Современная датская новелла

Но сначала мне нужно поговорить с тобой. То, что я написал, — мое «признание». Если тебя спросят, скажи о нем. Тут скрывать нечего.

И сходи к моей матери. Из-за всего, что было, мы с матерью отдалились друг от друга. Может быть, все было бы иначе, если бы я больше думал о ней, о будущем. Теперь уже поздно. Но ты можешь помочь ей, Эгон. Я спокоен, я знаю, что ты это сделаешь.

И только вот это одно… Я верю в тебя, в вас, в твоих единомышленников, поэтому…

VI

Показания обоих полицейских совпадали. Они направились к летнему домику учителя Свена Биркера, чтобы арестовать его. Будучи уже недалеко от дома, они увидали, что из него вышел молодой человек. Мгновение он постоял, огляделся вокруг, а потом побежал к отвесной скале, спускавшейся к морю. Этот молодой человек позже был опознан, как тот, кого они искали. Он не реагировал на оклики полицейских. Казалось даже, что именно оклики заставили его бежать. Не будучи в состоянии помешать ему, полицейские видели, как он бросился в море со скалы. Только на другой день труп был обнаружен.

Письмо, найденное в домике, было представлено в суд, и суд установил, что подлежащий аресту Свен Биркер убил 36-летнего Хейнца Кристиана Грелля 27 июня в 15.18.

Мотивы убийства — и личные и политические.

Вилли Сёренсен

Приключения солдата в канун рождества Перевод Т. Величко

Когда нужно сбросить важные бомбы, обычно выбирают для этого сочельник, потому что в канун рождества в голову лезут всякие посторонние мысли и из-за них солдаты противовоздушной обороны вполне могут прозевать бомбардировщик, хоть это солидная и внушительная машина.

Такой вот бомбардировщик летел однажды высоко над замерзшим морем сквозь молоденький небесный снежок, направляясь к вражескому государству. На заднем сиденье сидел молодой солдат с бомбой на коленях, и бомба эта была столь богата содержанием, что могла вмиг уничтожить все вражеское государство, если только попала бы в нужное место. Но даже самая тяжелая бомба может сбиться с пути из-за ветра, который дует, куда ему вздумается. И потому солдат, который лучше всех умел прыгать с парашютом, получил приказ прыгнуть с этой бомбой. Ну и он, конечно, прыгнул.

Времени обдумать свое последнее слово у него было достаточно, потому что до земли было далеко. Мужественный прощальный рев самолета вскоре стих, лишь ветер рыдал, как обиженная женщина, а звезды испуганно моргали своими сияющими глазами. Солдат, чтобы приободриться, стал думать про самый прекрасный момент своей жизни, но почему-то никак не мог вспомнить, с ним произошло это прекрасное или с кем-то другим. К тому же его отвлекали — красивое одноголосное пение раздавалось все ближе, все громче, и только он успел оглядеться по сторонам, как прямо к нему спустилась гурьба белых ангелов. Он обвел сердитым взглядом их светлые лики, но, увидев, что все они на одно лицо, принялся с любопытством рассматривать каждого в отдельности и обнаружил, к своему удивлению, что каждый из них был все же самим собой, а не то чтобы случайно одним из прочих. Он было начал им улыбаться, но спохватился, заметив, что ни один из ангелов не улыбается ему в ответ. У них лишь слегка подрагивали от смущения уголки алых губ. А черные круги под глазами вырисовывались на их белых лицах отчетливо, как оправа от очков. Быть может, эти существа, добрые как ангелы, каковыми они, похоже, и были, скорбели о его близкой кончине, во всяком случае, допев до конца свою одноголосную песню, они стали молча смотреть на него своими большими и печальными голубыми глазами.

Ему захотелось дать им понять, что он солдат и не боится смерти, и он попытался, раз уж им все равно по пути, завязать с ними легкую беседу, полный, однако же, решимости не касаться строго секретных военных вопросов.

— А звезды-то вроде как мигают, — сказал он, указывая на них свободной рукой, потому что теперь, когда он падал, бомба казалась легче и он мог смело доверить ее одной руке.

Ангелы долго летели, молча переглядываясь, пока не отозвались все вместе, хором, через уста ближайшего к нему ангела:

— Скажи нам, так ли мы понимаем, что несомый тобою на землю свет ярче даже сияния звезд?

— Это уж точно, — хмуро проронил солдат, он сразу сообразил, что ангелы хотят у него что-то выведать, ему даже пришло в голову, что, может, это вообще замаскированное подразделение авиадесантных войск противника. Тем более был он удивлен, услышав, что они возносят хвалы в гармоническом песнопении, и увидев, что они со сверхъестественной резвостью жонглируют крыльями. Когда же он увидел, что они еще и перевертываются вверх ногами и парят вниз головой, он, как опытный парашютист, счел своим долгом вмешаться.

— Вниз головой лететь вредно, — крикнул он и тут же с испугом заметил, что ветер почтительно стих и ему совсем не нужно кричать.

— Кровь приливает к голове, и трудно удержать заданный курс.

Ангелы тотчас снова повернулись вверх головой и вниз ногами и чинно полетели рядом с ним, но щекам их было очень стыдно.

— Мы ведь так долго тебя ждали, — виновато молвили они. — Тебя, что должен с неба сойти на землю, чтобы спасти людей.

Солдат хитро подмигнул одним глазом.

— Я послан сверху, чтобы уничтожить огромное государство, — твердо сказал он. — И никто не помешает мне выполнить мой солдатский долг.

— Нам о том уж ведомо, — пропели в ответ ангелы, — господству князя тьмы настанет конец, аллилуйя, аллилуйя!!

— Гм, — сказал солдат, — а вы что же, за нас?

— Да, о господи, — воскликнули ангелы с неподдельным изумлением.

— Гм, — повторил солдат. — Так чего же вы толкуете про князя, когда вражеское государство вовсе республика?

— Беспредельна мудрость твоя, — отвечали ему ангелы, — а нам и не понять таких трудных слов, но мы верим, что ты всегда творишь одно добро.

— Да? — обрадовался солдат. — Мне это, если честно говорить, приятно. Сам-то ведь я не задумывался, добро оно или зло, просто выполняю свой солдатский долг. А если я своей смертью доброе дело сделаю, так и подавно со спокойной душой умереть можно.

— Да, — кротко отвечали ангелы, — нам ведомо, что тебе предстоит умереть вместе с разбойниками ради спасения людей, как тебе уже однажды пришлось умереть, прежде чем ты вознесся на небо.

— Мне пришлось умереть? — оскорбленно переспросил солдат, ибо он покамест был жив и, естественно, подумал, не иначе как ангелы насмехаются над солдатами военно-воздушных сил. И тут свободная рука его, не сдержав охватившего ее возмущения, влепила ближайшему ангелу звонкую пощечину, а поскольку тот незамедлительно подставил вторую щеку, то рука и по ней шлепнула, да еще сильнее.

— Солдаты военно-воздушных войск — парни живые, — изрек солдат наставительным тоном и, грозно сверкнув очами, увидел, что щеки у побитого ангела вспухли и превратились в безобразные кровавые раны, а так как он был ретивый санитар, то единственной бывшей в его распоряжении рукой мигом вытащил из кармана тюбик мази и со знанием дела смазал ею щеки ангела, которые снова стали белыми как снег и алыми от радости. И ангел подлетел и поцеловал его в щеку — солдат досадливо отерся, — а тем временем голоса остальных ангелов слились в ликующий благодарственный хор: