Современная история Красной Шапочки

— Нет, не стоит. Пусть она останется простой кухаркой. Пусть забудет, что рожала. Восстанови там ей… ну сам знаешь. Да, это идеальный план! — он возбуждённо засверкал глазами. — И не придётся объясняться с ней, сразу превращусь из девчонки в парня… с короной на голове.

— Тогда командуй.

— Джинн, я желаю стать принцем Холи Вуда, прославленным воином и охотником, владельцем несметных богатств, лесных угодий и роскошного замка, законодателем ярмарок и диктатором с положительным рейтингом среди подданных. Для поддержания имиджа выпиши мне PR-группу, пусть живут в подвале замка и рисуют мои портреты для рекламных проспектов и билбордов. И премьер-министра слепи с правом подписи и моей королевской печатью на шнурочке, чтоб решал все дела в моё отсутствие и следил, чтоб казну не обворовывали. Пусть им будет Мэйв. Королевский лесничий, министр образования, генерал армии и учитель танцев – приложением по умолчанию. Ману пусть возглавляет национальный оркестр, а паршивец Антонио – пасёт молочных коров. Всё запомнил?

— И даже всё сделал, — Дэз щёлкнул пальцами.

Его каморка исчезла, равно как и огородик с морковью, вместо этого подельники оказались на мостовой перед добротным кирпичным домом. В обе стороны от него тянулась двух- и трёхэтажная каменная застройка, а напротив – высилась готическая кафедральная церковь с колокольней и маленькой пристройкой с часовней.

Параллельно Энджи заметил высокие железные фонари, освещавшие всю улицу с интервалом в десять метров, рядом – экипаж с кучером, запряжённый тройкой горячих вороных жеребцов, а на себе – чёрный парадный мундир и варварски роскошную мантию из пурпурного шелка.

— Челюсть подберите, ваше высочество, — подсказал Дезерэтт. Он по-прежнему был одет в скромный старый камзол и немного не вписывался в новую столичную атмосферу. — Премьер-министр Сент-Мэвори пожелал вам счастливого пути, вы можете не появляться дома неделями, у вас творческий отпуск, плавно переходящий в свадебное путешествие – при условии, что мы вернёмся в родные края с вашей невестой.

— А кто ты мне… при новом раскладе? — Ангел насилу вспомнил, как дышать.

— Надеюсь, что по-прежнему твой друг. Но хочется закончить с ролью Джинна побыстрее. Второе желание?

— Излечи Ксавьера от гемофилии. И если есть другие болячки, то от них – тоже. Пусть будет полностью здоров. Это ведь можно? Не нарушает правил?

— Абсолютно не нарушает. Видишь – можешь, когда хочешь… совершать добрые дела, — Дэз улыбнулся и вновь прищёлкнул пальцами. — Исполнено.

— Тогда третье желание: сделай меня…

— Стой. Прибереги его, может, а? Вдруг придётся кого-то непредвиденно спасать от смерти или тяжких увечий. Ты сейчас пока не знаешь, где и когда, и в роковой момент пожалеешь о том, что истратил желание зря на коробку марципанов.

— Но я вовсе не марципаны хочу! Сделай меня бессмертным! Таким, как ты!

— Э-э… не понял? Как я? Джинном?!

— Нет, таким, который как бы выпил эликсир вечной молодости. Таким, которого нельзя убить и ранить. Ведь ты же такой? Тебя не пробьют стрелы и не возьмёт яд…

— Ага, — Дэз нахмурился. — Зато старая калоша Тарья может упрятать меня в место похуже тюрьмы. Зачем тебе бессмертие, Энджи? Ты хочешь одним злосчастным днём наблюдать агонию всех, кто тебе дорог? Ксавьера – в первую очередь.

— Я как-то об этом не подумал…

— Я заметил.

— А можно сделать бессмертными нас с ним двоих?

— Мальчик мой, не беги впереди колесницы грома. Подумай над последним желанием тщательно. И озвучь мне его тогда, когда будешь готов, на сто процентов уверен в его безошибочности.

— Но ты же сам хотел разделаться с ролью Джинна как можно скорее!

— Да бллин, я не учёл твой подростковый максимализм. Придётся мне побыть в шкуре доброго волшебника ещё некоторое время. На время наших путешествий и время, необходимое тебе для исследования собственной дурьей башки.

— С путешествием проблем не будет. Кучера я отпущу домой, лошадей – в конюшни. Я уверен, что для перемещения в Дримленд не придётся загадывать желание. Ведь ты тоже хочешь попасть туда без пересадок и лишних проволочек, ну правда же?

— Энджи, ты бессовестный плутишка!

— Ну давай, Джинни, таможенники обдерут нас как липку, а мне нравится моя новая мантия, и статус, и земли, новый город. Как он, кстати, называется?

— Ньюарк. Ты принц Анджели Меркурио Демокритос Горациус Ньюаркский. У тебя ещё двадцать титулов и Нобелевская премия Мира, но ты скромный и в гостях историями о своих восхитительных подвигах не раскидываешься почём зря.

— Поэтичненько. Демокритос, Горацио, Меркуриос… — Энджи причмокнул, покатав набор имён на языке. — Звучит.

— Сам сочинил, всё для тебя, — Дезерэтт взял его под локоть. — Значит, перенести нас в Дримленд?

— Да. Если нетрудно – сразу в столицу, Лос Парадиз, на Хохочущие холмы.

— И доползём до королевского дворца пешком, как бомжи?

— Такси возьмём.

— А мне, значит, предусмотрительно набить твои карманы золотом для чаевых и тоже не в счёт желаний?

— Ну что ты, я не настолько тунеядец и оборзел. Деньги есть, за пазуху спрятал немного, остальное Ксавьеру отдал, чтоб он добрался благополучно.

— Он ещё в дороге? Я могу захватить его, пролетая над Краснотопьем.

— Откуда ты знаешь, что именно над Краснотопьем?

— Я хренов Джинн, а не рождественский пудинг. Летим.

— Слушай, я, как прибыл домой, страусиху во дворе оставил, совсем забыл, о ней надо позаботиться…

— Поздно, она превратилась в твою домашнюю коллекцию из двенадцати ручных соколов, егеря им сейчас на полдник полудохлых мышек раздают. Летим, пока у твоего королевского избранника не начали ненароком появляться дети!

~~~~ Конец второй части ~~~~

========== Глава 12 (Часть 3) ==========

| Часть 3 |

XII

Он уехал. Прощания не было, короткие часы сна, торопливое одевание, расчёт у трактирщика – и длинношеий страус умчал его в клубах дорожной пыли обратно в лес.

В голове невидимые крохотные мастера стучали молотами о наковальни, высекали снопы искр, гнули и выравнивали грубые булатные полосы, превращая в острые мечи. Эти мечи, раскалённые от кузнечных мехов, пронзали изнутри. И стоило очень большого труда не кричать криком, в котором слышалось лишь одно слово. Одно проклятое, почти ненавидимое имя.

— А если он не вернётся? Никогда не вернётся…

С тяжелейшим вздохом Ксавьер облачился в охотничий костюм, собрал все оставшиеся припасы в большой кожаный мешок, любезно предоставленный бездонным сундуком, и отправился отбиваться от Пивного Брюха, собравшегося, очевидно, дважды нагреть руки на рассеянных постояльцах. Узнает в новоявленном тонкокостном егере белокурую девицу в парче или не узнает? Зеркала, даже мутного (из дешёвого олова), на постоялом дворе не было, чтобы прикинуть результаты перевоплощения.