"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Тамара была слишком поглощена своим приемом и потому оказалась в числе тех немногих жителей города, кто не толокся в этот час перед домом Келлерганов. Новость она узнала рано утром, как и все, и сперва испугалась за свой прием: Нола пыталась покончить с собой. Но, слава богу, девочка позорно погорела со своим суицидом, и она поняла, что ей вдвойне повезло: во-первых, потому, что если бы Нола умерла, пришлось бы отменять обед — праздновать что-то в подобных обстоятельствах было бы неприлично. А во-вторых, сегодня, по счастью, было воскресенье, а не суббота: ведь если бы Нола попыталась убить себя в субботу, ей пришлось бы искать замену в «Кларксе», а это сложно. Нет, Нола решительно молодец — сделала свое дело в воскресенье, да к тому же еще и неудачно.

Убедившись, что в саду полный порядок, Тамара пошла посмотреть, что творится в доме. Дженни она нашла на своем посту, при входе, готовую встречать гостей. Зато беднягу Боббо пришлось отчитать по всей строгости: он был при рубашке и галстуке, но до сих пор без штанов, потому что по воскресеньям ему разрешалось сидеть на веранде с газетой в трусах, и ему нравилось, когда в трусы задувает ветерок, освежая его телеса, особенно волосатые части, ведь это так приятно.

— Что это ты тут растелешился! — пристыдила его жена. — Интересно, когда великий Гарри Квеберт станет нашим зятем, ты так и будешь разгуливать в подштанниках?

— Знаешь, — возразил Боббо, — по-моему, он совсем не такой, как мы думаем. В сущности, он очень простой парень. Любит моторы, пиво похолоднее… Думаю, он не обидится, что я по-воскресному. Впрочем, я у него спрошу…

— Ничего ты у него не спросишь! И только посмей брякнуть за обедом какую-нибудь глупость! Чтобы я тебя вообще не слышала! Ах, бедный мой Боббо, было б можно, я бы тебе рот зашила, чтобы ты молчал: ты его как откроешь, так несешь ахинею. Отныне по воскресеньям чтобы был в рубашке и брюках. И точка. Нечего шляться по дому без порток. Мы теперь очень важные люди.

Произнося свою тираду, она заметила, что перед мужем на журнальном столике лежит открытка и он нацарапал на ней несколько строк.

— Это еще что такое? — рявкнула она.

— Не важно.

— Покажи!

— Нет! — заартачился Боббо, схватив открытку.

— Боббо, дай посмотреть!

— Это личное письмо.

— О, мистер теперь пишет личные письма! Покажи, я сказала! Кто главный в этом доме, я или хрен собачий?

Она выхватила у мужа из рук открытку, которую он пытался спрятать под газету. На открытке был щенок. Она насмешливо прочла вслух:

Дорогая наша Нола!

Желаем тебе побыстрей выздороветь и надеемся очень скоро увидеть тебя в «Кларксе».

Вот конфеты, чтобы твоя жизнь была послаще.

Любящая тебя семья Куинн.

— Это что за убожество? — воскликнула Тамара.

— Открытка для Нолы. Я схожу куплю сладостей и приложу к ней. Ноле будет приятно, тебе не кажется?

— Ты просто смешон, Боббо! Эта открытка с собачкой смешна, твой текст смешон! «Надеемся очень скоро увидеть тебя в „Кларксе“»? Она пыталась покончить с собой, а ты считаешь, ей хочется вернуться и подавать кофе? А конфеты? Что она делать-то будет с твоими конфетами?

— Съест их, по-моему, ей это доставит удовольствие. Вот видишь, ты все изгадила. Потому и показывать тебе не хотел.

— Ой, Боббо, хватит хныкать, — сердито отмахнулась Тамара и разорвала открытку на четыре части. — Я пошлю ей цветы, шикарные цветы из дорогого магазина в Монберри, а не твои конфеты из супермаркета. И сама напишу, на белой открытке и красивым почерком: «Скорейшего выздоровления. От семьи Куинн и Гарри Квеберта». А теперь надень штаны, сейчас гости придут.

Донна Митчелл с мужем позвонили в дверь ровно в полдень, сразу за ними явились Эми и шеф Пратт. Тамара велела официанту подать приветственный коктейль, и они выпили его в саду. Шеф Пратт рассказал, как его поднял с постели телефонный звонок:

— Малютка Келлерган пыталась проглотить целую кучу таблеток. По-моему, она хватала все, что попадалось под руку, в том числе какое-то количество снотворного. Но ничего особо серьезного. Ее отвезли в больницу в Монберри и промыли желудок. Нашел ее преподобный, в ванной. Уверяет, что у нее была температура и она приняла не то лекарство. Ну а мне-то что… Главное, что с девочкой все в порядке.

— Хорошо еще, это случилось утром, а не в полдень, — сказала Тамара. — Жалко, если бы вы не смогли прийти.

— Ну так что такого важного ты хочешь нам сообщить? — не утерпела Донна.

Тамара с широкой улыбкой ответила, что хотела бы подождать, пока не соберутся все гости. Вскоре пришла чета Тирстенов, а в двадцать минут первого — супруги Карлтон, оправдываясь, что задержались из-за проблемы с новой машиной. Теперь все были в сборе. Все, кроме Гарри Квеберта. Тамара предложила выпить еще по коктейлю.

— А кого мы ждем? — спросила Донна.

— Увидите, — отозвалась Тамара.

Дженни улыбнулась: это будет чудесный день.

В двенадцать сорок Гарри по-прежнему не было. Подали третий приветственный коктейль. Без двух минут час — четвертый.

— Еще один коктейль? — застонала Эми Пратт.

— Потому что я всех вас очень приветствую! — провозгласила Тамара, которую начинало всерьез тревожить опоздание звездного гостя.

Солнце палило вовсю. Все слегка осоловели. «Я хочу есть», — высказался наконец Боббо и схлопотал увесистый подзатыльник. Четверть второго, а Гарри по-прежнему не появлялся. Тамара почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

* * *

— Мы ждали-ждали, — говорила Тамара за стойкой «Кларкса». — Господи, сколько мы ждали! Да еще жара адская. Со всех пот катился в три ручья…

— В жизни так пить не хотел, — гаркнул Роберт, пытаясь включиться в разговор.

— Закрой рот, ты! По-моему, меня спрашивают, а не тебя. Великих писателей, вроде мистера Гольдмана, такие ослы, как ты, не интересуют.

Она швырнула в него вилкой, а потом снова повернулась ко мне:

— Короче, мы прождали до половины второго.

* * *

Тамара до последнего надеялась, что у него сломалась машина; а может, он даже попал в аварию? Что угодно, только бы он ее не продинамил. Сославшись на дела на кухне, она несколько раз уходила в дом позвонить в Гусиную бухту, но там телефон не отвечал. Тогда она послушала новости по радио, но никаких крупных аварий не упоминали и ни один знаменитый писатель в тот день в Нью-Гэмпшире не умирал. Дважды перед домом раздавался шум машины, и каждый раз сердце у нее подскакивало: это он! Но нет, это были всего лишь идиоты соседи.