Современные рассказы о любви. Адюльтер

– Простите, вы что-то ищете? – наклонилась она к Вике.

– Да, это… ручку не могу найти… Что-то она закатилась…

– Вот, возьмите мою, что ж по полу ползать, потом найдете, – и девушка протянула Вике шариковую ручку.

– Спасибо… но я еще получше поищу… – залепетала Вика. – Мне тут еще надо…

– Мы застежку от сережки ищем, – вынырнуло рядом с Викой лицо Лариски, и девушка даже вздрогнула. – Вы не волнуйтесь.

– Да, да, мы сейчас поищем и… и все…

Девушка взяла словари, книгу, блокнот и, горя острым недоумением, пересела за другой стол.

– Нету их нигде, Ларис… – горестно прошептала Вика. – Неужели мы ее вшами заразили?

– Смотри лучше, вот какое-то мокрое место. Это, скорее всего, она вставала, и одну вошь растоптала. – Лариска уверенно ткнула пальцем возле небольшого пятнышка на полу.

– Ну, наверно…

– Не наверно, а точно. Короче, одной вошью ищем меньше.

– Осталось двух найти. Потому что та, которая захлебнулась, уже не в счет, она мертвая, неактивная.

И Вика поползла дальше по полу.

– Девушки, вы тоже деньги ищете? – видимо, пока Вика и Лариска не обращали на него внимания, Поня успел приобрести большой успех и популярность у зрителей, а потому осмелел до такой степени, что обратился к незнакомым девушкам, которые ползли сейчас по проходу между рядами.

– Слушай, у тебя лупы нет? – спросила у него Вика. – Или увеличительного стекла?

– Не-а, – ответил тот.

– А нету, иди тогда отсюда, не мешай, – заявила Лариска.

И популярность Пони сразу сошла на нет. Его трудолюбивые друзья, не обращая на него внимания, встали со своих мест и направились к библиотекарю сдавать книжки. Двое человек прошли возле Вики, она как только могла внимательно следила за тем, куда наступали их ноги.

– Да куда же делись эти дурацкие вши? Просто как нарочно! – стукнула она кулаком по полу. – Что же это такое? Никак их не довезу – второй раз ничего не получается!

– Тише, не ори, опозоримся! – быстро подползла к ней Лариска.

– Да, ведь надо что-то делать… Ни трупов этих вшей, хоть бы раздавленные попались. Я бы знала, что они ни на кого не напрыгнули.

– Но ведь они могут в дырочки между паркетинами упасть, поэтому-то их и не видно! – предположила Лариска.

– Тогда я сейчас там поковыряю. Надо же убедиться, надо найти тела.

– Так, ладно, пошли отсюда. – Лариска поднялась с пола, отряхнула джинсы и стала собирать журналы.

Вика тоже встала, но пошла совсем в другую сторону.

– Девушка, извините, – донеслось до Лариски, и та мигом оказалась возле Вики.

– Ну-ка, можно тебя на секундочку, – и Лариска оттащила Вику в проход.

– Лариса, я должна у нее поискать или хотя бы сказать ей, чтобы она сама поискала. – Вика попыталась вырваться.

– Не, Вика, ты больная, что ли? Как ты ей скажешь: девушка, можно, я у вас в голове вшей поищу?

– Но надо же что-то делать! Если они в таких волосах заведутся, выход один – стричь придется эту девушку наголо!

– Ну конечно, Вика…

Девушка с пышными волосами оторвалась от своих английских книг и недовольным голосом проговорила:

– Простите, вы что-то хотели?

Но Лариска уже тащила Вику за руку вон из читального зала, на ходу крича:

– Ничего, спасибо! Она хотела сказать, что мы ручку нашли! Вот она, ручка! А застежку от серьги завтра придем подберем!

Девушка, конечно, решила, что подружки не в себе, и осталась одна со своей судьбой.

Чтобы употребление большого количества лекарств не причиняло серьезного вреда желудку Фомы, лечащий врач Анита Таптапова распорядилась давать ему два раза в день таблетки, обеспечивающие изрядное послабление. Каждая таблетка была размером со старинный пятак, глотать ее надо было целиком, но Фома оказался с этим не согласен. Несколько первых таблеток он кое-как употребил, потому что Анита Владимировна стояла рядом и с интересом следила, как он их пьет, но в этот раз Анита Владимировна уже процесс не контролировала – видимо, она осталась удовлетворена результатами своего эксперимента, и Фома решил вечернюю таблетку не пить. Это чудо-средство, названия которого Фома не знал, потому что давали ему эти таблетки уже без фантика, не ограничивалось послаблением желудку, послабление кишечнику тоже получалось изрядное, а Фоме совершенно ни к чему был ночной стул со свистом. Ночью он любил спать, тем более, что и фамилия его была не Мхов и не Лишайников, да и болезнь называлась по-другому. Великолепная таблетка так и осталась лежать на тумбочке.

Ночь прошла несколько тревожно. Фоме снились огромные бобры, он явственно слышал, как грызут они своими зубами осины, дубы и эвкалипты, и уже подбираются к его кровати, чтобы отгрызть ножки и отправить его плыть в пугающую неизвестность по бурлящей реке. Фома даже вскакивал, но лишь мощный ливень за окном нарушал тишину, да тараканы пытались штурмовать дверь тумбочки, которую Фома на ночь заклеивал скотчем. Фома вновь засыпал, но все те же звуки мерещились ему сквозь шум ночных дождей.

А утром оказалось, что тараканы объели чудодейственную таблетку, которую Фома легкомысленно оставил на тумбочке, – обгрызли со всех сторон, таблетка уменьшилась ровно на половину. Заметив, что Фома проснулся и зашевелился на кровати, тараканы бросились бежать в разные стороны, чем и привлекли внимание Фомы к своему преступлению. Только несколько совсем маленьких, слишком самозабвенно предававшихся самолечению, были убиты ударом мыльницы.

Весь день Фома демонстрировал таблетку обитателям больницы, за исключением, правда, Аниты Таптаповой. После полдника на таблетку пришли посмотреть выполнившие все свои многочисленные процедуры Мхов и Лишайников, которые каждый день надеялись, что их выпишут с минуты на минуту. Они смеялись, всплескивали руками, Лишайников зеленел своей рыжей головой и очень чувствительным, видимо, к перемене настроения лицом, просто на глазах. Но заканчивался рабочий день у сестры-хозяйки Лидии Кузьминичны, она проходила мимо, услышала здоровый детский смех из палаты Фомы, осталась этим крайне недовольна, быстро вошла и выгнала Мхова и Лишайникова, собираясь делать выговор Фоме. Он рекомендовал ей как можно скорее провести дезинсекцию помещений, находящихся под ее непосредственным надзором, потому что тараканы, принявшие меры по профилактике своих желудков, жить теперь будут дольше и есть больше. У Лидии Кузьминичны от гнева выпала шпилька из пучка, злобно звякнув об пол. Лидия Кузьминична даже искать ее не стала, выскочила из бокса и, сотрясаясь всем телом, зашагала по коридору.

Тут-то вынырнули из дождя и появились в окне Фомы головы Вики и Лариски, прикрытые зонтиком, который царапался о стекло и пускал по нему тонкие дорожки воды.

– Фома, это мы, здравствуй, – сказала Вика.

– Привет, – добавила Лариска. – Как ты тут себя чувствуешь?

– Нормально, – ответил ей Фома.

– Лечись-лечись.

– Да уж стараюсь, Ларис.

Пока разговор продолжался в таком режиме, Вика вытащила из сумки кулечек с изюмом и стала с видимым аппетитом глотать изюминки, не разжевывая. Лариска взяла у нее несколько, тоже стала бросать их в рот и не жевать.

– Ох, вкусно, – облизнулась Вика. – Фома, хочешь?

– А что это вы едите? – спросил Фома, приглядываясь через стекло.

– Изюмчик, – ответила Вика и как бы невзначай добавила. – Сейчас в городе модно его просто так глотать, не жевать…

– Да, странная такая мода, – добавила Лариска.

– Все так едят, чего им вдруг… А правда, вкусно, – Вика знала, что Фома к модам был всегда равнодушен, поэтому старалась просто как можно искреннее наслаждаться своим изюмом.

– Ну, дайте мне тоже, – Фома залез на подоконник и протянул руку в форточку.

Но глотать изюм оказалось просто невозможно. Мало того, что невкусно, да еще Фома чуть не подавился – Вика-то с Лариской всю дорогу тренировались. Фома закинул горсть изюма в рот и начал жевать, причмокивая.

– Ну-ка, давайте еще – вкусный изюм, сладкий.

– Ну Фома, ну что ты такой… неконцептуальный… – глядя, как двигаются челюсти Фомы, расстроилась Вика. – Все ты как этот…

– Что, что, Вика? Что я сделал не так? – что-то случилось, но что, Фома понять не мог.

– Нет, ну что ж он у тебя такой бестолковый? Все не как у людей, – вскинулась Лариска. – Не давай ему изюма, раз такое дело.