Современная испанская новелла

Продают очки. Целый ящик очков. Они разложены на Земле — в роговой, жестяной, металлической, латунной оправе и различных диоптрий. Покупатели примеряют очки, смотрят в газету. Очки нужны для усталых глаз, так что не беда, если не очень подходят.

Кто примеряет очки, а кто пиджак — поди угадай, чей он был. Или ботинки. Или…

Продают мороженое. И булочки. Булочки с кремом и со сливками. Крем сухой, уже потрескавшийся, к сливкам пристала уличная пыль. Две булочки — одна песета. По булочкам ползают мухи и осы, но хозяин не потрудится их согнать.

Вообще продают все. Упряжь для осла, велосипедные цепи, патефоны, инструменты, простыни, писчую бумагу, тарелки, кастрюли, новое и старое — конечно, старого здесь больше, чем нового.

Чинят часы.

В нижней части рынка торгуют съестным. Вперемежку с одеждой. Маслины, рыба, апельсины, кролики, сосиски, артишоки, капуста. Пахнет здесь хорошо — немного гнилыо, немного черт знает чем, и все же хорошо.

— Хорошо воняет, ты хотел сказать. Хуже, чем в уборной — там хоть за цепочку можешь дернуть.

Шарлатаны расхваливают свои снадобья:

— Если у вас жирные волосы, перхоть, вы…

У одного шарлатана волосы, как у женщины. Даже с гребнем. Им он все время расчесывает свои длинные шелковистые волосы.

— Взгляните на меня! Взгляните внимательнее! Каждое утро несколько капель…

У шарлатана волосы, как у женщины, даже длиннее, чем у женщины. Да, мода нынче такая. К тому же у него есть выцветшие фотографии с изображением лысых — до того, как они стали употреблять его лосьон, и густоволосых — после употребления этого лосьона. Фотографии очень напоминают снимки конца прошлого века, на них изображен шарлатан с его шевелюрой и чудесными флаконами, к фотографиям приклеены вырезки из газет, удостоверяющие эти чудеса. Но покупатели, несмотря на рекламу, на крючок не попадаются. Разве какой-нибудь лопух время от времени. В эти фокусы с лысиной, от которой якобы можно избавиться, уже никто не верит. Еще бы! Наконец мошенник устает, садится, приглаживает свои длинные волосы, бранит ребят, осаждающих его со всех сторон, ругает своего сынишку, который ковыряет в носу и просит отпустить его поиграть.

Рядом с ним — знахарка. Рыжеватая толстуха в голубом платье. Она продает травы. Будто бы лекарственные.

— Сеньоры и кабальеро, если я вам скажу неправду, назовите меня лгуньей. Вы, сеньора, шьете, у вас падает наперсток, вы нагибаетесь, чтобы его поднять — смотрите, вот так, как я сейчас нагибаюсь, и если это неправда, назовите меня лгуньей, — но, когда вы хотите разогнуться — ай! — ваши почки… Ну, правду я говорю?..

Слушатели утвердительно кивают. Толстуха забавна. Она хорошо подраясает движениям пояшлых женщин.

— Обратите внимание, э^т0 случалось с вами не раз и не два. Вы, сеньора, идете на кухню за чем-нибудь — если я говорю неправду, назовите меня лгуньей, — вы идете на кухню, а когда приходите туда, у^гже не помните, зачем вы пришли. Правду я говорю?

Слушатели кивают.

— Я не буду вам докучать, у вас свои дела, у меня свои. Я кончаю, дамы и господа, но прежде я хочу сказать вам вот что: как-то один кабальеро здесь, на рынке, воскликнул: «К черту эти травы! Я в них не верю!» Слушайте меня внимательно, и если это неправда, назовите меня лгуньей. Собака объестся, у нее заболит живот, ей нужно прочистить желудок — что она делает? Бежит в поле и ест траву. Какую? Пырей. В этой траве есть вещества, которые действуют, как рвотное. Природа мудра. Правду я говорю?

Слушатели кивают.

— Травы лечат от боли в почках, от головной боли, укрепляют память, они…

Люди покупают. Знахарке известны психология публики, ее маленькие повседневные заботы.

Но вот она все распродала. Теперь женщины рассказывают ей о детях, потерявших аппетит. Толстуха слушает с интересом. Она угадывает малейшие признаки этой болезни и дает другие травы, объясняя, как приготовить из них отвар. Давать три стаканчика одного отвара, потом три стаканчика другого. Женщины все это тщательно запоминают. Народ верит травам и природе больше, чем врачам и лекарствам. И знахарке это известно. Она знает также, что ее травы, может, и не излечат, но и вреда не причинят. Знахарка…

I

Мужчина в фуражке продает резинку для трусов. Он говорит по — каталански, время от времени вставляя испанские слова. Расхваливая эластичность своей резинки, он широко разводит руки и на руках же отмеряет товар. Он режет резинку. Песета за метр. Опять мерит. Еще метр. И еще. Женщины покупают.

— Когда резинка не годится, чтобы трусы стянуть, надо потрудиться.

Он показывает, как это получается, делает судорожные движения. Все смеются.

— Ас этой резинкой — сами посмотрите…

Он обвивает резинку вокруг талии и растягивает ее, словно снимает с себя трусы.

— Видите? В один момент спускаете и можете делать все, что угодно…

Публика смеется. Ха — ха! Люди просто лопаются от смеха. Метр. Еще метр. Все покупают. Этот тоже знает психологию публики.

Какая-то женщина под зонтом — от солнца, конечно, — поместив свою огромную тушу на рахитичном раскладном стульчике, осматривает детей. Она дает им в руки стеклянную трубочку с красной жидкостью. От тепла ладони жидкость расширяется и поднимается по стеклянной трубочке.

— У этого ребенка высокое давление.

Мать напугана.

— Но он же ест сколько хочет, ни в чем не знает отказа!

— Давайте ему эти порошки. Чайную ложку на стакан воды перед едой. В следующее воскресенье вы мне его покажете.

Мать дает знахарке дуро и обещает прийти на следующей неделе.

— Если мальчику станет хуяге, принесете его ко мне домой. Да, я принимаю каждый день. Это недалеко отсюда, улица такая-то, номер дома такой-то. На площади Испании, сразу за Бойней. Найти легко. Спросите, меня па улице все знают.

Мужчина продает шары. Другой разыгрывает в лотерею громадные связки конфет, которые висят у него на шее, как гавайские гирлянды, — по песете билет. Под открытым небом жарятся крендельки — чуррос. Есть тир, карусель. Э^то не только рынок, но и что-то вроде ярмарки.

На площадке около бездействующего фонтана торгуют обувью — она лежит, как дыни на бахче.

Покупатели примеряют туфли. А там, где продают поношенное платье, примеряют пиджаки и брюки прямо на улице, без ложного стыда.

Продают простыни, кролика, которого вам и зарежут тут жe на месте.

Рыночек, или Восточный базар, — это настоящее вавилонское столпотворение.

— Сюда скорее! Беспроигрышная лотерея!

Это рулетка — лотерея, за билет песета. Всегда что-нибудь вытащишь. В крайнем случае — ничего. Иди какую-нибудь безделицу, которая и реала не стоит. Самое большее — сигару, как уверяет хозяин, за шесть песет. Поверим ему!

На другой рулетке, цветной, играют на деньги. Цвета четыре — красный, желтый, зеленый и синий. Хозяйка рулетки, невозмутимая, как сфинкс, тетка, собирает деньги с желтого, красного и синего и ставит на зеленый. Или собирает с желтого, красного и зеленого и ставит на синий — как когда. Но она никогда не проигрывает и смазывает маслом ось рулетки, чтобы лучше крутилась.