Совсем Не Супер

— Существовать в космосе могла только я и капитан, остальные нет. Мы могли потерять команду… Единственное, что смог сделать наш пилот, это вывести корабль к обитаемой планете последним прыжком. К вашей, то есть.

Она тяжело вздохнула и взъерошила идеальную укладку. Волосы после этого вернулись к прежнему положению, словно зафиксированные в реальности.

Невольно возник вопрос: как наши инопланетяне себя ощущают? У них могут быть моральные загоны, муки совести, проблемы с самоопределением? Нужен ли инопланетянам психотерапевт?

— Неправильные какие-то пираты, — заметила я, решив не акцентироваться на темы вины и безвинности Чудо-Девочки.

— Почему?

— Насколько я помню из истории, во времена, когда моря контролировались пиратами, частенько случались казусы. К примеру, испанский корабль внезапно обнаруживался под английскими флагами. Потому что пираты, захватывая корабль, просто перепродавали его на сторону.

— Чтобы это провернуть, нужно, чтобы корабль был цел, — поняла мою мысль Гвен.

— Да. А тут выходит, что в вас стрельнули чем-то, что разъедает при соприкосновении. Это уже больше похоже на попытку устранения, чем на пиратское нападение. Да и вообще, как вас пираты выследили? Космос же огромный!

— Не настолько, как ты можешь думать. В его темноте постоянно кто-то с кем-то сталкивается. А если и нет, то всегда можно налететь на метеорит.

— Потрясающе.

— За это космос и любят, — блеснула улыбкой Чудо-Девочка, явно не уловив моей иронии.

Она болтала и болтала, рассказывая про долгие перелёты, экспедиции, другие планеты; темы менялись так же быстро, как прыгал корабль команды Гвен в бесконечном космосе. Я смотрела на то, как Чудо-Девочка размахивает руками, крутится, идёт задом наперёд, активно жестикулирует, пытается изобразить стрёмных пришельцев при помощи мимики, и искренне не понимала, как же можно с такой девушкой закрутить отношения. Она же чистый ребёнок! Психологический возраст не больше тринадцати; этакая Пеппи Длинныйчулок из древней сказки, которая не может усидеть на месте и вечно находится в движении.

Нет, не в движении. В поиске приключений!

Несколько раз Гвен чуть было не рухнула на асфальт, запутавшись в собственном плаще. Я ловила девушку в последние моменты, даже не подумав о том, что Страйк может быть тяжелее меня в несколько тысяч раз. Просто хотела помочь, без учёта отдалённых последствий.

Или просто не думала о собственной безопасности. День у меня был долгим и насыщенным; грешным делом я думала, что вся драма, скопившаяся за десятилетие моего домашнего хозяйства, решила выплеснуться именно сегодня. Холодный воздух бодрил, но я больше не мёрзла: Страйк, заметив моё неудобство, — и после очередного своего падения, — сдёрнула со своих плеч плащ и накинула тот на меня.

Ярко-красное безобразие самостоятельно крепилось у ключиц чем-то вроде магнитов. Гвен была выше меня на голову, — издалека так и не скажешь, если честно, — так что полы плаща, бившие её по икрам, практически стелились по асфальту. Но я хотя бы в ногах не путалась, и на там спасибо.

— Зря ты плащ носишь, — сказала я, гладя красную ткань; та была странно-скользкой, даже больше, чем шёлк.

Ну, сумку мою не цепляло внутренней стороной — уже хорошо.

— Почему это?

— Дёрнет кто в бою или сама упадёшь — вон, сколько у тебя было почти удачных попыток. Учитывая твою грацию в спокойной атмосфере, носить плащ — это как планирование самоубийства.

Гвен, красуясь, напрягла бицепс. Типа: посмотри-ка, на самом деле я сильная!

— Я сильная! — высказала она мои ощущения вслух. — Не волнуйся! Даже если я упаду — то поднимусь! И буду подниматься столько раз, сколько потребуется!

Она подпрыгнула, по-пижонски щёлкнула небольшими каблучками в прыжке и по приземлению поклонилась. Я похлопала на это небольшое представление.

Мне несложно, а ребёнку приятно, в конце концов.

Согревшись, я вернула плащ Гвиневре. Произошло это примерно за минуту до того, как мы дошли до магазина.

Страйк легко закинула ткань себе на плечи, позволяя магнитам самостоятельно закрепиться. Выглядело это супер-пафосно, я даже впечатлилась. Заметив мой взгляд, Гвен довольно улыбнулась:

— Какой жест, а? — она горделиво выпрямилась и выпятила вперёд грудь. — Я его долго тренировала! Подсмотрела в ваших старых комиксах, там один маг так делал! Доктор странный… стрёмный… нет, не помню.

— Доктор Стрейндж. Любишь комиксы?

— Естественно!

Учитывая её психологический возраст, это было неудивительно.

Магазинчик показался издалека ещё до того, как дорожку к нему осветили нам проснувшиеся от ночного бездействия фонари. Он сверкал глазницами окон, словно ловушка для мотыльков, приманивающая своих беззаботных жертв. Белые стены казались лимонными из-за рассеянного света рекламной вывески на крыше.

На самом деле, я была очень благодарна Гвен за то, что она шагала рядом. Дома нашего городка кончились минут пять назад. Теперь слева были пустынные поля, которые каждый год зарастали сорняками и высокой травой, а справа, словно в насмешку, излишне ухоженный парк в английском стиле. Вообще-то, насколько я знала, такие пейзажные насаждения должны расти и развиваться самостоятельно при минимальном вмешательстве человека. Допустимо, — естественно, — следить за газоном и подстригать излишне разрастающиеся растения.

Но вы попробуйте объяснить эту концепцию старушкам из нашего городка! Они, кажется, искренне считали, что этот английский парк — как минимум их достояние. Этакий подарочек на все будущие праздники мира!

В парке постоянно проводились какие-то прополочно-посадочные работы: то кто-то притащит новый кустарник, то мешок с удобрениями, то ещё что. Управляющая компания поначалу пыталась ещё хоть что-то сделать, а после нескольких бесплодных попыток поступили проще: разбили второй парк, на этот раз симметричный французский, в другой части городка. Там и площадки детские были, и освещение нормальное — не то что здесь.

Ночью мимо английского парка было ходить как минимум неприятно. То, что днём казалось тебе шикарной пейзажной декорацией, с наступлением темноты превращалось в сборище страшилок и бабаек. Объективно понимаешь, что ничего страшного с тобой тут не произойдёт, но всё равно ищешь какой-нибудь подвох или ожидаешь маньяка, который выскочит из-за ближайшего куста. Фантазия у меня всегда была богатой, так что на хоррор не скупилась.

И ладно ещё, если маньяк окажется просто вуайеристом — ну что я там в голых письках не видела. А если это будет кто-то, предпочитающий скальп снимать? Или что ещё похуже?

Чудо-Девочка под боком, болтающая и крутящаяся, словно в ней был заведён моторчик, очень хорошо отвлекала от неприятных мыслей. Рядом с Гвен не хотелось думать про скрывающиеся в темноте ужасы; Страйк настраивала тебя на красоту и безграничность космоса, далёкие невероятные планеты, волшебные путешествия. Ощущение сказки рядом с ней было очень сильным; неудивительно, что Гвен любили практически все.

Она добежала до маркета быстрее меня и остановилась возле раздвижных дверей, нетерпеливо пританцовывая. Взгляд Гвен был остёр и точен, как у охотящегося сапсана: она видела свою добычу, — целая полка с шоколадными батончиками, любая начинка на выбор! — и была готова рвануть к ней, как только исчезнет досадная стеклянная преграда.