корнеев! И я хочу знать, Корнеев, что происходит? А еще больше я хочу понимать, какого хера всё это происходит! Я же знаю, что ты не настолько блатной, чтобы тебе столько, ни за здорово живёшь, взяли и отвалили! Ты же не племянник Брежнева, а, Корнеев? Или товарища Подгорного? С такими связями ты бы у нас в районе не прозябал. Ты бы даже в нашей области давно уже не жил! Колись, лейтенант, что вокруг тебя происходит? А я в свою очередь тебе обещаю, что всё, что ты здесь скажешь, отсюда не выйдет!

Я с сомнением посмотрел на перегородку с комнатой группы учета и на дверь, которую любопытная мерзавка Антонина притворила не так, чтобы совсем плотно.

После чего начал излагать лайтовую версию событий уже свершившихся и тех, которые грядут.

Не вдаваясь в ненужные подробности и обходя гнилые углы.

— Ты же уйдёшь в область? — стараясь выглядеть максимально равнодушным, подошел к главному своему вопросу Алексей Константинович, — После такого трамплина глупо же оставаться в районе!

Он принимал титанические усилия, чтобы не смотреть на меня и отодвинув стакан с недопитым чаем, потянулся за сигаретами. А я с не меньшим упорством делал вид, что обдумываю его слова.

— Ну чего ты молчишь, Корнеев? — взяв со стола пачку сигарет, он в раздражении бросил её назад, — Зачем тебе это отделение, тебе расти надо! Хочешь, я помогу тебе в город перебраться? Год, ну от силы два и ты там старшим следаком будешь! Никто тебя, да еще с орденом тормозить не будет! Уж ты поверь моему опыту!