"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– А если моральные представления не слишком завышены, то и падать, оступаясь, не так больно.

Черт. Это замечание кольнуло меня еще сильнее. Но я продолжил рассказ.

– Когда мы оба заработали первые деньги, то совместно начали их тратить. Если находили время. Крутые рестораны, экзотические поездки, первая дорогая квартира.

– Что за человек Катарина?

Я заерзал на стуле. На этот вопрос было два ответа. Первый мне нравился. А второй совсем не нравился. Я начал с приятного ответа.

– Когда мы познакомились, она была открытой, предусмотрительной, милой, с чувством юмора. Мы много смеялись над другими.

– А сейчас?

Теперь на очереди был неприятный ответ.

– Закрытая, пугливая, нежна с Эмили, ко мне холодна, абсолютно лишена чувства юмора. Мы больше не смеемся над другими. Зато теперь Катарина превосходно может позлорадствовать над кем угодно.

– Как так получилось?

– Каким-то образом все, что, вообще-то, должно приносить удовольствие, превратилось в обязанность. «Давай сегодня не вылезать из постели» стало «давай уже переедем в общую квартиру, иначе мы никогда не начнем жить вместе». «С тобой я мог бы состариться» перешло в «мама говорит, что рано или поздно мы поженимся». «Ты должен стать отцом моих детей» превратилось в «если я сейчас не перестану пить противозачаточные, то через шесть лет будет поздно рожать третьего».

– Сказочный принц, который спасает принцессу из тюрьмы – то есть от учебы, – превратился в поддакивающего водителя «гольфа», – подытожил Брайтнер и кивнул.

– Что значит «поддакивающего»? Съехаться, пожениться, создать семью – все это мне нравилось. Иначе я не стал бы это делать. Но мне бы хотелось, чтобы все это доставляло больше удовольствия. Я бы хотел все это прожить, а не отметить галочкой. Чем больше наши отношения входили в привычное русло, тем незначительнее становились. Мы оба делали карьеру. При этом нам обоим был важен именно сам факт того, что партнер тоже делает карьеру. Что это была за карьера, нас поначалу особо не интересовало, а с годами она становилась все большей обузой. Катарина все больше ненавидела то, чем я занимался. А чем она занимается, я просто не знал. Но каждый из нас легко примирился с тем, что другой зарабатывает хорошие деньги, что бы он ни делал.

– По крайней мере, с финансовой стороны выглядит как прочный фундамент.

– Через пять лет мы поженились. Еще через два родилась Эмили.

– Желанный ребенок?

– Абсолютно. Я мечтал, что ее рождение вдохнет в наши отношения новую жизнь, в прямом смысле. Но я ошибся.

– Ничего удивительного. Если двое взрослых не могут сделать что-то совместными усилиями, то почему ребенок в состоянии изменить ситуацию?

Я задумался над его словами. Почему-то в этих его фразочках, к моему стыду, было много смысла.

– Катарина полностью взяла на себя заботу об Эмили. Кормление грудью по плану. Отлучение от груди по плану. Пражская программа для детей и родителей по плану. Плавание для малышей по плану. Фитнес для молодых мам с колясками по плану. И этот план целиком и полностью определяла мать. Желанный ребенок превратился в запланированного. Только для наших отношений не существовало никакого плана. Дома я был всего-навсего внеплановым нулем с пенисом. Когда я находился дома, то все делал неправильно. Когда я поздно приходил, то и это было неправильно. Мне ничего не оставалось, как только еще больше погрузиться в ненавистную работу. Там я, по крайней мере, хоть что-то значил. И там у меня оставалась свобода действий и доверие коллег.

– И так продолжается с рождения Эмили?

– Более или менее. Да. С тех пор я работаю за двоих. С тех пор Катарина сидит дома с Эмили, если только она не на каких-нибудь курсах из серии «мать и дитя». При этом Катарина терпеть не может других мамочек, но, чтобы не сплоховать, делает все, что делают они. Я вижу свою дочку только спящей. Когда я раздраженный прихожу домой и натыкаюсь на свою уставшую жену, мы все чаще цапаемся. Катарина даже спросила меня однажды, зачем я вообще пришел домой. На этот вопрос я не смог ответить.

– А сейчас сможете?

– Нет, – признался я, не раздумывая.

Это четкое «нет» рассекло наш разговор с хирургической точностью. Последовавшая за ним пауза длилась долго. Но была благотворна. По окончании этой паузы Йошка Брайтнер поджидал меня с сюрпризом.

– Вы знаете, что такое островок времени?

– Что, простите?

– Островок времени. Ограниченный промежуток времени, в который вы делаете только то, что приносит вам удовольствие. И ничего более.

– Вы имеете в виду то, что поколение наших родителей называло «выходные» и «свободный вечер»?

– Верно. А ваше поколение променяло их на смартфоны. Вместо выходных и свободного вечера вы теперь постоянно находитесь в зоне доступа и нуждаетесь в консультантах по осознанности.

– Дурацкий обмен.

– Что касается меня, то я неплохо на этом зарабатываю.

– И как эти островки помогут в моем случае? – поинтересовался я.

– Ну, как ни странно, частично вы уже применяете концепцию островка времени. Так как дома вы себя чувствуете не очень комфортно, то еще больше погружаетесь в работу. Там вам, по крайней мере, не досаждает супруга. Однако – вот чудеса! – похоже, что клиент-психопат нервирует вас не меньше, чем ваша фрустрированная жена.

– И что вы предлагаете?

– Сделайте что-нибудь для себя. Создайте свободное пространство только для себя, где не будет ни жены, ни психопата.

– То небольшое количество времени, которое у меня остается после работы, я бы хотел проводить с семьей.

– С придуманной вами идеальной семьей, которой в действительности не существует. Когда вы физически находитесь дома, а мысленно спорите с кем-то на работе или с женой, это явно не помогает ни вам, ни вашей жене, ни тем более вашей дочери. И вы, и ваша жена хотите, чтобы вы душевно принимали участие в жизни семьи. Так создайте себе надежный островок времени исключительно для жены и ребенка. Где не будет ни единой мысли о чем бы то ни было, кроме вашей семьи. Вот этим временем и наслаждайтесь, если угодно.

– На этом островке у моей жены будет право голоса?

– Конечно же нет. Это ваш островок. Я бы посоветовал вам создать его только для себя и для дочери. Если вы на этом островке, то вы только со своей дочерью. Если вы мыслями не с ней, то можете сразу уходить. Возможно, разлука принесла бы вам и вашей жене некоторую разрядку. Так вы научились бы – а может быть, и ваша жена – говорить только о том, что важно именно здесь.

В тот же вечер я рассказал Катарине об этом предложении. О разлуке, которая станет началом примирения. Рассказал об островках времени. О своем недовольстве. К моему удивлению, Катарина в этом предложении увидела не конец нашего брака, а проблеск надежды на сумрачном горизонте. Вместо упреков в том, что я хочу покончить с нашим браком, она бросилась мне на шею. Впервые за долгие месяцы. Со слезами на глазах.

– Я так благодарна тебе за это предложение. Я не выдержу, если между нами все останется как есть.

– Но почему же ты ни разу не предлагала мне съехать на время?

– Потому что не хочу вышвыривать вон отца своей дочери. Я хочу вернуть того мужчину, за которого вышла замуж.

Она никогда бы его не вернула. Потому что мужчины, за которого она вышла замуж, никогда и не было. Она вышла замуж за чистый лист бумаги, на который спроецировала свои представления об идеальном супруге. А я, как и прежде, был готов к тому, чтобы вести себя так, будто я и есть эта проекция, – как только у меня снова появятся силы для этого.