"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Что происходит, Тревис? Я слышала ваш разговор! Что ты от меня скрываешь? Что ты мне не сказал про Нолу Келлерган?
Дженни Доун. И тогда Тревис мне все рассказал. Показал цепочку; он сохранил ее на память, чтобы всегда помнить, что он наделал. Я забрала цепочку, сказала, что все устрою. Я хотела защитить мужа, защитить свою семью. Я всегда была одинока, сержант. Детей у меня нет. Все, что у меня есть, это Тревис. Я боялась его потерять… Я очень надеялась, что дело быстро закроют и во всем обвинят Гарри… Но тут появился Маркус Гольдман и стал ворошить прошлое. Он был уверен, что Гарри невиновен. Он был прав, но я не могла сидеть сложа руки и ждать, пока он выяснит правду. Тогда я решила писать ему записки… Подожгла эту проклятую тачку, «корвет». Но он плевал на мои предупреждения! Тогда я решила поджечь его дом.
Сержант П. Гэхаловуд. Зачем вы это сделали?
Роберт Куинн. Ради дочери. Когда нашли тело Нолы и весь город бурлил, она, по-моему, очень волновалась. Я видел, что она очень озабочена, ведет себя как-то странно. Без всякой причины уходит из «Кларкса». В тот день, когда в газетах напечатали заметки Гольдмана, она пришла в страшную ярость. Она меня просто пугала. Я выходил из служебного туалета и увидел, как она потихоньку вышла через заднюю дверь. Я решил за ней проследить.
Четверг, 10 июля 2008 года
Она остановилась на просеке и быстро вышла из машины; в руках у нее была канистра с бензином и баллончик краски. Она предусмотрительно надела садовые перчатки, чтобы не оставлять отпечатки пальцев. Он с трудом поспевал за ней и сильно отстал. Когда он вышел на опушку, она уже написала свою угрозу на «рейнджровере» и теперь поливала бензином крыльцо.
— Дженни! Остановись! — закричал отец.
Она поскорей чиркнула спичкой и бросила ее на землю. Входная дверь занялась сразу. Пламя оказалось настолько сильным, что ей пришлось отступить на несколько метров, закрывая руками лицо. Отец схватил ее за плечи:
— Дженни! Ты сошла с ума!
— Тебе не понять, папа! Что ты здесь делаешь! Уходи! Уходи!
Он вырвал у нее из рук канистру.
— Беги! — приказал он. — Беги, пока тебя не поймали!
Она скрылась в лесу и села в машину. Ему надо было избавиться от канистры, но мысли от страха путались. В конце концов он кинулся к пляжу и спрятал ее в зарослях.
Сержант П. Гэхаловуд. Что было потом?
Дженни Доун. Я умоляла отца не лезть в это дело. Я не хотела, чтобы он оказался в нем замешан.
Сержант П. Гэхаловуд. Но он уже был замешан. И что вы делали дальше?
Дженни Доун. После того как шеф Пратт признался, что заставил Нолу делать ему минет, весь удар пришелся на него. И если сперва он был уверен, что все обойдется, то тут почти сломался. Он собирался все рассказать. От него надо было избавиться. И забрать у него револьвер.
Сержант П. Гэхаловуд. Он сохранил оружие…
Дженни Доун. Да. Это был его служебный револьвер. Он всю жизнь был при нем…
Тревис Доун. Того, что я сделал, я себе никогда не прощу, сержант. Я уже тридцать три года все время об этом думаю. Меня это преследует тридцать три года.
Сержант П. Гэхаловуд. Одного не понимаю, как это вы, полицейский, сохранили цепочку, такую важную улику.
Тревис Доун. Я не мог от нее избавиться. Эта цепочка была моим наказанием. Памятью о прошлом. Не проходило дня, чтобы я, запершись где-нибудь, не рассматривал эту цепочку. И потом, я ничем не рисковал: кто ее найдет?
Сержант П. Гэхаловуд. Ну а что Пратт?
Тревис Доун. Он бы вот-вот заговорил. После того, как вы выяснили про них с Нолой, он был в ужасе. Однажды он мне позвонил, хотел меня видеть. Мы встретились на пляже. Он сказал, что хочет во всем признаться и заключить сделку со следствием; что я должен сделать то же самое, потому что правда все равно рано или поздно откроется. В тот же вечер я приехал к нему в мотель. Попытался вразумить. Но он отказался. Показал мне свой старый кольт 38-го калибра, он его хранил в ящике прикроватной тумбочки, и заявил, что прямо завтра отнесет его вам. Он собирался заговорить, сержант. Тогда я подождал, чтобы он повернулся ко мне спиной, и убил его дубинкой. Взял кольт и удрал.
Сержант П. Гэхаловуд. Дубинкой? Как Нолу?
Тревис Доун. Ну да.
Сержант П. Гэхаловуд. То же орудие убийства?
Тревис Доун. Да.
Сержант П. Гэхаловуд. Где она?
Тревис Доун. Это служебная дубинка. Мы еще тогда с шефом Праттом решили: он сказал, что лучший способ спрятать орудие преступления — это оставить его у всех на виду. Кольт и дубинка были у нас на поясе, когда мы искали Нолу.
Сержант П. Гэхаловуд. Тогда почему вы в конце концов избавились от кольта?
И каким образом кольт и цепочка оказались у Роберта Куинна?Тревис Доун. Дженни на меня давила. И я уступил. После убийства Пратта она перестала спать. Она была на пределе. Сказала, что нельзя больше держать их в доме, что если полиция, расследуя убийство Пратта, доберется до нас, то нам крышка. В итоге она меня убедила. Я хотел выбросить их в открытое море, туда, где их никто не найдет. Но Дженни перепугалась и опередила меня, ничего мне не сказав. Попросила отца это сделать.
Сержант П. Гэхаловуд. Почему отца?
Тревис Доун. Думаю, она мне не совсем доверяла. Я за тридцать три года не смог избавиться от цепочки, и она боялась, что я опять не сумею. Она всегда верила отцу и во всем полагалась на него, считала, что только он может ей помочь. И потом, он настолько вне подозрений… Милый Роберт Куинн.
9 ноября 2008 года
Дженни пулей влетела к родителям. Она знала, что матери нет дома. Отца она нашла в гостиной.
— Папа! — закричала она. — Папа, мне нужна твоя помощь!
— Дженни, что случилось?
— Не задавай вопросов. Мне нужно, чтобы ты выбросил вот это.
Она протянула ему пластиковый пакет.
— Что это?
— Не спрашивай. Не открывай. Это очень важно. Только ты можешь мне помочь. Мне надо, чтобы ты это зашвырнул куда-нибудь, где никто не станет искать.
— У тебя неприятности?
— Да. Похоже на то.
— Хорошо, дорогая. Успокойся. Я сделаю все, чтобы тебя защитить.
— Главное, не открывай пакет, папа. Просто избавься от него навсегда.
Но едва дочь ушла, Роберт открыл пакет. Увидев его содержимое, он, испугавшись, что его дочь убийца, решил в ту же ночь выбросить все в озеро возле Монберри.
Тревис Доун. Узнав, что папашу Куинна задержали, я понял, что нам крышка. Что надо действовать. Я решил свалить вину на него. Хотя бы на время. Я знал, что он станет покрывать дочь и день-два продержится. За это время мы с Дженни уже были бы в какой-нибудь стране, которая не экстрадирует преступников. Я стал искать улики против Роберта. Порылся в семейных альбомах, которые хранились у Дженни, в надежде найти фото Роберта и Нолы и написать на обороте что-нибудь компрометирующее. И тут мне попался этот его снимок с черным «монте-карло». Невероятное совпадение! Я ручкой написал дату, август 1975 года, и принес его вам.
Сержант П. Гэхаловуд. Шеф Доун, пора рассказать, что на самом деле произошло 30 августа 1975 года…
— Маркус, выключите! — закричал Гарри. — Выключите, умоляю! Я не могу больше это слушать.
Я немедленно выключил телевизор. Гарри плакал. Он поднялся с кушетки и стал смотреть в окно. За стеклом большими хлопьями шел снег. Залитый светом город был великолепен.
— Простите, Гарри.
— Какое потрясающее место Нью-Йорк, — пробормотал он. — Я часто думаю, как бы сложилась жизнь, если бы я остался здесь и не поехал летом 1975 года в Аврору.
— Вы бы так и не узнали, что такое любовь, — сказал я.
Он смотрел в ночь.
— Как вы поняли, Маркус?
— Что понял? Что не вы написали «Истоки зла»? Вскоре после ареста Тревиса Доуна. Вся пресса стала писать про это дело, и через несколько дней мне позвонил Элайджа Стерн. Он непременно хотел со мной повидаться.
Пятница, 14 ноября 2008 года
Поместье Элайджи Стерна под Конкордом,
Нью-Гэмпшир
— Спасибо, что приехали, мистер Гольдман.
Элайджа Стерн принял меня в своем кабинете.
— Ваш звонок меня удивил, мистер Стерн. Я думал, вы меня недолюбливаете.
— Вы очень одаренный молодой человек. То, что пишут в газетах про Тревиса Доуна, — это правда?
— Да, мистер Стерн.
— Какая мерзость…
Я сказал, кивнув:
— С Калебом я сел в лужу по всем статьям. Очень сожалею.
— Да не сели вы в лужу. Насколько я понял, полиции в итоге удалось завершить расследование только благодаря вашему упорству. Этот полицейский, он только про вас и говорит… Как его, Перри Гэхаловуд, по-моему.
— Я просил издателя изъять из продажи «Дело Гарри Квеберта».
— Рад слышать. Напишете исправленный вариант?
— Наверно. Не знаю еще, в какой форме, но справедливость будет восстановлена. Я бился за доброе имя Квеберта. Буду биться за доброе имя Калеба.
Он улыбнулся:
— Вот именно, мистер Гольдман. Как раз поэтому я и хотел с вами встретиться. Мне надо рассказать вам правду. И вы поймете, почему я нисколько не осуждаю вас за то, что вы сколько-то месяцев считали преступником Лютера: я сам тридцать три года пребывал в полнейшей уверенности, что это Лютер убил Нолу Келлерган.