Современный кенийский детектив

Что-то он скрывает, чего-то не договаривает. Я так ему и заявил.

— Да, есть еще кое-что, — признался он. — Мы получили чрезвычайно тревожный телекс из штаб-квартиры "Интерпола" в Париже.

Омари терпеть не мог раскрывать мотивы своих поступков. Но за годы нашей совместной работы, до того, как я подал в отставку, у нас выработалась некая взаимная терпимость, основанная на уважении друг к другу. Вследствие этого я мог учинить ему допрос, а также позволить в его адрес некоторые колкости.

— Что в этом телексе говорится?

Омари полез в карман и вытащил ворох бумаг. Порывшись в них, он разочарованно прищелкнул языком и сказал:

— Я думал, он у меня с собой. — Потом снова засунул бумаги в карман. — Тогда бы ты своими глазами убедился. Такое сообщение, что у нас все запрыгали — от министра внутренних дел до начальников департаментов.

Ах, плут, подумал я.

— Должно быть, что-то особенное? — предположил я.

— Особенное? — Омари скривился. — Чересчур мягко сказано! Ты не поверишь своим глазам. Приходи завтра утром ко мне на службу — почитаешь.

Он поднялся уходить, как раз когда подоспел официант с заказом.

— А что, если я завтра не смогу?

Комиссар подождал, пока официант поставит перед ним кофе и отойдет.

— Ну, — пожал он плечами, — не сможешь — тебе же хуже.

Его лицо снова помрачнело. Я взял себя в руки.

— Знаешь, ты верно сказал. — Омари засунул свои ручищи в карманы, перегнулся ко мне через столик и продолжил едва слышно: — Я не хочу, чтобы ты лишился выгодного дельца! Но мне было бы столь же неприятно узнать, что ты лишился патента.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

— Твое разрешение заниматься частной практикой истекает через месяц — я специально проверил, прежде чем ехать сюда.

Я опешил: неужто он способен из-за такой ерунды нанести мне смертельный удар?

— Конечно, нет, — сказал Омари, — хотя для меня ооновская конференция совсем не ерунда. Но что я скажу, когда мне принесут твое заявление на подпись? Как я отвечу на вопрос о твоей готовности сотрудничать с властями по вопросам национальной безопасности? Поставь себя на мое место.

Он снова откинулся на стуле, и в глазах его появился блеск, не предвещавший ничего доброго.

— Слушай же, упрямец, — зашипел он. — Тебя следовало утопить, когда ты впервые сказал мне "нет". Думаешь, почему я тратил время на личную встречу? Потому что все еще считаю тебя порядочным и разумным человеком и хочу, чтобы мы работали вместе. Не забывай, если бы не я, ты бы по сей день гонялся за карманниками и другой мелюзгой на Ривер-роуд.

Что правда, то правда. Он отнесся с пониманием к моему стремлению заняться частной практикой, ускорил мою отставку, искренне пожелал удачи. А ведь квалифицированных кадров в полиции не хватало и правительство неохотно расставалось с обученными агентами, которым взбрело в голову стать частными детективами.

— Что за работа тебе подвернулась? — неожиданно спросил он. — Снова супружеская неверность?

Я замотал головой.

— Мой клиент нуждается в телохранителе.

— Кто он?

— Иностранец.

— Бизнесмен?

— Турист, западногерманский промышленник.

Омари отпил кофе, не сводя с меня глаз.

— Западногерманский промышленник специально приезжает в Кению, чтобы нанять тебя. — Омари явно потешался, хотя лицо его было по-прежнему сурово, как гранит. — Кого он боится, карманников?

Я молча снес обиду. Омари хочет вывести меня из равновесия. Он же прекрасно знает, чего я стою в профессиональном отношении. И не за горами тот день, когда в полиции горько пожалеют, что я от них ушел.

— Он сказал тебе, кто ему угрожает? — спросил Омари.

— Какая разница, пусть хоть "красные бригады"! — в сердцах выпалил я. — Работа есть работа.

— Лучше сразу верни задаток, — посоветовал комиссар. — Если он боится "красных бригад", ты ничем не сможешь ему помочь. Направь его ко мне. Ему следовало прежде всего обратиться к нам.

— Разве вам мало хлопот с ооновскими шишками? — неосторожно съязвил я, и Омари снова завел старую песню про то, что государственные проблемы важнее личных делишек.

— Ты мне нужен, — изрек он не терпящим возражений тоном. — Я поставлю тебя во главе специального отряда. Завтра в управлении обговорим все в деталях.

Он помолчал и добавил:

— Не сомневаюсь, что ты придешь.

В ответ я посмотрел на него с самым непроницаемым видом, на какой был способен. Мне не нравится, когда мною командуют, и в любое другое время я бы так прямо ему и сказал, но теперь слишком многое поставлено на карту.

— Итак, — Омари поднялся, — ровно в восемь утра в моем кабинете!

Я смотрел ему вслед, как он нес свое огромное тело к кромке тротуара, этакий столп государства, воплощение несгибаемого долга и ответственности. Его ждал служебный "мерседес". Он сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

Официант принес еще пива. Я стоял перед выбором. На одной чаше весов — патент на занятия частной практикой и разрешение на огнестрельное оружие, не говоря уже о мелких услугах, которые время от времени оказывали мне по старой дружбе сотрудники полицейского управления. На другой — больше четырех тысяч немецких марок, часть которых я уже потратил на погашение долгов. В обоих случаях я что-то теряю, чем-то жертвую.

Словом, чертовски сложная ситуация! Я выдул четыре бутылки ледяного пива, прежде чем принял решение. Подозвав официанта, я расплатился за себя и за комиссара Омари. Осуществление моего плана требовало стремительных действий и чрезвычайной осторожности. Сев в машину, оставленную на гостиничной стоянке, я не спеша покатил по Муинди Мбингу-стрит, свернул влево, на Стандарт-стрит, сделал еще один левый поворот, на Кимати-стрит, и вновь оказался около отеля "Нью-Стенли". Светло-серый "ниссан" явно висел у меня на хвосте. Я слишком долго работал с Омари и отлично знал, что он никогда не полагается на авось. Конечно, он принял меры на мой счет, и следить за мной будут вплоть до того момента, как я предстану перед ним завтра.

Оставив "датсун" на прежнем месте, я вернулся в кафе, сел за тот же столик и снова заказал пиво. Итак, новая задачка, над которой придется поломать голову. Мое единственное преимущество, хотя в этих обстоятельствах и ничтожное, заключалось в том, что комиссар пока что ровным счетом ничего не знал о фон Шелленберге.

Прежде всего надо избавиться от шпиков. Им, вероятно, приказано хватать меня, как только они почувствуют, что я намереваюсь улизнуть. На обдумывание этой задачи ушло десять минут. Я вернулся к "датсуну" и поехал домой. Серый "ниссан" неотступно следовал за мной.