Современный кенийский детектив
Шрифт:
— Пока мы этого не установили. Известно только, что его довезли туда на такси. Он показал доктору толстую пачку купюр, обещал щедро заплатить за труды и солгал, будто на него напали грабители. Доктор заподозрил неладное, вызвал полицию, и мы арестовали раненого.
— Насколько серьезна рана? Можно ли везти его в Момбасу?
— Конечно, он страдает от боли, но ничего опасного. От таких ран не умирают.
Во второй половине дня раненого оперировали в центральной больнице Момбасы — извлекли из ноги пулю, которая была четко видна на рентгеновских снимках. Пулю я забрал себе в качестве вещественного
На следующий день я встал рано, принял душ, насвистывая песенку Элвиса Пресли "Недотрога". Сегодня я допрошу раненого, и операция приблизится к развязке. Я быстро оделся, и тут в дверь постучали. На часах было ровно девять.
— Входите! — громко сказал я, пребывая в жизнерадостном настроении.
Едва взглянув на их лица, я понял: что-то стряслось.
— В чем дело? — обратился я к инспектору Мбуви, но тот был так расстроен, что не смог ничего ответить.
— Баджуни убит ночью в больничной палате, — отчеканил сержант Мачария.
Я уставился на него, не находя слов. Весь мир обезумел, а мне пора на покой, в отставку!..
— Мы видели тело в морге. Сэр, это Кассам Кхалиф, тот перс из Найроби.
Глава девятая
До больницы мы доехали в полицейском патрульном автомобиле. Никто не проронил ни слова. Тяжким бременем навалились на нас напасти. Как жаль, что я не допросил Кассама вчера, теперь уже поздно. Снова я недооценил профессионализм преступников. Мне следовало побывать у него вчера, даже если он еще не оправился после наркоза и не мог отвечать на вопросы. Все равно я бы узнал Кассама, крайне важного для нас свидетеля, велел бы утроить бдительность. Слишком я доверился местной полиции — и в результате имею на руках еще один труп.
В морге нас ждал врач — патологоанатом. Он подвел меня к каталке, накрытой белой простыней.
— Хотите взглянуть?
— Хочу! — Я приподнял край простыни — несомненно, это был наш давешний знакомый.
— Одна из сестер его узнала. Это Кассам Кхалиф — баджуни. Я велел ей пригласить его родственников для опознания, прежде чем приступить к вскрытию.
— Когда вы их ждете?
— С минуты на минуту. — Доктор поправил очки на переносице. — Сестра Фатьма утверждает, что брат покойного живет неподалеку, в Малинди.
— Хорошо. Нам необходимо знать, что покажет вскрытие. Полагаю, без токсикологического анализа не обойтись.
— Это очевидно. Взгляните! — Доктор приподнял руку покойного и указал пальцем. — Вот след от инъекции, именно сюда ввели яд.
— Вижу.
— Похоже, смерть наступила от мгновенной остановки сердца, он хотя бы не мучился.
— Буду вам признателен, доктор, если вы сегодня же определите, какой яд применили убийцы.
— Если родственники не заставят себя ждать, я закончу не позднее двух часов пополудни. Однако уже теперь могу сказать, что дежурившие у палаты покойного полисмены были обезврежены иным способом.
— Вы определили каким?
— Нет пока, но это не составит труда. Полисмены получили дозу парализующего яда, имеющего лишь временное действие.
Я немедленно отправлю пробы на анализ в столицу.— Спасибо, доктор. Я свяжусь с вами после обеда.
Снова накрыв лицо покойного простыней, я пошел к выходу. Оказалось, что полисменов уже привели в чувство и отпустили из больницы. Они ждали меня в полицейском управлении. Я решил немедленно их допросить.
— Черт возьми, как это случилось? — набросился я на них, едва они переступили порог кабинета шефа местного отдела уголовного розыска. — Вам было велено охранять раненого и никого к нему не пропускать.
Они понурили головы, вид у них был такой, словно несчастнее людей на свете нет.
— Вы что, языки проглотили? — закричал я. — Я желаю услышать, как это произошло, почему вы нарушили мой приказ. Хороши полицейские! Не справились с простейшим заданием. Кимутаи, сделайте милость, ответьте на мой вопрос.
— Афанде, в десять минут двенадцатого кто-то постучал в дверь. Я хорошо помню, когда это случилось, потому что посмотрел на часы. Мы только заступили на вахту, сменив первую пару часовых.
— Смена была в одиннадцать?
— Так точно, сэр.
— Продолжайте.
— Нам было приказано никого не впускать в палату. Я напомнил об этом своему напарнику — констеблю Оньянго, он может подтвердить.
— И все-таки оба вы умудрились этот приказ нарушить!
— Сэр, вот как было дело…
— Кимутаи, мы не намерены с вами миндальничать! — гаркнул я громче, чем сам того хотел. — Вы впустили в палату посторонних, несмотря на категорический запрет!
— Сэр…
— Меня интересуют факты, а не ваши эмоции. Итак, в дверь постучали. Кто ее открыл?
— Констебль Оньянго, сэр.
Я перевел глаза на трясущегося мелкой дрожью констебля.
— Какие меры предосторожности вы приняли?
— Сэр, я держал пистолет наготове.
— И что же?
— Констебль Оньянго открыл, и мы увидели на пороге европейцев — доктора и сестру. Оба были в белых халаах, сэр.
— И вы спрятали оружие. Разве может белый, да к тому же доктор, оказаться злодеем? Не так ли, Оньянго?
— Простите, сэр…
— Так или не так?
— Так, сэр.
— Дальше.
— Белый сказал, что он доктор Ринглер или Ринклер, что, мол, пришел осмотреть раненого, — продолжал Кимутаи. — Я спросил, где он работает, и он ответил, что здесь, в этой самой больнице.
— Оба были уже в палате?
— Нет, сэр, пока еще на пороге.
— Что у них было в руках?
— У доктора черный чемоданчик, с каким обычно ходят врачи, а у сестры блокнот на доске с защелкой.
— Словом, все как у настоящих медиков, и вы их впустили?
— Да, сэр.
— Ну-ну, и что же дальше?
— Доктор и сестра вошли, затворили за собой дверь, потом он опустил чемоданчик на пол и раскрыл его.
— Вы видели, что он доставал?
— Сестра стояла так, что мне не было видно.
— Оньянго, так ли все было, как рассказывает Кимутаи?
— Да, сэр, все правильно. — Голос у констебля срывался, подрагивал. Я кивнул Кимутаи, чтобы тот продолжал.
— Вдруг доктор резко повернулся и наставил на нас пистолет. Мы не успели рта открыть, как раздался выстрел.
— И вы уснули сном праведников, так что вас только сегодня растолкали.