Современная нидерландская новелла

Он опустил весла и поднял воротник осеннего пальто. Как только он сел в эту железную посудину, захныкал дождь. Дождик плачет. Плачевно. Прямо как в его делах. Настало время взглянуть правде в глаза. И сознаться себе, в чем причина всего этого. Он всегда сидел на мели. Лишь однажды посетила его надежда, когда по тому участку, где стоял его дом, решили провести железную дорогу. Но повсюду забегали инициативные группы с плакатами за сохранение Унелерваудского леса, и проект изменили. А то бы он, конечно, добился компенсации убытков. И что же? В результате у них остался пяток гибнущих деревьев, потому что денег на их сохранение не нашлось и большую часть леса скоро все равно повырубят, да недовольный торговец, который, если так будет продолжаться — а так оно и будет, вот уж в чем он не сомневается, — через год обанкротится: ему ли тягаться с супермаркетом, который соорудили возле новой железной дороги. Лучший фарфор шел там наравне с дешевой бельгийской дребеденью, практически за бесценок. И еще эта пластмассовая дрянь, штампованные тарелки! Это небьющееся барахло угрожало всему производству фарфоровой посуды.

Он снова взялся за весла. Скоро подъемный мост. Под ним можно причалить. Там наверняка посуше. Он посмотрел на небо. Аспидно-серое. И так целый день. А ведь нынче к ужину придет Йосиночка. Ему надо купить мяса. Не забыть бы. Под мостом он подогнал лодку к берегу и закрепил ее. Пахнет здесь как-то странно. Он вытащил табак и свернул сигарету. Затем, обшарив все карманы, вспомнил, что оставил зажигалку в сером костюме. А курить хотелось страшно. Легкие требовали никотина. Потом желание курить вдруг пропало, и он развалился в лодке, как король на троне. Смотри-ка, утка идет. И еще одна. Вид у них довольно жалкий. Помятые какие-то. Не удивительно. Повсюду на воде радужные пятна бензина и масла. Птицам от этого тоже худо приходится… Да-с, но как бы то ни было, он по-прежнему сидит с незажженной самокруткой в руке.

Он поднял голову и прислушался. Прямо над его головой находился мост, и там кто-то ходил! Шаги приближались. Вот они загудели глухо и громко. Как в театральной постановке по радио.

— Эй, там! — закричал он.

Шаги над головой замерли.

— Кто там есть? — приглушенно донеслось до него. — Эй, под мостом!

— У вас случаем не найдется огоньку? — Он привстал на цыпочки в качающейся лодке и приник к узкой щели в настиле моста, достаточно, впрочем, широкой, чтобы просунуть пальцы. — Сюда! Видите мои пальцы?

— Да, да, вижу. Вам огоньку?

— Ага.

— А для чего? Для трубки или для сигареты? — спросил мужской голос. — Я к тому, что у меня есть и то и другое. Спички и зажигалка.

— Давайте тогда зажигалку.

Ему повезло. Не перевелись пока на свете добрые люди, готовые помочь не ради вознаграждения, а просто так.

— Я сейчас опущу зажигалку сюда, — сообщил неизвестный.

Над его головой что-то поставили, потом зашуршали. Человек должен был по меньшей мере нагнуться. И это на самом дожде. Даже трогательно.

— Нащупали зажигалку?

— Нет, — громко ответил он, и звук его голоса эхом прокатился над водной гладью и укрепленными под мостом берегами. — Вы что, отпустили зажигалку в щель? Я ничего не чувствую. — Он ощупал пальцами всю щель в просмоленных досках.

— Странно, — услышал он голос мужчины. — Я же… Ну да, зажигалка застряла!

— Вы ее видите? — спросил он.

— Подождите, я встану на колени. — Глухой стук, и голос послышался вдруг совсем рядом. — Нет, не вижу… Может, она упала в воду? Вы часом не слышали всплеска? А брызг не видали, менеер?

Он внимательно осмотрел покрытую рябью водную поверхность: нет ли каких кругов.

— Нет, по-моему, ничего не падало.

— Чтоб тебя, куда же девалась моя зажигалка? — бормотал мужчина наверху, и в нем слабо шевельнулось чувство вины. Он стоял выпрямившись и обеими руками ощупывал щель.

— А, вот, я что-то нашел! — воскликнул он.

— Это мои пальцы.

— О, простите.

Он осторожно опустился на сиденье.

— Что ж, дать вам спички? — предложил мужчина на мосту.

— Ах… — Честно говоря, ему не очень хотелось принимать это новое предложение. — Если вы…

— Почему бы вам не выплыть из-под моста? — спросил мужчина. — Тогда бы я перегнулся через перила и дал вам коробок. При этом мы будем видеть, что делаем.

— Да, я сейчас.

Он взялся за веревку — тонкий голубой нейлоновый шнур — и белыми от холода пальцами стал развязывать узел. Лодка приплясывала и дергала веревку. Ничего не получалось.

— Узел затянулся, — сообщил он, пытаясь отыскать в карманах какой-нибудь острый предмет.

— Что за узел? — поинтересовался мужчина наверху.

— Да веревка. Узел на веревке. Я тут это… как его… причалил.

— Подождите. Сюда едет машина. Пусть пройдет.

— Пусть.

Он услышал шум подъезжающего грузовика, и чуть позже колеса прогрохотали над его головой.

— Это машина комбикормового завода. Который там, дальше.

— Вот оно что.

Было ясно, что веревку не распутать.

— Что, не получается?

Он уже боялся отвечать. Этот неизвестный бог весть что о нем подумает. Сам бы он наверняка давно ушел. Удивительно любезный человек.

— У меня есть перочинный ножик.

— Это то, что надо. С ним я точно справлюсь. — Он снова встал в лодке и просунул пальцы в щель. — Теперь просто не может не получиться. Давайте сюда.

— Ага, поехали. Но будьте осторожны. Это реликвия.

В мыслях своих он вознамерился обязательно отблагодарить незнакомца.

— Опускайте. — Он вдруг смутился из-за сильного эха, которое разнеслось под мостом. Нож упал ему прямо в руки, а сам он чуть не свалился в воду. — Поймал!

Это был старинный, с медными заклепками нож со штопором и еще чем-то вроде отвертки. Само лезвие было остро наточено и блестело. Он попытался разрезать веревку прямо возле узла, но материал оказался слишком жестким, и когда он резанул сильнее, то обнаружил, что под верхним слоем находилась еще тонкая стальная нить. Он попробовал еще и почувствовал, как железо заскрежетало о железо. Даже искры брызнули. Он резанул изо всех сил — веревка оборвалась, и рукоятка ножа треснула пополам. Лодку поволокло течением, а он лихорадочно пытался закрыть нож. Но как ни старался, нож сохранял У-образную форму. Вещь была загублена. И это он ее сломал. Лицо пылало огнем, он схватился за весла и развернул лодку по течению. Придется заплатить. Он старательно греб и выскользнул из-под моста. Мужчина стоял в ожидании на другой стороне, но, завидев его, перешел на эту. Он оказался почтальоном.

— Доброе утро! — закричал он и помахал рукой.

— Вам того же. Ну, как?

— Видите ли… — Он греб одним веслом, и поэтому лодка кружила на месте. — Дело в том… Понимаете ли, э-э… ваш нож.

— Бросайте его сюда.

Почтальон сдвинул фуражку на затылок и раскинул руки, будто собирался ловить по меньшей мере ящик. И он бросил.

— Зараза! — Почтальон смотрел на то, что он поймал. — Мой нож! Ты сломал его, папаша!

— Я вам все возмещу. В моей веревке оказалась железная нить. — В доказательство он указал на обрывок голубого шнура, который все еще торчал на носу лодки. — Я ведь не знал… честное слово. Но я вам все возмещу!

— Это ж надо. — Почтальон оглянулся по сторонам, будто ища поддержки, но кругом не было ни души, лишь слышалось, как барабанил дождь по бревенчатому настилу моста, шлепал по воде, шелестел в траве и в высоком камыше, который рос вдоль берегов. — Это семейная реликвия. Теперь ее осталось только выбросить. Она вряд ли куда пригодится. — Почтальон тоже пытался закрыть нож, но и ему это не удавалось. — Три поколения работали этим ножом. Резали им. А потом является какой-то тип и за пять минут его ломает, — бормотал почтальон.