Современный чехословацкий детектив (сборник)

— Это там, в лесу, — показала девушка. — Сразу же на опушке.

И опять я вошел в раж, с легким сердцем обогнал два тяжело груженных автофургона, мчавшихся будто по скоростному шоссе, и резко свиражировал на посыпанный гравием поворот. Мелкие камешки забарабанили по металлу, задние колеса занесло. Я лихо выровнял машину. Слева, среди коричневато-серых стволов, мелькнуло что-то красное.

Сбросив скорость, последние десятки метров я проехал с выключенным мотором.

Машина остановилась прямо возле калитки в заборе из некрашеных сосновых досок. Я вышел. В глаза бросилась темно-красная штукатурка дома, который оказался гораздо больше, чем я ожидал. Прохладный, напоенный смолой воздух, словно бальзам, вливался в мои прокопченные пражские легкие. Мне сразу же захотелось тут жить, оказаться владельцем всего того, от чего девушка, которую я привез, с таким непростительным легкомыслием желает избавиться.

Она стояла рядом, выжидающе заглядывая мне в глаза. Девушка была чуть ниже меня, очень стройная, светло-каштановые волосы ниспадали на плечи. Одинокий солнечный луч, пробившись сквозь зеленую чащу развесистых деревьев, щекотал ее загорелую шею. Я разом подавил в себе нежелательные ассоциации, образующие цепочку: летний полдень — красивая женщина — лесное уединение. После моего недавнего горького опыта сигналы опасности все еще срабатывали.

— Так, значит, вот это вы и собираетесь продать? — деловито спросил я.

— Да. Что скажете? — Она напряженно ожидала моего ответа.

Я пожал плечами.

— Ничего. На глазок не берусь прикинуть даже приблизительно. Но и так видно — удовольствие не из дешевых. Для покупателя.

— А вы думаете, покупатель найдется? — робко спросила она.

— Сами знаете, что да. — Я иронически усмехнулся. — Нувориши у вас с руками оторвут. Погодите, еще натерпитесь. Не хотел бы я оказаться на вашем месте, когда у вас двери закрываться не будут.

Она с облегчением рассмеялась.

— С этим-то я справлюсь!

— Не обольщайтесь. Чтобы этим заниматься, нужно быть толстокожим. Я бы…

— Предлагаете мне услуги в качестве маклера? — перебила девушка. — За комиссионные? Нет уж, спасибо. Лучше я их сама себе заплачу.

— Мне такое и в голову не приходило, — строго отрезал я. — И все же мой вам совет — поищите какого-нибудь надежного адвоката, когда дело дойдет до продажи.

Она покачала головой, глядя на дом сияющими глазами. В ее взгляде было что-то, вызвавшее во мне на миг глубокое отвращение. Алчность, которую совсем недавно я так близко видел у другой женщины. Девушка перехватила мой взгляд, и лицо ее мгновенно изменилось.

— Пойду за ключами, — обронила она. — Я их оставляю у соседей, чтобы…

«Гав!» — дружески откликнулся низкий собачий голос. В глубине сада за невысокой загородкой появилась большая голова, а потом и костлявое, поросшее серой шерстью тело огромной овчарки.

— Амиго! — воскликнула Ганка Дроздова — подруга моего друга и начальника, инженера Йозефа Каминека. Недавнее неприятное выражение лица исчезло. Она повисла на калитке и была сейчас похожа на двенадцатилетнюю девчонку. — Амиго! Ах ты, разбойник! Что ж ты не встречаешь хозяйку? Опять спал, а? — Она ворковала, как горлинка, а пес отвечал ей нежным повизгиванием, смешным для такого ветерана.

Я приблизился к забору. Амиго сменил свой дружеский тон на угрожающее рычание. Седая шерсть встала дыбом, пес прижал уши и оскалил желтые клыки. Я невольно отпрянул назад.

— Не бойтесь, — сказала барышня Дроздова все тем же воркующим голосом, хотя обращалась уже не к собаке. — Пока вы со мной, он вам ничего не сделает. А в другое время, конечно… К тому же Амиго за забором, — добавила она уже нормальным тоном.

— Хорошо, что он здесь есть — этот забор. — Я опасливо измерил глазами преграду высотой примерно метр восемьдесят, которая отделяла меня от рычавшего зверя.

— Так-то оно так, но не очень-то помогает, — озабоченно сказала Ганка. — Несколько раз уже сюда пытались залезть. Мы поставили решетки на всех окнах первого этажа, внутрь они не пробрались, но все равно… Дом на отшибе. Поэтому и приходится оставлять тут Амиго.

— Не жалко вам его? — не слишком искренне спросил я. Амиго вызывал любые чувства, только не жалость. — Это ведь жестоко — оставлять его тут одного.

— Он не один. Мальчик пани Маласковой приходит его кормить. И потом, он и так почти все время спит. Старый, — небрежно бросила она. Оторвавшись от калитки, вытерла руки о джинсы. — Пойду за ключами.

— Может, подвезти вас? — предложил я.

Она с улыбкой покачала головой.

— Не стоит. Через лес ближе. — И зашагала к деревьям, где виднелась протоптанная в хвое тропинка. — А вы тем временем осмотрите окрестности. За них ведь тоже можно запросить, а? — крикнула она мне.

Блестящие, разбросанные по бледно-голубой блузке кудри, милое девичье лицо и розовые губы, ведущие такие торгашеские речи… Ладно, извиним ей эту жадность. Откуда мне знать, может, ей срочно нужны деньги.

* * *

Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась в зарослях невысоких, растущих среди сосен кустов. Потом повернулся к объекту, ради которого я в рабочее время совершил это путешествие. Мое раздражение уже прошло. Мало ли найдется способов поприятней провести вторую половину июньского дня, чем корпеть над финансовыми договорами в своем вагончике посреди пыльной стройки? И этот не самый плохой. Хорошо еще, что Йозефа не удалось убедить, что я вряд ли гожусь для оказания услуг его симпатичной знакомой. Я ведь не агент по продаже недвижимости. И даже — тут я мысленно усмехнулся — не строитель. А девушка об этом наверняка не знает. И уж коль скоро я здесь, зачем ее разочаровывать? Все равно вряд ли еще увидимся.

Я попытался взглянуть на дом так, как это от меня требовалось, — глазами специалиста. Передо мной стояла большая двухэтажная вилла в живописном обрамлении соснового леса. Творение искусного мастера не смогла изуродовать даже отвратительная штукатурка. Вероятно, отштукатурили, уступая вкусам богатого мясника, или кто он там был, этот Ганичкин, как намекал Йозеф, папаша-толстосум. Потом я решил, что наверняка первоначально фасад был другим. Меня ведь предупреждали, что вилла построена сразу же после войны, а кто, кроме мясника, мог в те времена позволить себе столь дорогую загородную резиденцию? За тридцать-то лет и эта багровая краска приобрела бы более сносный оттенок.

Я сделал несколько шагов вдоль забора, который сам по себе являлся чудом профессионального мастерства. Сосновое дерево над зубчатым каменным цоколем. Грозное собачье рычание прервало мои усердные и добросовестные исследования. Невысокая загородка — сомнительная тюрьма «добряка» Амиго — примыкала к боковой стороне забора. Вилла стояла на косогоре, спускавшемся от шоссе. Земельный участок был расположен на южной стороне, и солнце уже вовсю заливало сад. За забором лес был вырублен, в просвете виднелось поле и часть шоссе, которым мы приехали. Услышав грохот мчавшегося на полной скорости грузовика и следующего, который только приближался, я отметил эту деталь как небольшой изъян усадьбы.