Совсем как живая

Ольга уснула на рассвете глубоко, как засыпала обычно после сложной работы. Проснулась с четкой мыслью: когда найденную девушку похоронят как неопознанное тело в безымянной могиле, закончится самое страшное ожидание ее жизни. Это ожидание разоблачения. Алеши – как убийцы, ее – как сообщницы. Лишь страх мог подтолкнуть ее к попытке приблизить это разоблачение. Нет страха – нет разоблачения.

Они приехали на работу, Ольга испытывала даже какой-то подъем. У многих людей, наверное, есть скелеты в шкафу, но они не летят добровольно под фонарь. Жизнь состоит из света и тени. Самое главное – никакого следствия не будет! Никто сюда не придет! Ей даже захотелось рассказать об этом Алексею. Но сначала нужно дать отбой Кольцову. Ольга набрала его номер.

– Сергей, доброе утро. Ехала сегодня на работу и думала: вы действительно отличный сыщик, Моника была права. Вы сумели поставить мои мозги на место. Эта убитая девушка… Когда вы мне рассказали, я сначала испугалась. Ночью подумала обо всем подробно и поняла: из-за таких случаев – в газетах, по телевизору – мне и полезли в голову всякие страхи насчет Виктории. Да, девушки пропадают, кого-то убивают, кто-то, наоборот, счастливо выходит замуж в Швейцарии, а потом вспоминает, что надо об этом сообщить близким. Я к тому, что четырнадцатого, пятнадцатого и так далее августа в разных местах Москвы, Подмосковья и других городов наверняка нашли не одну мертвую девушку. И всем им может быть до тридцати лет, и они могут быть такого же роста, как Виктория… Но я не желаю больше участвовать в развитии собственных фантазий. Ваша история меня отрезвила. Ну, подумайте: в моей жизни все в порядке, Виктория мне даже не родственница, не хватало еще опознавать трупы, выдергивать волосы у ее отца… Нелепо, правда? Мы с вами заигрались.

– Можно и так сказать, наверное, – согласился Сергей. – Действительно, вы поделились со мной своими опасениями, ничем серьезным не подтвержденными. А я к вам сразу – с трупом. Понятно, что это беда и проблема других людей… Даже если убитая – Виктория Князева. Кстати, вы не знаете, у нее есть ярко-розовый костюм с черным кружевом?

– Я… не знаю.

– У Виктории есть такой костюм. Я нашел ее фото в альбоме на мейле. Убитая девушка там точно в этом костюме. Интересно, он сшит по заказу или они продавались где-то партией… Ну, это я так. Мысли вслух.

Глава 17

Обнаженная женщина лежала в шезлонге у озера и смотрела на солнце. Возможно, только она умела смотреть на солнце не щурясь, изредка опуская длинные ресницы на черные глаза, как будто прорисованные кистью иконописца, – вверх к вискам. Она очень любила солнце. Ей никогда не было жарко. Ее смуглое, идеально пропорциональное тело блаженно нежилось в объятиях прогретого воздуха. Только так она представляла себе отдых – никакой одежды, много света, солнца, воды и только одна пара влюбленных глаз. Она не повернула головы, зная, что он уже не одну минуту стоит рядом и любуется ею. Так хорошо молчать, когда знаешь, о чем думает он, а он точно знает, о чем думаешь ты… Женщина подняла руки над головой, потянулась, глубоко вздохнула, и он тут же опустился перед ней на колени. Тоже смуглый, черноглазый, с красивым четким профилем, накачанным торсом, тонкой талией… «Одним словом, грек», – подумала она, ласково взглянув на него, и легко провела ладонью по волнистым волосам, стройной шее, широким плечам… Он поймал ее руку и прижал к губам. Они здесь, вдали от всех, уже почти две недели, и дни, часы стремительно пролетают в мучительном наслаждении – сдерживать себя в почти безумном желании не разъединяться, не возвращаться к существованию двух разных людей, как было задумано двуполым божеством. Они доходили до запредельного блаженства, и через миг их тела опять тянулись друг к другу, словно после разлуки.

– Уля, Уленька, – бормочет он, целуя ее ноги, бедра, нежный живот, роскошную грудь. – Как я тебя нашел в огромной России, вообще в этом мире. Я все время удивляюсь, особенно тому, что на свет появилась такая красота. Как родители догадались тебя назвать этим именем – Ульяна. Я не знал, что есть такое имя…

– Есть, – ответила она лениво. – Только я сама никого с ним, кроме себя, не знаю. – Она рассмеялась. – Зато Димка у нас – каждый второй. И только ты – грек.

– Мне нравится, когда ты меня называешь Димкой. Но я думаю, среди твоих мужчин были еще Дмитрии?

– Не надо, – сказала она резко. – Не было у меня никаких мужчин. Не было прежде ничего, кроме нас. Разве мы не договорились?

– Договорились, – шепнул он, мягко и властно раздвинул ее бедра, пробуя на вкус свою радость, вдыхая ее запах…

Они вышли на веранду, где был накрыт небольшой стол – легкая еда, легкое вино, фрукты. Он был в плавках, она – не одевалась. Его это удивляло и восхищало в ней – абсолютная непринужденность, естественность, никакого смущения, как будто одежда – ненужная условность. И при этом – ничего вызывающего, демонстративного, ничего общего с вульгарностью и распущенностью. Просто ей так удобно.

Потом они сидели в мягких креслах, глядя, как блестит озеро вдали. В нем отражались солнце и небо. Розовое в голубом… Они держались за руки, словно счастливые дети. Он с трудом проговорил:

– Мне звонили. Все пока нормально. Эта девушка… Ее никто не ищет.

Ульяна быстро посмотрела на него. Глаза сразу стали тревожно-грозовыми.

– Но когда-то же начнут искать?

– Пройдет еще какое-то время, и поздно будет искать.

– А если не поздно?

– Григорий сказал, в любом случае у тебя уже будут твои документы. Мы опять потеряемся. Никакого отношения к ней.

Под грузом напоминания о жестоких обстоятельствах она задержала дыхание, сжалась, прикрыла глаза, и солнце сквозь ресницы стало казаться раскаленным шаром… Когда Ульяна была маленькой, ее бабушка говорила, что грешников жарят на сковородках в аду. А Ульяна плакала и кричала:

– Ты злая! Перестань говорить мне эти гадости!

Она всегда жутко боялась боли.

Димитрис посмотрел на нее с состраданием. Они, конечно, попали в чудовищную ситуацию, но все скоро кончится. Они все забудут. Они забудут об этом через пять минут. Он решительно встал и потянул ее за руку. Срочно нужно возвращаться в их горячий и укромный мир на двоих. За границами этого мира – ненависть и смерть. Но их побег из него станет победой. Они вошли в спальню, опустились на прохладные простыни… И тут же исчезли призраки прошлого, опасность будущего. Им нет равных, с ними ничего не случится, потому что никто еще так не любил.

Глава 18

– Даша, Даша! – кричала Марина. – Иди сюда быстрее.

Даша появилась на пороге, вытирая мокрые руки о передник.

– Случилось что?

– Я прочитала в Интернете новости о нападении на квартиру москвича Кузнецова. Это Коля! Его адрес. Бандитов убили при попытке вооруженного сопротивления, хозяин квартиры тяжело ранен, он в коме…

– Не поняла, какой еще Коля?

– Ты что! Я же тебе рассказывала. Это он… ну, вроде взялся меня убивать, а сам спас! Даша, звони своему хозяину срочно! Я должна все знать!

– Ну, помню, да. Ничего себе друг любезный – убить тебя собирался. Ладно, не начинай, ты все мне уже объясняла. Я не поняла. И спас тебя Андрей. Никто, кроме него, никого не спасал. Не буду я ему звонить ни с того ни с сего. Сам позвонит, тогда и спросим. Если все так, то что поделаешь… Раз он в коме.

– Ты что?! – Марина вскочила со стула, метнулась к окну, потом к двери. – Да я сейчас просто сбегу. Найду аэропорт, попрошу, чтоб в Москву отвезли. Скажу, что документы и деньги потеряла. Он, наверное, решил, что я вещь, этот твой великий спаситель Андрей? Как же он Колю в беде оставил? Как допустил, чтоб его ранили? Мне говорил, что они – боевые товарищи. Даша, я серьезно. Я улечу в Москву, найду Колю.

– Чудеса. У нее в Москве ребенок, муж, ее прячут, чтоб бандиты с ними ничего не сделали, а она полетит на бумажном самолете Колю искать. Я запру тебя на ключ!

– Я же сказала: окно выбью. Ты не сможешь меня стеречь круглосуточно.

– Точно говорят: не делай добра – не получишь зла. Андрей вечно в это влипает…

Даша быстро взглянула на Марину, оценила уровень ее волнения и решительности и достала телефон.

– Андрей, это я. Извиняюсь, наверное, помешала. Но тут Марина буянит. Прочитала, что вроде ее Колю… Ну, того, что ее убить собирался, – говорит, будто его ранили и он в коме… Лететь в Москву собралась. Хочет разбить окно, бежать в аэропорт, проситься без билета… Даю. – Даша с непроницаемым выражением лица протянула ей телефон.