"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Она залпом допила бокал шампанского и встала.
– Ты куда? – спросил я.
– Встречаюсь с друзьями. Увидимся завтра утром в офисе.
– Но я думал, мы проведем вместе ночь, – невольно простонал я. – Я уже номер снял.
– Что ж, хорошо тебе выспаться, Стиви.
Она ушла. А я провел вечер в номере, потому что отменять бронь было уже поздно. Обжирался гамбургерами и смотрел телевизор.
Элис с самого начала задавала тон. Я попросту не хотел себе в этом признаться. Так началось мое долгое нисхождение в ад. Теперь я чувствовал себя пленником Элис. Погоду определяла она. Если я начинал вилять, она грозила все рассказать и меня уничтожить. Поставить в известность не только журнал и мою жену, но и полицию. Сказать, что
Наконец, в сентябре 2013 года, я понял, что Элис двигали не только денежные интересы. Конечно, я тратил на подарки целое состояние, обзавелся четвертой кредитной картой и опустошил на добрую четверть семейный сберегательный счет, но она вполне могла соблазнить кого-нибудь побогаче и получать от него в сто раз больше. По-настоящему ее интересовала писательская карьера, и она считала, что я могу ей помочь. У нее была навязчивая идея стать новым модным нью-йоркским литератором, и она преисполнилась решимости устранить любого, кто мог составить ей конкуренцию. Мне особенно врезался в память один случай. Это было утром 14 сентября 2013 года. Она позвонила, когда мы с женой и детьми ходили по магазинам. Я отошел в сторонку, принял звонок, и в телефоне раздался ее крик:
– Ты поставил ее на обложку? Мерзавец!
– Элис, ты о чем?
Речь шла о последнем, осеннем номере “Нью-Йорк литерари ревью”. Стефани Мейлер написала отличный текст, и я его анонсировал на обложке. Элис только что это обнаружила.
– Но, Элис, ты с ума сошла? Стефани написала потрясающую статью!
– Мне срать на твои оправдания, Стиви! Тебе это дорого обойдется! Я хочу тебя видеть, ты где?
Мы договорились, что я встречусь с ней в кафе возле ее дома. Опасаясь ее гнева, я принес ей красивый платок дорогой французской марки. Она влетела, вне себя от злости, и швырнула подарок мне в лицо. Я никогда не видел ее в такой ярости.
– Ты занимаешься ее карьерой, ставишь ее на обложку, а я? Я так и буду жалкой нелепой секретаршей, почту приносить?
– Но, Элис, опомнись, ты же не пишешь статьи!
– Пишу! Веду писательский блог, ты мне сам говорил, что очень хороший. Почему ты не печатаешь фрагменты оттуда в нашем журнале?
– Элис, я…
Она оборвала меня гневным жестом и приказала, рассекая воздух платком, словно объезжала лошадь:
– Хватит пререкаться! Ты что, решил произвести на меня впечатление своей жалкой тряпкой? За проститутку меня держишь? Думаешь, меня можно купить?
– Элис, что ты от меня хочешь? – взмолился я.
– Я хочу, чтобы ты выставил эту дуру Стефани вон! Хочу, чтобы ты ее уволил, и немедленно!
Она встала, давая понять, что разговор окончен. Я хотел ласково взять ее за руку, удержать, но она впилась в мою ладонь ногтями.
– Скажи спасибо, что глаза тебе не выцарапала, Стиви. И слушай хорошенько: в понедельник с утра Стефани Мейлер будет уволена, понял? Иначе прямо в понедельник все узнают, что я от тебя вытерпела.
Вспоминая сегодня этот разговор, я сознаю, что мог тогда не уступить. Не уволь я Стефани, Элис заявила бы в полицию, выдала меня и жене, и всем встречным и поперечным. Мне бы пришлось расплачиваться за свои поступки. Я мог бы взять на себя ответственность, но для этого я был слишком труслив. Поэтому в понедельник я, сославшись на финансовые проблемы, уволил Стефани Мейлер из “Нью-Йорк литерари ревью”. Перед тем как уйти, она в слезах зашла ко мне в кабинет с коробкой личных вещей в руках.
– Не понимаю, за что вы так со мной, Стивен. Я пахала на вас день и ночь.
– Мне очень жаль, Стефани. Проклятая
конъюнктура, пришлось сильно сокращать бюджет.– Неправда, – сказала она. – Я знаю, что Элис вами манипулирует. Не волнуйтесь, я никому ничего не скажу. Можете спать спокойно, я вас не выдам.
После ухода Стефани Элис успокоилась и теперь изо всех сил трудилась над своим романом. Говорила, что ей пришла в голову гениальная идея и книга получится отличная.
Так прошло три месяца, наступил декабрь 2013 года. Рождественские праздники обошлись мне в 1500 долларов за кулон для Элис и 150 долларов за оригинальную бижутерию для жены, которая, со своей стороны, сделала нам сюрприз: подарила всей семье недельный отдых на солнышке. Объявила она об этом в пятницу вечером и, сияя, показала туристические проспекты: “Вечно мы считаем каждую копейку, ничего себе не позволяем. Я с Пасхи откладывала со своей зарплаты, чтобы мы провели Новый год на Карибах”. Карибами она называла Ямайку – отель “все включено” для более чем среднего класса, корчащего из себя аристократию, с большим нечистым бассейном и отвратительным шведским столом. Однако влажная жара побережья Ямайки пошла мне на пользу: я спасался под пальмами от обжигающего солнца, потягивал третьесортные коктейли вдали от Элис и всех неприятностей, и мне было хорошо. Первый раз за очень долгое время можно было успокоиться и ни о чем не думать. Я понял, что хочу уехать из Нью-Йорка, начать жизнь сначала, с нуля, не совершать больше пагубных ошибок. Я даже заговорил об этом с женой:
– Тебе никогда не хочется уехать из Нью-Йорка?
– Что? Почему ты хочешь уехать из Нью-Йорка? Разве нам там не хорошо?
– Хорошо, но ты же понимаешь, что я имею в виду.
– Именно что не понимаю.
– Мы могли бы жить в небольшом городке, не тратить время на давку в общественном транспорте…
– Что опять за блажь, Стивен?
– Это не блажь, просто в голову пришло, захотелось с тобой поделиться.
Но жена, как истинная обитательница Нью-Йорка, не представляла себе жизни в другом месте, и моя идея сбежать и начать все сначала была вскоре забыта.
Прошло полгода.
К июню 2014 года детский сберегательный счет был пуст. Я перехватил звонок из банка: нас предупреждали, что держать пустой сберегательный счет нельзя, и я перевел на него денег, чтобы не забивать себе голову хотя бы этим. Мне во что бы то ни стало надо было найти способ его пополнить и тем самым не дать себя загнать в финансовую яму. Пора было положить всему этому конец. Я перестал спать, а когда наконец проваливался в сон, меня мучили невыносимые кошмары. Эта история подтачивала меня изнутри.
Элис дописала свой роман. Попросила меня его прочесть и высказаться абсолютно честно: “Как в постели: жестко, но прямо”. Я с трудом дочитал ее книгу, пропуская большие куски, – она хотела знать мое мнение как можно скорее, а мнение у меня, к несчастью, сложилось однозначное. Ее текст был беспомощен и бездарен. Но сказать ей об этом прямо я не мог. Сидя в модном ресторане в Сохо, мы чокнулись шампанским за ее грядущий громкий успех.
– Я так счастлива, что тебе понравилось, Стиви, – ликовала она. – Ты же не потому так говоришь, что не хочешь меня обидеть?
– Нет, мне правда понравилось. Как ты можешь сомневаться?
– Просто я его предложила трем литературным агентам, а они мне отказали.
– А, пусть это тебя не смущает. Если бы ты знала, сколько книжек были поначалу отвергнуты и агентами, и издателями!
– Вот именно. И я хочу, чтобы ты мне помог ее продвигать и дал ее почитать Мите Островски.
– Островски, критику? – с тревогой спросил я.
– Ну естественно. Он мог бы написать рецензию в ближайший номер нашего журнала. К его мнению все прислушиваются. Он может сделать из книги бестселлер еще до публикации, если ее похвалит. Ко мне сбегутся все агенты и издатели и станут молить принять их предложения.