"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Ну что, пошли? — произнес Даниэль. — Пора подниматься…
Ее ладонь, вложенная в его руку, сжалась от страха. Она еще не была готова.
— Я… Я хотела бы остаться здесь… Отдай мою камеру той, другой…
Даниэль улыбнулся. Кто бы поверил, что однажды услышит от нее такое…
— Ты вернешься в сто девятнадцатую…
— Я причиню ей зло! — всхлипнула Марианна. — Причиню ей зло! Я только это и умею делать! Я злая, насквозь испорченная!
Он уже не улыбался, растроганный до глубины души. Марианна снова расплакалась, растаяла, приникла к нему. Даниэль искал нужные слова, долго не находил их.
— Вот видишь,
— Хватит молоть чепуху! — резко оборвал он.
Тяжело было это слышать, даже ему — а он видел и слышал вещи куда похуже.
Она цеплялась за Даниэля, буквально растекалась по его телу. Никогда еще она так не чувствовала его близость. Давно так не чувствовала чью-либо близость.
— Я не должен был так избивать тебя утром, — произнес он, будто говорил сам с собой.
— Ты должен был бить сильнее… Тогда бы все уже кончилось.
Он попытался понять ее боль. Разделить ее. Давно ему не доводилось так страдать.
— Нельзя терять надежду, Марианна… Знаю, тюрьма — жестокая вещь, но все же…
— Ты ничего не понял… Это саму себя я больше не могу терпеть… Видеть, что я натворила, кем стала… Каждую ночь я снова и снова убиваю тех людей… А они возвращаются, все время. Даже когда я сплю…
Все еще тяжелей, чем он думал. Но прежде всего следует подумать о себе. Не дать затащить себя в пропасть. Даниэль хотел отстраниться, Марианна в отчаянии уцепилась за него. Он стиснул зубы. Сам виноват. Преступил пределы, которые нельзя преступать. Совершил ошибки, которых совершать нельзя. Как теперь ее оттолкнуть? Дать захлебнуться? Хватит ли у него жестокости бросить ее на произвол судьбы? Может быть, препоручить ее Жюстине?
— Марианна, мы сейчас поднимемся… Если захочешь, можешь поговорить с Жюстиной…
— Нет! Она ненавидит меня!
— Что ты, ничего подобного! Я тебе соврал! Просто хотел, чтобы ты выплакалась! Какое там «ненавидит»! Она даже ходила к директору, жаловалась, что я тебя избил!
Марианна вглядывалась в него с безмерной тоской:
— Ты теперь меня бросишь?
Он выдавил из себя улыбку:
— Что ты! Я не такой подлец!
— Не хочу, чтобы ты меня бросал…
У нее было ощущение, будто ее затягивает трясина, будто перед ней чаша, в которой не иссякает питье. Почему ей так хочется остаться рядом с ним? С ним, кого она так часто ненавидела, столько раз презирала… На кого злилась из глубины своей камеры столько долгих ночей. Кто так сильно избил ее не далее как утром!
— Очень мило с твоей стороны, — проговорил он, стараясь скрыть неловкость. — Успокойся, я никуда не денусь… А теперь нужно идти. Тебе оставили горячий ужин…
— Я не голодна.
— Ты за весь день не проглотила ни крошки. Тебе необходимо поесть…
Он уже и не знал, чем еще выманить ее отсюда. Можно было, конечно, действовать силой. Ведь он так часто с ней эту силу применял. Но в этот вечер к ремеслу вертухая не лежала душа. Будто эти свои замашки он оставил в гардеробной, вместе с мундиром. Скобки, которые следовало как можно скорее закрыть. Вот только Марианна все еще прижималась к нему. Ее лицо совсем близко. И он не хотел, чтобы это кончалось. Ее глаза, такие красивые, все еще под пеленою
слез, струящихся по щекам так тихо, медленно… Без остановки…— Больно? — спросила она, погладив его подбородок.
Да, вообще-то, уже становилось больно. Настолько он ее хотел. Настолько терял над собой контроль.
— Еще чего! Думаешь, ты способна сделать мне больно своими кулачишками?
Может быть, обидев ее, он своего добьется. Вскочит в последний вагон! Надо же, запутался в собственных сетях! Сказать, что ли, что его ждет жена? Чувствуя себя последней сволочью, он грубо оттолкнул Марианну.
Встал, глубоко вздохнул. Не проходило. Закручивалось в нем какой-то адской спиралью. Марианна по-прежнему не сводила с него влажных глаз обиженной девочки.
— Пошли! — заорал он.
— Не надо кричать! — взмолилась Марианна.
Ей вдруг стало так холодно. Она опять задрожала, поджала ноги под себя. Нет сил встречаться с кем-то еще. Особенно с Жюстиной или с мадам Фантом. Она решила остаться на ночь здесь. Здесь и умереть. Достаточно уговорить Даниэля. Почему он так резко вскочил? Рядом с ним было так хорошо. Она хотя бы согрелась. Даниэль глядел на нее так странно. Потом начал ходить кругами по камере, в которую сам себя запер. Пока снова не остановился и не вгляделся в нее еще раз с тем же непонятным выражением. Может, я чем-то рассердила его? Не важно. Если он не захочет мне помочь, я найду другой способ. Брошусь с лестницы, с самого верха.
Он все ходил и ходил по камере, она искала решение. Самое радикальное. Произносила, дрожа и стуча зубами от холода, какие-то невнятные фразы.
— Что ты там бормочешь? — спросил Даниэль жестким тоном.
— Я брошусь с лестницы, — повторила она более внятно. — Двух пролетов хватит, не правда ли? Это, должно быть, ужасная смерть, но что поделаешь…
В ее голосе было что-то пугающее. Некое спокойствие, решимость, которую ничто не в силах поколебать. Даниэль подумал было отвести ее в санчасть, пусть накачают успокоительными. Почему он не в состоянии принять правильное решение? Ведь он хорошо знает свою работу! Но что-то сковывало ум. Нужно сначала побороть себя. Свои собственные инстинкты.
— Я замерзла… Почему ты не сядешь рядом? Это моя последняя ночь, не хочу помереть от холода…
Даниэль подхватил ее под мышки и поднял с пола. Она даже не пыталась сопротивляться, слишком изумленная таким грубым рывком. Стукнулась затылком о металл, боль пронизала все тело, до самых пят.
— Прекрати немедленно! — Даниэль был вне себя. — Ты достала меня, Марианна! Понимаешь?.. Я сыт по горло твоим бредом! И сейчас же перестань плакать!
Даниэль отпустил ее, и она медленно опустилась обратно на пол. Просунула сквозь решетку пальцы.
— Почему ты так злишься?
Да, почему? Это свидание наедине становилось для него невыносимым. Он умирал от желания заключить ее в объятия, эта борьба с собой была сущей мукой. Уж лучше снова подраться с ней, чем уступить чему-то такому, что его пугало.
— Ты осточертела мне! Я тебе не друг, мне не платят за то, чтобы ты мне изливала душу! Я пришел только затем, чтобы проводить тебя наверх, в камеру! И мы давно уже должны быть там!
Обиженная. Отвергнутая. Кто бы сомневался, что он быстро покажет свое истинное лицо! Разочарует ее в очередной раз. Они все здесь не для того, чтобы ей помочь. Только для того, чтобы держать в заточении.