Современная дРама

Я то знаю, но не понимаю чего она хочет добиться? Чтобы я вслух сказала, что спала с Никитой, так это ни для кого не секрет. Зачем ей это?

— Хорошо, давай действие! — решила я понаблюдать, что дальше предпримет девушка. В серых глаза скользнуло ликование.

— Поцелуй любого в этой комнате.

Я усмехнулась. Понятно же, что с такой темой я могу подойти только к одному человеку. Понятно. Но я тоже люблю злые шутки.

Я медленно встала, одернула короткое платье. Стала обходить стол, ловя жадный взгляд блондинки. И остановилась напротив неё. Буквально на расстоянии ладони. Медленно протянула руку к ее талии и, сдерживая смех, наблюдала как шарахнулась девушка. Потом правда она взяла себя в руки и продолжала посылать мне фимиамы недовольства. Я переступила с ноги на ногу. Шагнула впритык. Посмотрела в миловидное личико.

Алиса ты справишься! Не смей отступать! Это же всего лишь поцелуй! Давай! Ты тряпка или валькирия? Бей до победного!

Я качнулась вперёд, провела языком по губам Леры и быстро поцеловала.

Хотелось бежать мыть рот с хозяйственным мылом! Это противоестественно! Но зато какое потрясение на лице блондинки. Оно меня утешило и я, качнувшись ещё раз вперёд, шепнула:

— Ещё раз подойдёшь к мужу моей подруги, я трахну твоего Вадима.

— Ээээй! Так нечестно! — в полной тишине заорал Толик. — Чего вы там шепчетесь?

— Поняла? — я потянула одну из белых прядей на себя, заставляя и вынуждая кивнуть. А потом счастливо развернулась к народу и выдала:- Да вот, уговариваю Леру на тройничок, а она ломается…

Мужчины заржали, а я наблюдала за блондинкой. Хотелось посоветовать ей, чтобы она научилась держать лицо, а не бокал с шампанским. Но сеанс благотворительности на сегодня окончен.

Через час игра угасла, я выползла на террасу глотнуть майского воздуха без примесей города. Ириска носилась по газону, облаивая только ей видных соперников. Я потянулась. Ни черта я не инфантильная, когда припрет я очень деятельная. И Вася… Да, такие продуктивные выходные мне нужны были давно, глядишь мозги бы проветрила и не натворила бы дел, а так, что сейчас жалеть. Спиридонов это опыт. Это очередной урок судьбы, который твердит, что даже если ты влюбляешься это не гарант взаимности. Почему я это поняла на пороге тридцатилетия? Потому что кроме мужа у меня никого не было. Печально. Так бездарно растратить свою молодость на кобеля.

Ой, Алис, не скатывайся в депрессию. Чуточку влюбилась в Спиридонова. Пострадала месяц? Забыла и перевернула страницу. Вася он хороший, хоть и немного странный, просто не надо было придумывать себе образ принца, там кони одни.

— Грустишь? — от голоса Вадима я подскочила на месте, а он, виновато улыбнувшись, протянул мне пачку парламента. Я поломалась прикидывая стоит ли, но все равно взяла сигареты.

— Странная ты девчонка. Отбитая, конечно.

— Ну уж какая есть… — развела руками в стороны, намекая, что ничего с этим не поделать. Он принял как данность. А потом дверь дома снова открылась и Никита выбежал к парковке. Нарочито бодрый шаг, небрежно стянутый хвостик на затылке, атлетичная фигура, забитые татуировками руки. Он был как образец героя какого-нибудь сопливого романа. Отрицательного героя, который разбивает всем сердца. Я усмехнулась про себя. Все же хорошо, что в него мне не довелось влюбиться. По этому экземпляру я бы выла.

— Она спала с Никитой, — тихо произнёс Вадим. — И ещё с какими-то мужиками. Она всегда изменяет…

Зачем мне эта информация? Для чего тут исповедоваться. Весь запас поддержки я сегодня исчерпывала.

— А ты?

— И я изменяю… — признался без бахвальства прокурор. — С первого года брака.

— И зачем? — мне не было любопытно. Но поддержать разговор стоило бы, потому что мне как-то надо ему намекнуть, чтобы он со своим гаремом проваливал. Я вот тоже домой уеду.

— Так получилось…

— Нет, зачем вы вместе? Не логичнее быть свободными?

— Мы семья, — с грустной миной признался Вадим. — Я ее не люблю, она не любит. Но мы семья. Мы вместе…

Странное у них понятие вместе. У меня муж к одной любовнице ушёл я была готова их на лоскуты порвать. А тут…

— Для чего ты мне все это рассказываешь? — я пригляделась и увидела как собака тащит какую-то палку. Шикнула на неё.

— А для чего ты весь этот спектакль сегодня разыграла? Хотя было весело. Лера давно на меня ревниво не смотрела.

— Затем, что не надо разрушать чужие семьи, если свою загадили, — жестко обрубила я, понимая, что вся моя дипломатичность коту под хвост.

— Чем ты ее напугала?

— Сказала, что уведу тебя…

Мужчина заливисто рассмеялся. А я передернула плечами. Стало холодать.

— А я так и пойду? — он веселился и издевался, скрывая за этим всем безысходность.

— Конечно пойдёшь, — безапелляционно заявила я. Прозвучало самонадеянно. — Если дать тебе то, что не даёт она.

— Она мне все даёт.

— Не опошляй, ладно? — я привстала и, проходя мимо, тихо произнесла:- Тебе никто не предлагал честность…

Мужчина замолчал и проводил меня взглядом. Почти у двери меня догнал его голос.

— Хорошая ты, хоть и злая… Чего хочешь?

Я обернулась и уставилась на прокурора.

— Чтобы чета Полонских сегодня осталась одна.

— Подкинешь до города?

Подкину чего уж. Если я единственная трезвенница сегодня. А когда машина остановилась возле элитной высотки, Вадим, что сидел на пассажирском, дождался, когда Лера с Тасей выберутся из авто и коротко сказал:

— Хорошая и злая девочка, будут проблемы- звони, — на панель легла визитка, и мужчина, без слов прощания или благодарности, удалился. Я выдохнула и вырулила на проспект.

В кои-то веке я припарковалась возле дома нормально. Строго на одно место. Задержалась, вдыхая аромат черёмухи и раскалённого асфальта. Почти лето, но ещё не взаправдашнее. Поднялась на этаж. Открыла дверь. Спустила с рук Ириску, чтобы включить свет и закрыться на замок. Но не успела. Сильная рука зажала мне рот, а телом меня толкнули к стене, не давая возможности развернуться.

— Попалась, беглянка.

Глава 23

Сердце билось где-то в горле. Дыхание перехватило, а по венам растекался колючий мороз. Я закрываю глаза, потому что того света, что тонкой ниткой льётся из общего коридора все равно не хватает. Мужская рука спускается по моей спине, больно надавливая на позвонки, доходит до поясницы, оглаживает ягодицы, идёт ниже, к краю платья. Задирает его. Шершавые пальцы прикасаются к полоске белья, отступают, стискивают оголенную кожу.

Я могу закричать. Могу вырваться. Хотя бы попытаться. Но не делаю этого.

Ладонь, что держит мне рот, ослабевает. Я улавливаю еле заметный аромат костра и почему-то горького шоколада. От недоумения, что появляется в голове я теряюсь в пространстве и перестаю дёргаться. Юбка возвращается на место. А сильные руки сжимают талию и вынуждают развернуться.

Порочный блеск чёрных глаз. Мучительно закушенная нижняя губа.

Никита ухмыляется.

Резкий шаг вперёд и он снова прижимает меня к стене. Касается груди. Наклоняется лицу и, размыкая мои губы своим языком, целует. Если бы секс можно было охарактеризовать лишь поцелуем, то это он и был бы. Ник напористо вторгается, прикусывает, нежно зализывает места укусов.