Совы не моргают

– Продолжай, изложи всю свою теорию.

– Когда на следующее утро он появился в Новом Орлеане, я сказал ему, что нашел Роберту Фенн, и мы отправились к ней на квартиру, но он уже знал, что ее там нет.

– А это тебе откуда известно?

– Я знаю об этом, потому что мы ездили вместе.

– Но какое это имеет отношение к делу?

– Неужели не понимаешь? Она знала его как Арчибальда Смита. И, увидев его, сказала бы: «О, как вы поживаете, мистер Смит! Что вас вновь сюда привело?» И тогда все раскрылось бы. Поэтому, думай он, что девушка там, послал бы меня к ней одного.

Берта наконец заинтересовалась:

– Что-нибудь еще?

– О, очень много всего.

– Что именно?

– Единственный реальный свидетель точного времени, когда был произведен выстрел, – девушка по имени Мэрилин Уинтон. Она работает в ночном клубе, как раз входила в дом и слышала звук выстрела. Она посмотрела на свои наручные часики спустя несколько минут и утверждает, что выстрел прозвучал точно в два тридцать две.

– Ну и что же?

– Эмори Хейла видели входящим в этот подъезд примерно в два часа двадцать минут.

– Ты хочешь сказать, что он был там в то время, когда должен был находиться в Нью-Йорке?

– Именно.

– Кто же его видел?

– Этого я тебе сейчас сказать не могу.

Лицо Берты помрачнело.

– Что значит, черт побери, ты сейчас не можешь сказать мне?

– Именно то, что я говорю. Пока это секрет.

Она посмотрела на меня так, будто хотела откусить мне голову.

– Какая-то девчонка, – сказала она, – какая-то маленькая шлюшка, которая пытается завлечь тебя, сообщает, будто видела Хейла входящим в дом, а ты не можешь мне рассказать об этом, должен соблюдать тайну. Ты обходишь своего компаньона потому, что какая-то маленькая юбчонка со сладкой улыбкой заглядывает тебе в глаза и берет тебя в оборот. Фу!

– Еще один человек подтвердил мне, что это правда, – сказал я.

– Кто?

– Хейл.

– Дональд, так ты говорил с ним об этом? Но ведь он настаивал, чтобы мы ни при каких обстоятельствах не пытались строить предположений на его счет. Он хотел…

– Не волнуйся, – прервал я Берту. – Именно он захотел непременно увидеть эту Мэрилин Уинтон. Я сводил его в ночной клуб. Мы угостили друг друга четырьмя или пятью напитками. Он попытался выяснить, что я знаю, а я – что нужно ему.

– Он заплатил за выпивку?

– Конечно. Я, может быть, и туп в финансовых делах, но не настолько.

– И что ты выяснил?

– Он принялся расспрашивать Мэрилин Уинтон о том, когда она слышала выстрел и уверена ли, что было именно два тридцать две, а, скажем, не три.

– Ну и?..

– Девушка сказала, что на ее часах было два часа тридцать две минуты. Тогда Хейл взглянул на ее часы и попросил ее дать полюбоваться ими поближе.

– И что же?

– В это время он пил кока-колу и джин.

– Какое отношение это имеет к тому, о чем мы сейчас говорим? – потребовала разъяснений Берта.

– Он как бы невзначай опустил бокал под стол и, держа его между коленями, вертел в руках часы, разглядывая их. Шло представление, и свет был приглушен. Его правая рука, в которой он держал часы, на несколько секунд опустилась под стол. После этого он высморкался и очень небрежно сложил свой носовой платок. Затем поставил бокал на стол, а часы положил на носовой платок. Когда он вернул их Мэрилин, та взяла их в салфетку, потом намочила ее в стакане с водой и вытерла запястье под часами.

– Не морочь мне голову всякой ерундой, – сказала Берта. – Какое отношение это все имеет к делу? Мне совершенно неинтересно, сколько раз он высморкался. Пока он платит деньги, пусть хоть разнесет, сморкаясь, свою проклятую башку! Мне до этого дела нет. Он…

– Ты не поняла, – сказал я, – то, что девушка, намочив салфетку, протерла свое запястье, – очень важно.

– Не понимаю.

– Часы стали клейкими.

– Почему?

– Представь себе: ты опускаешь часы в бокал с джином и кока-колой, держишь их там мгновение, затем вынимаешь, тщательно вытираешь носовым платком, и часы становятся липкими, так как в кока-коле, как известно, достаточно сахара.

– А какого черта кому-то окунать наручные часы в джин с кока-колой?

– Все очень просто. Человека, который их носит, станут допрашивать относительно точного времени, когда раздался выстрел, и ему придется сообщить, что часы, возможно, были не в порядке, потому что после с ними пришлось обращаться к часовщику.

Берта сидела, глядя на меня и моргая, будто я направил ей в глаза нестерпимо яркий луч света.

– Надо же! Будь я проклята!

Я молчал, позволяя ей обдумать сказанное мною.

– Ты уверен, что все так и было с часами, Дональд? Ну, что он окунул их в напиток?

– Нет, я просто предоставляю тебе свидетельство. Это косвенная улика.

– А зачем, скажи ради бога, ему потребовалось отправляться в квартиру Роберты Фенн?

– Есть две причины. Одна из них – Роберта Фенн.

– Ну хорошо. А другая?

– Другая – убитый юрист, Нострэндер.

– При чем здесь Нострэндер?

– Роберта Фенн чувствовала себя довольно плохо, – сказал я. – Она отправилась в Новый Орлеан. Там находилась Эдна Катлер, которую ее муж, Марко Катлер, собирался облить грязью во время бракоразводного процесса. Эдна хотела избежать этого. Она отправилась в Новый Орлеан, нашла там Роберту и предложила ей стать своим дублером. Когда для Эдны были доставлены бумаги, судебный исполнитель вручил их Роберте.

Дальше было вот что. Марко Катлер получил развод. Он не стал ждать окончательного постановления и женился на богатой женщине. Возможно, у нее будет ребенок. Эдна Катлер дождалась этого момента, чтобы появиться на сцене и хладнокровно заявить, будто никогда не слыхала ни о каком разводе. Это был очень ловкий ход. Ее муж попадет в незавидную историю, если не сможет доказать, что это мошенничество или сговор.

– А он может это сделать?

– Может попытаться.

– Каким образом?

– Нанять детективов.

– Каких?

– Нас.

Глаза Берты продолжали быстро моргать.

– Будь я проклята! – наконец, чуть не задохнувшись, выпалила она.

– Теперь поняла?

– Конечно, поняла. Марко Катлер принадлежит к числу миллионеров. Если бы он обратился непосредственно к нам, мы могли бы его хорошенько выдоить. Более того, могли бы его шантажировать. Поэтому он нанял этого адвоката из Нью-Йорка, чтобы тот приехал сюда и нанял нас, а поскольку этот человек был из Нью-Йорка, мы подумали, что и клиент тоже из Нью-Йорка.