Современный польский детектив

Не превышая восьмидесяти километров?

Сдаюсь. Не превышая восьмидесяти километров.

—Честное пионерское? Барбара Ярецкая рассмеялась:

Ужасный вы человек! Такого деспота еще свет невидел. Ну хорошо. Даю слово.

Теперь я буду спокоен за вас. Надеюсь, вы умеете держать слово?

Безусловно. При любых условиях. Поэтому и стараюсь не давать обещаний.

В таком случае ценю свой успех.

Вы сегодня удивительно милы.

У вас еще живет ваша знакомая? — Майор снова переменил тему разговора, не желая, чтобы он приобретал слишком уж интимный оттенок. Да и вообще не хотел в своем флирте с красивой вдовой заходить слишком далеко.

Да, живет. Я привязалась к этой милой и достойной девушке. Знаете что, вас надо сосватать.

Благодарствую. Меня уже однажды сосватали. Второй раз такой номер не пройдет.

Кто знает? — Барбара Ярецкая улыбнулась и так посмотрела на Лешека Калиновича, что тот даже смутился.

Определенно нет,— не сдавался майор.

Я уверена, что найдется такая! Когда-нибудь я напомню вам об этом разговоре. Все мужчины так говорят, а закоренелых холостяков на удивление мало. Ну а кто за кем бегает — то ли вы за нами, то ли мы за вами,— это еще не выяснено.

Как это похоже на рассуждение мышеловки.

А как она рассуждала?

Мышеловка тоже объясняла мышам, что не бегает за ними. Тем не менее она их ловит.

Барбара Ярецкая рассмеялась от всей души.

Был уже вечер, когда они добрались до Запогоднон улицы. Такси им не удалось поймать, и пришлось от автобусной остановки идти пешком.

Очень странное чувство испытываешь,— сказала Ярецкая,— когда разговариваешь с человеком, который знает о тебе все, но о котором ты ничего не знаешь. И все же, признаюсь, я давно не проводила время так приятно. Большое вам спасибо.

То, что я узнал о вас как работник милиции, теперь уже забыто. А этот приятный вечер я долго буду помнить.

Завтра в это время я уже буду в Закопане! Просто не верится...

Желаю вам хорошей погоды. Впрочем, я уверен, что все буДет хорошо, и с погодой тоже.

Вот удивится меценат Рушинский, когда узнает, что я уехала! Здорово я его проведу.

Вы же говорили, что условились поддерживать телефонную связь.

Да. Но я-то ему сказала, что уеду только через три дня.

А выезжаете раньше?

Я делаю это вполне умышленно. Я просто боюсь, что снова возникнет что-нибудь непредвиденное и мне неудастся вырваться из Варшавы. Поэтому решила бежать. Поставить всех перед свершившимся фактом. Нет меня — и все. Пусть меценат Рушпнский и мой заместитель сами справляются как знают... С удовольствием думаю о том, какая их завтра ожидает «приятная» неожиданность... О моем побеге знает только Зигмунт.

Когда они подошли к дому номер двадцать четыре, Ярецкая любезно предложила майору зайти.

Выпьем по чашечке чаю, а в холодильнике, наверное, найдется что-нибудь поесть. Прошу вас.

Мне уже хорошо известны сокровища Сезама, сокрытые в вашем холодильнике.

Пойдемте. Кстати, я вас познакомлю со своей приятельницей.

С той, которую намереваетесь мне высватать?

А может быть, я уже раздумала это делать?

Вы меня успокоили.

Идемте?

Спасибо за ваше любезное приглашение, однако разрешите мне сегодня не воспользоваться им. Вам нужно еще собраться в дорогу, а меня ждет дома толстая папка

с документами, которые я должен просмотреть к завтрашнему дню.

Жаль. В таком случае встретимся после моего возвращения. Но неужели мне снова придется так долго ждать вашего звонка?

Раз вы этого хотите, я позвоню.

Вы позвоните, если сами этого пожелаете. Так ведь?

Обязательно позвоню.

До свидания,— сказала Барбара Ярецкая и протянула на прощание руку.

До свидания. И прошу вас не забывать о своем обещании.

Буду помнить — не превышать восьмидесяти километров.

Попрощавшись, майор пошел к автобусной остановке. Мимо него бесшумно проехал зеленый «рено», сверкая всеми начищенными до блеска никелированными частями.

Зигмунт Квасневский сдержал слово: машина Барбары Ярецкой была готова к дальней дороге.

Водитель вел машину не торопясь, осторожно.

ПОБАСЕНКА АДВОКАТА РУШИНСКОГО

Меценат, вы ко мне? И так рано? — удивился майор Калинович при виде входящего в кабинет Мечислава Рушинского. Часы показывали только пять минут девятого.

У кого срочное дело, тот рано приходит.

— Вот и хорошо, что вы пришли, мне тоже нужно с вами потолковать. Я уже хотел звонить вам или послать повестку.

Вот как? Даже повестку,— усмехнулся адвокат.— Может, будет и протокол официального допроса?

Возможно, и без этого не обойтись.

Ну а у меня к вам, майор, нет столь официальных дел. Я пришел лишь для того, чтобы рассказать одну любопытную побасенку.

Я бы тоже мог поведать вам сказочку об одном известном адвокате. Эта сказочка, правда, не из «Тысячи и одной ночи», тем не менее она весьма интересна и поучительна. Хотите послушать?

Охотно,— ответил адвокат с миной ,которая свидетельствовала как раз об обратном.

Разрешите начать?

Поскольку я первый сделал такое предложение, может, я первый и расскажу вам мою сказочку? Она не слишком длинна и, наверное, не менее поучительна, чем ваша.

Клиент всегда прав,— улыбнулся майор.— Прошу вас, начинайте.

Рушинский сел поудобнее и начал свое повествование.

Есть у меня приятель, который окончательно сбился с правильного пути. А жаль, ибо когда-то обещал стать неплохим адвокатом. Вместо того чтобы заниматься достойным делом, он взялся писать детективные романы. Так вот, он рассказал мне сюжет книги, которую намерен написать. Этот сюжет настолько заинтересовал меня, что я решил пересказать его вам.

Очень уж издалека вы начали. Тем не менее — я весь внимание.

—Авторы детективных романов любят, чтобы действие их разворачивалось не где-нибудь, а в Англии, в старинных родовых владениях богатых лордов, в дворцах и парках с бассейнами, в стены которых вмурованы тайники, где хранятся орудия преступления. Мой же приятель — человек скромный, и действие его романа происходит в Соединенных Штатах Америки, в Нью-Йорке.

Майор закурил, но не прервал адвоката.

Так вот, жил в Нью-Йорке молодой человек, жизненным кредо которого было: «Лучше умереть, чем работать». Однако он не намеревался вести жизнь отшельника, питающегося акридами и диким медом. Напротив, он любил комфорт и все радости жизни, а превыше всего деньги. Ради них он не остановился бы и перед убийством.