Совсем Не Супер

Ладно, сейчас не это важно. А то, что мой супер говорил, будто бы съёмки будут во вторник. Но сегодня четверг, и на экране мелькают красные буквы.

«Прямой эфир». Звучит как проклятие, не меньше.

Голосок Лидии вворачивался в виски раскалённым сверлом, так что я всё-таки выключила звук у телевизора. Тишина опустилась на сознание тяжёлым тёплым одеялом; от нервов захотелось или поесть, или поспать, или и то и другое сразу. Вместо этого я пошла на кухню: нужно было слить гарнир и заняться мясом.

Руки действовали отдельно от головы. Я чувствовала себя роботом, который завис на одной программе, словив неожиданный глюк. Никак у меня не укладывалось: ну зачем было моему супермену врать? Что не так-то? Почему он не сказал, что прямой эфир сегодня, в четверг? Не во вторник, а на два дня позже?

На всякий случай я проверила сводку телеканала в интернете. Съёмки в этот день велись, вот только на них был приглашён не супергерой, а знаменитый повар. Лидия и Корни готовили вместе с гостем утку с черносливом; Корни обляпал свой костюм жиром, но всё равно был доволен, потому что, оказывается, обожал утку.

Если прямой эфир сейчас, то что мой муж делал во вторник? Расписание Сверхчеловека я тоже проверила, оно у нас синхронизировалось для удобства.

Вот только я не увидела записей про съёмки. Вместо них в расписании было совсем другое.

«Планирование и тренировка с другими героями; план поиска Льюиса. Замеч: спросить об успехах аналитиков!!!»

Я что, с ума схожу, что ли?.. точно помню, что вторник был отведён для съёмок. Ещё в понедельник готовила своему супермену птицу, чтобы кожа не так сильно блестела под софитами. Если ешь жирное, то потом сальные железы работают на полную катушку.

Какого чёрта?..

***

«Разговорное Времечко» превратилось в какую-то вакханалию.

Вернувшись в гостиную, я сидела и смотрела на то, как Сверхчеловек пытается поймать Чудо-Девочку, что со смехом от него убегает. Звука не было, по губам я читать не умела, так что могла только предположить, что там происходит. Игра какая-то, что ли.

Себя я чувствовала максимально тупой. Перед глазами стояла ночная фотография города, на которой были запечатлены два героя. Если не присматриваться — не заметишь. Если присмотреться…

Они стояли на крыше, смотрели на город, расстилающийся внизу. Вдали — огни ночной жизни, линия автострады, рекламные баннеры.

Герои — в темноте. Вместе. Слишком близко друг к другу, чтобы это выглядело невинно.

Или я себя накручиваю.

Да, наверняка накручиваю.

Чудо-Девочка запнулась о выставленную ногу Лидии и начала заваливаться вперёд. Сверхчеловек сделал один широкий шаг и оказался рядом, красиво ловя напарницу на руки. Спасая ту от падения. Он всегда всех спасает, это его кредо, его…

Я включила звук и сразу же снизила громкость, едва не оглохнув от общего смеха. Визгливый хохот Лидии накладывался на фантомный смех «от зрителей» — такой обычно вставляют в ситкомы в моменты, когда предполагается юмор. Намёк от сценариста, что сейчас можно и похихикать. Самое время.

Вот смеяться мне точно не хотелось.

Что-то в телевизоре ещё происходило: герои общались, подшучивали друг над другом и над телеведущими, использовали совместное обаяние на всю катушку. Я слов не слышала, да и, к тому же, ощущала приближающиеся молоточки мигрени.

Выключив телевизор, я встала и снова ушла на кухню. Нужно было заняться чем-нибудь, иначе я не была уверена, что не сойду с ума. Часы показывали шесть с копейками, — «Разговорному Времечку» принадлежал прайм-тайм, как я уже упоминала, — так что до возвращения супруга у меня была возможность успокоиться и подумать.

Почти десятилетний опыт готовки позволял не задумываться над действиями. Я могла и резать, и сомневаться в собственной адекватности одновременно. Очень удобно.

Итак, если отбросить все эмоциональные штуки вроде желания то ли отвернуть голову муженьку, то ли отвинтить головку, если он всё-таки мне изменял с Чудо-Девочкой… да не мог он с ней мне изменить: Гвен, по сути, ещё ребёнок. Широко распахнутые глазки с пушистыми ресничками, округлённый в восторге от какой-нибудь чуши розовый рот, доброжелательность, яркие эмоции — из всего этого состояла девочка-инопланетяшка. Крутить с такой романы, если кто меня спросит, это всё равно что заигрывать с пятилетней девочкой. Педофилия в чистом виде.

Но что тогда с фотографией?

Да чёрт бы с ней, с этой картинкой. На ней, в конце концов, ничего предосудительного запечатлено не было. Ну стояли два героя слишком близко друг к другу — и что? У героев, вообще-то, был целый штаб, в котором каждый из суперов может даже жить, было бы желание. Сверхчеловек тоже иногда там оставался, предупреждая меня… в последнюю… минуту…

Домой не приходил.

Я выключила все конфорки и села на кухонный стул, бездумно вытирая руки полотенцем. Супруг иногда не приходил домой. Неважно, были ли бои в этот день или нет; я всегда спокойно к этому относилась, потому что — ну а почему нет? То, что он не пришёл в супружескую постель, не значит, что он обязательно заскочил в чужую койку.

Или значит?

Голова у меня затрещала, словно по ней вмазали кувалдой. К виску я приложила поварёшку — благо, та была чистой и хоть немножко прохладной. Стало чуть легче, но в черепе всё равно словно звонарь поселился, вместе с колоколами всех размеров.

Ладно, реально, забудем про фото. У нас остаётся враньё насчёт вторника — это зачем? Я точно помнила, что были съёмки; вот ещё в собственном разуме я не сомневалась, спасибо. Я готовила диетические блюда и устала, как собака, потому что пп-шными яствами супруг почти не наедался, и готовить нужно было раза в два больше.

И запись была другой. Теперь же в расписании стоит анализ и разговор про Льюиса, а не прямой эфир с «Разговорным Времечком», который, вообще-то, сегодня…

Захотелось напиться. А я, как бы, совсем не пью. Так что это желание — в топку.

Я доделала уже начатые блюда, но спустя рукава: не было ни сил, ни настроения продолжать возиться на кухне, когда сердце отстукивает румбу. Ничего, поголодает благоверный на простых гарнирах и жареном мясе, от одного раза не похудеет.

Когда я освободилась, до конца передачи было ещё пять минут. Я вернулась на диван, села с идеально прямой спиной и включила телевизор.

Первая картинка — Сверхчеловек улыбается.

Вторая — наклоняется к руке Чудо-Девочки и, не убирая свою дорогущую белозубую улыбку, целует тыльную сторону чужой ладони.

Гвен смотрит на него, по-разбойничьи усмехаясь; для Чудо-Девочки, как она признавалась в одном из своих многочисленных интервью, способы ухаживания людей были весьма забавными. Вроде игры на двоих, без чётко обозначенных правил.

Третья — Сверхчеловек поднимает взгляд наверх, смотрит прямо в глаза Гвиневре и подмигивает, так и не распрямляя спины.