Современный болгарский детектив
Шрифт:
— Кроме как по телефону! — добавила она неуверенным, тихим голосом.
— Хорошо, кроме как по телефону, — согласился я.
Я велел сержанту Науму дать нам протокол, и она его подписала.
Потом я строго сказал ей:
— Пожалуйста, идите и побудьте в комнате напротив, я вас опять вызову. И не делайте, прошу вас, попыток покинуть квартиру без моего ведома. А ты, сержант, приведи привратницу!
— Я буду жаловаться вашему начальнику — на то, что вы со мной напрасно теряете время! — сказала она, грациозно засеменив к двери.
До того как она отвернулась, я посмотрел ей в лицо. И вот на что обратил внимание:
Неисправимый Манчев сказал по ее адресу:
— И самому господу пожалуешься — он тебе не поможет! По моему мнению, — обернулся он ко мне, — эта милая особа увязла, причем обеими своими прекрасными ножками!
— Глупости, — сказал мрачно Данчев.
— Почему глупости? — обиделся Манчев.
— Потому, — ответил Данчев. — Легко предположить, что кто-то попался, но трудно это доказать. А в нашей работе главное — все-таки доказательства, а предположения — это литература.
Хотел я сказать ему пару слов, но сдержался. Посмотрите-ка на него! Мы для того и существуем, чтобы собирать доказательства против преступников, ведь для этого и работаем, за это нам и платят!
Снег перестал. Наступил день, но какой! Он был похож на глаза Доры — такого же грязного сизо-стального цвета.
Сержант Наум ввел тетю Мару. Она смотрела насупленно, но я пригласил ее сесть с нарочитой вежливостью, и ее лицо сразу посветлело. Как мало нужно таким, как она, чтобы завоевать их симпатию.
— В этих делах ты наш первый помощник, — сказал я. — Мы попросим тебя вспомнить кое-что.
— Спрашивайте.
— В котором часу пришла вчера утром экономка?
— В половине девятого.
— До обеда она не выходила куда-нибудь?
— Никуда не выходила, но к ней явился доктор Беровский.
— Ну?
— Ну? — повторил мое восклицание инспектор Манчев.
Данчев вытянул шею, и лицо его впервые оживилось.
— И как это произошло, тетя Мара? — спросил я. — В котором часу явился доктор Беровский к экономке Доре Басмаджиевой?
— Наверное, где-то около десяти часов утра, — сказала тетя Мара.
— И сколько времени он был у нее?
— На этот раз дело обстояло иначе! — покачала головой тетя Мара. — Он вообще не поднимался наверх. Сидел в такси.
— А наверх поднялся шофер? — засмеялся Манчев.
— Она спустилась вниз, в обеих руках несла что-то тяжелое, завернутое в большой платок. Шофер вышел из такси, взял это что-то, положил на сиденье, около него.
— А доктор Беровский? — спросил я.
— Он так и сидел в такси, на заднем сиденье.
Ну вот, интрига запуталась, и у меня опять начала кружиться голова. Поскольку я молчал, к тете Маре обратился инспектор Данчев:
— Скажите, пожалуйста, как вы узнали, что сидящий в такси человек — причем на заднем сиденье! — был именно доктор Беровский? Открывал он дверь такси, обменялся ли какими-нибудь словами с Дорой Басмаджиевой?
— Он не открывал дверь, товарищ, и не сказал ни слова. Он сидел на месте притаившись.
— Ну хорошо, а как же вы узнали, что это доктор Беровский?
— Этого кота я узнаю среди тысячи других котов, — сказала тетя Мара. — С закрытыми глазами! Женщина, которая немного разбирается в мужчинах, сразу чует эту породу котов!
— И все же, — сказал я, немного придя в себя, — нам
нужны вещественные доказательства, тетя Мара, а не ощущения.Тетя Мара, осмотрев меня довольно снисходительно, покачала головой.
— Дам вам и вещественное доказательство, — вздохнула она. — Ну, шарф этого потаскуна! У него такой красный шарф, что и слепому в глаза бросится! Этот тип сидел в такси с красным шарфом на шее и...
— Какая была у него шляпа? — перебил я.
— Серая.
Я сказал:
— Спасибо тебе за сведения, тетя Мара. Иди.
Когда она вышла, инспектор Манчев довольно потер руки.
— Хитрая сорока, правда? — сказал он. — Ведь говорил я вам, что та малышка непременно будет замешана в интриге.
Я послал сержанта Наума за Дорой. Когда она вошла, я сознательно не предложил ей сесть, а приказал Науму прочесть вслух показания тети Мары.
Она засмеялась.
— Что за человек был в такси? — спросил я строго.
— Мой брат! — ответила Дора.
У меня, кажется, снова начала кружиться голова.
— А что вы несли в большом платке?
— Сдвоенную электрическую плитку. Мой брат электротехник, и я дала ему плитку починить.
— А почему вы умолчали об этом случае в ваших показаниях?
— Потому что не считала «случаем» ни своего брата, ни электрическую плитку! — ответила Дора.
— Где работает ваш брат? — спросил Данчев.
Она ответила не сразу.
— Где? — Данчев повысил голос.
— В кооперации по ремонту бытовой техники на углу бульвара Стояна Заимова и улицы Пауна Грозданова, — сказала Дора почти шепотом.
— Отведите ее в комнату! — махнул я рукой.
Когда она вышла, Данчев сказал:
— Я проверю, что за автомашина приезжала вчера на это место, и расспрошу водителя о человеке, которого он возил. Где он его посадил, каков он на вид, был ли у него красный шарф на шее и серая шляпа. После этого заскочу на угол бульвара Заимова и улицы Пауна Грозданова. Расспрошу водителя и об узле, разумеется!
— Да, разумеется, — сказал Манчев. — Именно это хотел предложить и я!
В этот момент прибыли наши специалисты с результатами вскрытия трупа и осмотра места происшествия.
Глава пятая
СЛЕДЫ
Снег прекратился. В течение часа январское утро прояснилось, затем свинцовые облака вновь спустились низко над крышами, и за стеклами окон потемнело. Мы включили свет. Шесть электрических лампочек люстры, обращенные абажурами вниз, залили комнату ярким светом. Мы освободили стол от тяжелой прозрачно-синей хрустальной вазы с не нужными уже никому праздничными хризантемами. Я навел необходимый порядок, потому что наша работа требовала, по-моему, строгой, лишенной украшений обстановки — скажем, как в операционной. Разве кто-нибудь видел хризантемы в операционной? Я попросил специалистов разложить на столе принесенные ими фотографии. Потом попросил их прочесть вслух свои протоколы. Некоторые следователи предпочитают употреблять слово «выводы» вместо «протоколы». Я бы не сказал, что это правильно. Выводы делаем мы, «детективы», а технику, которую я в остальном очень уважаю, технику я предоставляю с чистой совестью специалистам.