Современный французский детективный роман

— Ни малейшего.

Он держался все заносчивей, но в то же время все нервозней и никак не мог справиться с дрожью в пальцах.

— Что ж, отправлю вас в камеру — там у вас будет время подумать.

— Не имеете права.

— Вы забываете, что у меня на руках постановление на ваш арест, подписанное по всей форме судебным следователем.

— Если вы намерены допрашивать меня еще раз, требую присутствия моего адвоката.

— Я мог бы вам отказать. Адвокат имеет право присутствовать на допросах, проводимых судебным следователем. Но я готов дать вам все шансы. Кто ваш адвокат?

— Мэтр Луазо. Живет на бульваре Бомарше, тридцать восемь.

— Когда потребуется, я его приглашу.

Мегрэ встал и грузной поступью подошел к открытому окну, за которым сияло безнадежно синее небо. Не считая счастливчиков, что нежатся на пляжах, все сейчас мечтают о дожде, а он не думает идти, и температура поднимается все выше.

Инспектор Веран отвел Маосье в камеру.

— Он еще за это поплатится, — проскрежетал задержанный, явно имея в виду комиссара Мегрэ.

Мегрэ заметил Торрансу:

— Он хитрит. Отстучи мне на машинке свои записи, в следующий раз дадим ему подписать протокол.

— Вы действительно полагаете, что он знал Нину Лассав?

— Очень может быть. Я пустил пробный шар. По-моему, Маосье среагировал: к разговору о ней он не был подготовлен.

Мегрэ взял другую трубку, прихватил шляпу.

— Если срочно кому-нибудь понадоблюсь — я в «Паризьен либере».

Торранс посмотрел на шефа с изумлением, но смолчал. Мегрэ начал с того, что выпил в пивной «Дофина» кружку пива, потом вскочил в такси.

— В редакцию «Паризьен либере».

Ему помнилось, что после освобождения эта газета начала выходить одной из первых. Сам-то он в сорок шестом был не в Париже. Как раз тогда он не поладил с начальником уголовной полиции, который несколько месяцев спустя вышел в отставку. Мегрэ был переведен в Люсон, где ему было совершенно нечем заняться и он убивал время, целыми днями играя на бильярде. Так он протомился почти год, да и г-жа Мегрэ все не могла привыкнуть к Вандее.

К счастью, новое начальство вызвало Мегрэ в Париж. Сперва он был не главным комиссаром, а просто комиссаром и не руководил отделом расследования убийств.

В его жизни, да и в памяти, Люсон так и остался каким-то провалом.

— Мне нужно поговорить с главным редактором.

— Вы от кого?

— Я комиссар Мегрэ.

Главный редактор, незнакомый комиссару совсем еще молодой человек, вышел из кабинета ему навстречу.

— Чему обязан?

— Служба, — сознался Мегрэ.

— Чем можем быть полезны?

— Вы, вероятно, сохраняете все номера вашей газеты?

— Разумеется. Мы их переплетаем по годам.

— Мне нужно просмотреть сорок пятый и сорок шестой годы.

— Идемте.

Они миновали множество коридоров и наконец пришли в темное помещение, где на стеллажах громоздились огромные переплетенные в черную ткань фолианты.

— Дать вам кого-нибудь в помощь?

— В этом нет необходимости. Тем более что придется, может быть, провозиться несколько часов.

Вот что упустил Мегрэ в начале расследования. Один раз такая мысль мелькнула у него в голове, но после он напрочь об этом забыл.

— Если угодно, я распоряжусь, чтобы вам принесли пива. Нам всегда приносят из бистро напротив.

— Благодарю, я только что выпил кружку.

Оставшись один, он стащил с себя пиджак, засучил рукава рубашки и принялся разыскивать том за 1945 год.

Через час с этим томом было покончено. Разумеется, комиссар просматривал только заголовки. Но ни один, похоже, не относился ни к Марселю Вивьену, ни к Нине Лассав, ни к Луи Маосье.

Он поставил том на место и взялся за сорок шестой год, хотя голова у него уже шла кругом. Дважды заглядывал главный редактор, проверяя, не нужно ли чего.

— Может, вам уже захотелось пить?

— Что ж, сейчас я не отказался бы от кружки пива.

Воздух посинел от табачного дыма. В хранилище пахло ветхой бумагой и типографской краской.

Некоторые заголовки возбуждали внимание комиссара, напоминая о делах, в свое время изрядно прогремевших, а теперь совершенно забытых.

Январь… Февраль. Март… Апрель…

Так он добрался до августа. Наконец в номере за семнадцатое число на глаза ему попался заголовок:

«Молодая женщина задушена в доме на бульваре Рошешуар».

Заголовок был набран неброско, сообщение не попало на первую страницу. Казалось, этому происшествию не придали особого значения.

«Двадцатидвухлетняя Нина Лассав найдена задушенной у себя в спальне, в доме на бульваре Рошешуар. Жертва лежала в постели, обнаженная. Ни в комнате, ни во всей квартире не обнаружено следов беспорядка. Привратница допрошена, но ее ответы нисколько не помогли следствию.

Нина Лассав несколько лет прослужила в бельевом магазине на улице Лепик, и хозяйка магазина была вполне довольна своей продавщицей.

В конце 1945 года девушка внезапно оставила службу. В ее жизни был мужчина, но навещал он ее не часто. Что произошло в вечер ее смерти? Полиции будет нелегко это установить. Добавим, что пожилая привратница совершенно не обращает внимания на тех, кто приходит в дом.

Следствие ведет комиссар Пьебёф».

В следующем номере обнаружился заголовок: «Расследование на бульваре Рошешуар не продвигается».

Всего несколько строк: сообщение о том, что предпринимаются попытки больше узнать о частной жизни убитой. Отчет медицинского эксперта, составленный в специальных выражениях, уведомлял о том, что жертва подверглась странгуляции. Никаких иных следов насилия не обнаружено.

Привратницу допросили вторично. Она подтвердила, что девушку иногда провожал домой какой-то мужчина, довольно молодой; бывало, что он заходил к ней в квартиру, но на ночь не оставался ни разу.

Раз или два привратница видела его, но мельком. Узнать, вероятно, не смогла бы. Месяца два назад к девушке стал захаживать другой — его внешность описать легче, приходил он днем, когда светло, и привратница его хорошо рассмотрела.

Очень высокий, очень худой, черноглазый. По лестнице взлетал одним махом; пробыв час, уходил, и всегда один.