"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Наконец показалось здание из красного кирпича. С края черепичной крыши свисали, сверкая на солнце, длинные прозрачные сосульки. Черные тридцатиметровые трубы зло когтили небо. Судя по всему, это и был второй крематорий.

Охранники и зондеркоманда вели толпу людей ко входу. Сколько их было, Гуго сосчитать не мог. Тысяча? Две?.. Колонна двигалась в полном молчании. Головы еще не обриты. Время от времени кто-то оглядывался на высокую ограду, отделявшую их от основного лагеря.

Мимо пронесся фургон с красным крестом на борту, забрызгал Гуго снежной жижей и притормозил у здания. Следом протарахтел мотоцикл. Газанув, он дважды объехал площадку перед крематорием, выбрасывая из-под колес комья грязи, и остановился. Высокий атлет спрыгнул с седла, отдал какие-то короткие приказы, после чего с интересом уставился на Гуго.

Тот ответил не менее вызывающим взглядом. Из-под фуражки эсэсовца виднелись рыжие прямые волосы. Лицо покрыто веснушками. Судя по знакам различия, фельдфебель. Когда он приблизился, Гуго заметил стеклянный глаз, в котором отражался алый закат.

– Хайль Гитлер! – гаркнул унтер и пожал ему руку. – Я обершарфюрер Отто Молль. Чем могу помочь?

– Хайль Гитлер! – ответил Гуго. – Я Гуго Фишер из пятого управления.

– Я знаю, кто вы. – Унтер развел руками и неожиданно весело рассмеялся. – Либехеншель только о вас и талдычит.

Гуго бросил взгляд за спину Молля, туда, где исчезли евреи, проглоченные воротами крематория. Поднял глаза на коптящую трубу и машинально подставил ладонь под невесомые пылинки пепла.

– Да, топки сегодня раскочегарили на славу, – бодро заметил Молль.

Тем временем солдаты принялись выгружать из фургона жестяные банки и расставлять их у стены крематория. Судя по выверенным движениям, они дотошно следовали какому-то особому протоколу.

– Ну как? Нашли что-нибудь интересненькое в Биркенау? – спросил унтер, на лице которого блуждала кривая ухмылка, отчего взгляд казался нарочито свирепым.

– Пока ничего существенного, – ответил Гуго, с ужасом чувствуя на зубах пепел. – Оберштурмфюрер Фогт говорит, вы сжигаете трупы на кострах?

– А, вы о рвах. Они там. – Молль махнул рукой куда-то за крематорий. – Пойдемте, покажу.

И он зашагал вперед. Они оба свернули за угол, и унтер остановился. Охранник в противогазе осторожно вскрывал одну из жестянок. Казалось, Молль давал Гуго возможность как следует все рассмотреть.

Гуго пробежал взглядом по семи наглухо заделанным окнам. В закатных лучах солнца сверкнули сине-зеленые кристаллы в чуть наклоненной банке. Охранник поднялся с ней по приставной лесенке, высыпал содержимое в маленький лючок, сразу же его закрыл и спустился на землю. Гуго разглядел этикетку.

– «Циклон-Б»?

Он словно со стороны услышал, как дрогнул его собственный голос, зазвенев в ушах. Молль разразился довольным хрюкающим смехом. У Гуго зачесались кулаки. Вот бы прижать эту свинью к стене и отходить тростью, сбить с физиономии мерзкую ухмылку. Но тогда прощай карьера. Не говоря уже о пистолете, который Молль не замедлит пустить в ход.

– Идемте-идемте, герр Фишер, я покажу вам наши рвы.

Обершарфюрер говорил с интонациями экскурсовода, рассказывающего туристу о городских достопримечательностях. Гуго же не мог отвести глаз от этикетки с надписью «Ядовитый газ». Череп на ней садистски скалился. Вот, значит, чем пахли волосы, увиденные Йоилем в «Канаде». Горьким миндалем цианистого водорода. Гуго прошибла дрожь, как бывало в детстве, когда начинался жар. Вспомнился смех в коридоре штаба РСХА, когда кто-то из гестапо рассказывал, как заключенных в Хелмно казнили с помощью выхлопных газов.

– Вы идете или нет? – окликнул его Молль, демонстрируя острые белые зубы.

Гуго побрел за ним, словно сомнамбула. Голова отяжелела, мысли путались. Евреи вошли в здание, после чего туда же высыпали «Циклон-Б». Как наяву, зазвучал голос офицера, болтающего о Хелмно, и возник образ Небе. Начальник уголовной полиции слушает доклад и глубокомысленно кивает, прихлебывая суррогатный кофе и стуча зубами. У Небе имелась странная привычка постукивать зубами, когда ему рассказывали то, что он уже знал, но не желал выдавать свою осведомленность.

Живот скрутило от тягостного предчувствия. Руки задрожали, страшно хотелось морфия. А лучше – прямо сейчас развернуться и уйти, забыть обо всем, позволить наркотическому дурману унести себя далеко-далеко… Вместо этого Гуго шагал вперед. Молль вел его в направлении желтого дыма. Чем ближе, тем гуще он становился. Гуго закашлялся, по щекам неудержимо потекли слезы. Дым ел глаза, и сердце разрывалось от боли.

– Поначалу со всеми так, – успокоил его Молль. – Потом привыкаешь.

«Потом привыкаешь». В лицо пахнуло жаром. По краю березовой рощи протянулся огромный ров, в котором горели тела. Языки пламени тянулись к небу, превращаясь на высоте в ту самую желтоватую смрадную тучу, видную еще со станции. Тела потрескивали, будто поленья, и взрывались, точно печеные каштаны. Зондеркоманда собирала вытопившийся жир, стекавший в специальные боковые отверстия, и выливала его обратно в ров.

Вдоль рва тоже лежали трупы, казавшиеся спящими. Одни члены зондеркоманды обривали им волосы. Другие щипцами выдирали золотые коронки и бросали на расстеленную простыню. Те сверкали в пламени, как запретный и постыдный клад. Чуть поодаль стоял грузовик с десятками новых трупов, ждущих своей очереди. У Гуго не получалось распознать человеческие существа в этой путанице рук, ног и голов.

– Господь всемогущий… – пробормотал он.

– Господь сюда не заглядывает, – наставительно сказал Молль. – Кстати, не стесняйтесь, прихватите горсть земли в качестве сувенира.

– Зачем?

Гуго в изумлении уставился на унтера. Нога вот-вот откажет, и тогда он повалится на землю. Он покрепче перехватил трость, ища опоры, но земля раскисла от растопленного снега. Гуго испугался, что увязнет в этом болоте и останется тут навсегда.

Вытирая слезящиеся глаза, он прикусил язык. Рот тут же наполнился мерзким дымом. Гуго сунул руку в карман за сигаретами. Пальцы наткнулись на холодное стекло пузырька и футляр шприца, потом нашарили пачку. Гуго раскурил сигарету, и во рту сделалось еще гаже. Пришлось ее выкинуть.

Смачный хохот Молля подействовал как удар в спину.

– Я вовсе не над вами смеюсь, герр Фишер, не обижайтесь, пожалуйста. Просто забавно наблюдать за реакцией тех, кто впервые видит это дерьмо, – проговорил Молль и опять зашелся в лающем гоготе. – Ну как? Пришли в себя? Что-нибудь еще желаете посмотреть?

Гуго выплюнул густую слюну со вкусом горелого мяса, сжал челюсти и сконцентрировался на том, ради чего приехал. К черту Аушвиц, к черту Небе, наверняка знавшего, с чем он здесь столкнется, к черту Гитлера! Гуго отогнал мысли о евреях, исчезающих в крематории, о черепах на этикетках «Циклона-Б», о горящих трупах и сосредоточился.

– Скажите-ка, обершарфюрер, вы встречали в «Канаде» кого-нибудь из десятого блока?

Молль задумчиво поднял единственный глаз.

– Встречал. Сестрички частенько приходят сюда. Думаю, ищут в карманах трупов лекарства, чтобы заграбастать их до того, как те попадут на сортировку. Иначе им придется грызться из-за пилюль с врачами из Биркенау, диспансера или каким-нибудь капо.

– Адель Краузе тоже приходила?

– Адель. – Обершарфюрер присвистнул. – Рыженькая такая немочка с зелеными глазами, да? Видел я эту красотку, и не раз.