Современный кенийский детектив

— И тут вы добавили, что в участок доставлен бандит, подстреленный накануне.

— Верно, сэр. Ванджиру набросилась на меня с расспросами, потребовала от меня мельчайших подробностей этой истории, а я принял все это за обычное любопытство.

— Вот как!

— Она спрашивала, серьезно ли он ранен, на что я ответил, что раны не смертельные и что его отправят в центральную больницу Момбасы. Я не думал, что могу кому-то навредить.

На столе задребезжал телефон, я снял трубку. Телефонистка, дежурившая на коммутаторе, сказала, что вызывают меня.

— Старший инспектор Кибвалеи слушает!

— Это вы приезжали утром в морг в связи с кончиной… э… Кассама Кхалифа?

— Да, доктор, я.

— Вскрытие закончено, и я готов сообщить вам результаты.

— Спасибо, доктор.

— Оно ничего не дало.

— Что вы хотите сказать, док?

— Мы не обнаружили симптомов отравления.

— Но ведь вы сами показали мне след иглы!

— Я не говорю, что он не был умерщвлен. В брюшной полости и почках наблюдается кровоизлияние, но это еще ничего не проясняет.

— Есть ли какие-либо версии, доктор?

— Да, есть. Зрачки неестественно расширены, к тому же этот след от шприца. Очевидно, смерть наступила вследствие гипогликемии.

— Как-как?

— Гипогликемия — это крайний недостаток глюкозы в крови, что случается при введении в организм слишком большой дозы инсулина. Я отправил кровь покойного на клинический анализ плазмы. Мы проверим также, нет ли следов инсулина в моче.

— Господи!

— Да, эта шайка, судя по всему, состоит из отпетых головорезов. Ну да ладно, я свяжусь с вами, как только получу результаты анализов.

— Большое спасибо, доктор.

Я повесил трубку и обвел взглядом всех находившихся в кабинете.

— Так вот, капрал, ваш богатый друг — профессиональный убийца. Узнав от вас, где содержится арестованный, он убил его, введя сверхдозу инсулина.

В кабинете нависла давящая тишина, все были потрясены услышанным.

— Прошу вас хорошенько подумать, прежде чем отвечать. Может, Макс и Ванджиру хотя бы вскользь обмолвились, где их можно отыскать?

Оба лишь покачали головой. Один бог знает, на что я рассчитывал, задавая вопрос.

— Кстати, капрал, давно вы служите в полиции?

— Шесть лет, сэр.

— Шесть лет, — повторил я с укором, — и, по правде сказать, так ничему и не научились!

Я видел, как он зажмурился от стыда. В самом деле, преступники без труда обвели его вокруг пальца.

— Среди момбасских полисменов кто-нибудь может опознать Ванджиру?

— Есть тут два констебля, которых я сам с ней знакомил.

— Вот и отправляйтесь втроем в бары и гостиницы, куда она хаживает. Спрашивайте, не видел ли ее кто. Если отыщете, доставьте сюда, мне надо ее допросить.

— Слушаюсь, сэр.

— Что же до проступка, стоившего жизни арестованному, то пусть местное начальство решает, как с вами быть.

Остаток дня мы провели в гостинице "Манор", подводя итоги тому, как продвинулось расследование. Мы пришли к единодушному мнению, что нам ничего не остается, как задержать и допросить Шмидта. Время не ждет, промедление недопустимо, никакой альтернативы у нас нет.

Шеф уголовного отдела момбасской полиции заехал к нам в гостиницу и за пивом сообщил, что больница дала официальное заключение: пациент скончался от инъекции инсулина.

— И самая плохая весть: со вчерашнего дня никто не видел управляющего "Санглории", он исчез!

— Но его ждут?

— Конечно, они звонили и ездили к нему домой, однако все без толку. Связались с Найроби, и там ответили, будто Шмидта срочно вызвали в столицу. Его возвращения ждут с часу на час, мои люди начеку.

— Ладно, — вздохнул я, — нам не привыкать к неудачам. Как только он объявится, доставьте его сюда, есть о чем с ним потолковать.

— Не беспокойтесь, от нас ему не уйти.

— Сегодня утром я говорил по телефону с комиссаром, он склоняется к тому, чтобы выделить целый отдел на розыски и поимку известных нам членов синдиката. Я убедил его дать нам еще неделю, широкомасштабная акция спугнет преступников. Однако сомневаюсь, что нам удастся захватить их своими силами.

— А мне сдается, что планируемые комиссаром меры не дадут желаемого результата.

— Господи! — в сердцах воскликнул я и продолжал, понизив голос: — Нам до сих пор не известно, где их пристанище. Все, чем мы располагаем, — это имена, отпечатки пальцев и кое-какие вещественные доказательства, вроде бутылей со смолой. Эта девица, Ванджиру, не отыскалась?

— Есть тоненькая ниточка. Она вроде бы сказала приятельнице, что собирается на пару дней в Найроби. Нам удалось выяснить адреса ее столичных знакомых.

— Спасибо и на этом, — сказал я. — Вообще создается впечатление, что все члены синдиката подались в Найроби.

— Довольно странно с их стороны.

— Не исключено, что их собрали на совещание, где будет решаться тактика на будущее. Мы задали им перцу, и они, естественно, переполошились.

— Вероятно.

— Однако все это одни догадки, — сказал я, — а каковы же непреложные факты? Им совсем не обязательно ехать для этого в Найроби, можно было бы и в Момбасе собраться. Тот властный голос на пленке — у меня такое ощущение, что это не кто иной, как глава синдиката. Выходит, он был здесь вчера.

В тот вечер я с умыслом выпил больше обычного и наутро проснулся в тяжком похмелье. Голова прямо-таки раскалывалась от боли, меня подташнивало. Заметив на столе бутылку виски "Блэк энд Уайт", я вылил в стакан остатки спиртного и залпом выпил. Приняв ванну и тщательно почистив зубы, я воспрянул духом.

За завтраком ко мне присоединился начальник местного уголовного розыска. Он был чем-то возбужден и взволнован, его волнение передалось и мне.

— Приветствую вас, гонец, принесший добрые вести! — улыбнулся я. — Это как раз то, чего нам так недостает сейчас.

— Звонили из Найроби.

— Они сцапали немца и Ванджиру? Ничего не скажешь, быстро сработано.

— Нет, никто из этой компании до сих пор не арестован. Однако комиссар просил передать, что индиец по имени Урдин находится в руках полиции. Это на тот случай, если вам понадобится его допросить.

— Понадобится? Еще бы!

Глава десятая

Мне не удалось переговорить с Урдином сразу по возвращении из Момбасы он был серьезно болен.

Мои часы показывали четверть двенадцатого утра. Я поднялся по лестнице, ведущей в отделение интенсивной терапии. Мне велели надеть поверх одежды широченный зеленый халат и полотняные бахилы, доходившие до колен.