Союзник

Это не полная правда.

Она снова ускользнёт сегодня ночью с Нуной? Кажется, что в последнее время Сепора снова взялась за старые привычки; ему сообщили, что она почти каждую ночь улетает с ней из стойла. Но поскольку она всегда возвращалась, Тарик не вмешивался. Он надеется, что сегодня не пожалеет о своем решении. Бросить его во время королевской процессии в честь помолвки было бы оскорблением, которому Сепора, возможно, не сможет противостоять.

— Я прикажу слуге отнести в твою комнату еду на случай, если позже ты будишь чувствовать себя в состояние что-нибудь поесть, — говорит Тарик, тоже вставая.

Если она собирается сбежать, он отпустит ее. Если ей неприятно обсуждение королевской процессии, он не собирается заставлять ее слушать. Но, если она намеривается уклониться от самой процессии завтра или отказаться от брака с ним, ему придется принять меры.

— Хорошо, что ты собираешься отдохнуть. Не хочу, чтобы во время процессии у тебя появилась слабость, разве что это слабость ко мне.

Все за столом начинают хихикать, однако Сепора одаривает его серьёзным взглядом.

— Поверьте, Ваше Величество, я никогда не проявляю слабости.

Она разворачивается и покидает большую столовую, а ее длинная прозрачная накидка развивается позади, выдавая ложь.

5

 СЕПОРА

Нуна, следуя моим командам, мягко приземляется в величественном главном саду дворца. Она мягко скользит по траве, не оставляя слишком глубоких следов. Визит в этот сад вызывает горьковато-сладкий привкус. Именно здесь, в этом саду, я впервые увидела Доди, Змея-Наблюдателя, которого обучила для Тарика. Неподвижное тело животного лежало у огромного мраморного фонтана в траве, подстреленное со стены охранниками Тарика. Хоть Доди и был Змеем серубельского генерала Галиона, я научилась принимать его, как своего. По-другому бы и не смогла, потому что видела его каждый день, была той, кто кормил его и ворковал на ухо слова нежности, прежде чем закрыть на ночь. Возвращение Нуны немного успокаивает жалящую боль от его утраты. Но память о Доди, время от времени, все еще тревожит мое сердце.

С Нуной я буду более осторожна. Я смогу защитить ее, как не смогла защитить Доди, когда мы вместе падали с неба. На самом деле, в мерах предосторожности, я уже предприняла шаги, чтобы гарантировать, что нас с Нуной не подстрелят, когда мы улетаем ночью из дворца. Хотя по приказу короля Сокола я не должна покидать его стен, но Сетос был рад помочь мне обойти это правило. Он каким-то образом уговорил охранников позволить нам с Нуной беспрепятственно улетать, и хоть и не гарантировал того, что королю не доложат о наших ночных похождениях, Тарик, получив эту информацию, до сих пор ничего не предпринял.

До сих пор.

После моей выходки за ужином, не стоит удивляться, когда, приземлившись, я обнаруживаю Тарика, сидящего на бортике фонтана в тени цитрусового дерева. Как жаль, что я не заметила его раньше, но он, наверняка, позаботился о том, чтобы этого не случилось.

Он будет расспрашивать о моем поведении за ужином. Из-за непреодолимого желания бросить ему вызов, я откажусь отвечать. Он просто не оставляет мне другого выбора. Я не хочу отказываться от контроля в наших беседах. Поняв, что я не уступлю, он задумается и оставит меня одну, а я отпущу его, надеясь, что в этот раз победила.

Таково теперь положение вещей.

— Как вижу, тебе лучше, — говорит он.

Вот оно, снова это бесстрастное выражение лица. Либо он не верит, что я болела, либо ему все равно. Скорее всего и то и другое. Он хлопает ладонью по мраморному бортику рядом, приглашая присесть.

— Ты, видимо, шутишь. — Я поднимаю глаза на Нуну, хорошо осознавая, что при этом почти незаметно задираю нос.

Краем глаза замечаю, что его грудь поднимается и опускается от тяжелого вздоха, когда он встаёт и медленно идёт ко мне, пока я почёсываю Нуну за ухом. Она заслуживает того, чтобы её хорошо обтёрли после полета, который мы совершили с ней сегодня вечером, но с этим придётся подождать, пока не уйдёт Тарик. Чистка Нуны занимает около часа, а так как сегодня она была особенно послушной, я подольше уделю внимание ее позвоночнику, чтобы расслабить мышцы в этой области.

— Ты была молчаливой за ужином, — говорит Тарик.

— Если бы только ты тоже промолчал.

— Что? Ты же не сердишься из-за того, что я выразил желание, чтобы ты проявила ко мне слабость.

В его тоне слышится игривость, которую я не могу игнорировать. Вот чёрт.

— Такие пожелания должны озвучиваться только наедине.

— Сейчас мы наедине.

Он прислоняется к Нуне, склоняет голову на бок и смотрит на меня. Теперь он ещё больше кажется мне незваным гостем, потому что Нуна, похоже, чувствует себя с королем Соколом непринужденно. Да это и понятно, ведь он часто приходит в ее загон, кормит яблоками и кусочками мяса, пока пытается вежливо со мной поговорить. Он даже рассеянно поглаживает ее, расспрашивая, как прошел мой день. Мой Змей-Защитник полностью в его власти.

После вечерней трапезы Тарик смыл королевскую краску с тела, а его волосы слегка растрепались, словно он только что проснулся. Раньше он больше нравился мне именно таким, когда был Тариком, а не королем Соколом. И он знает об этом. Мысль о том, что он пришел ко мне как Тарик, а не как мой правитель, заставляет меня быть осторожной со своими эмоциями. Возможно, я бы так не нервничала, если бы раньше не улизнула с ужина со столь откровенной ложью — ложью, которую только он мог заметить.

— Вы спали в саду, Ваше Величество? — спрашиваю я, отчаянно желая сменить тему. Мне не нравится, как он всё время смотрит мне в глаза.

Он отвечает слабым пожатием плеч и ленивой улыбкой, которая, однако, не уменьшает интенсивность его взгляда.

— Возможно, я задремал, поджидая тебя, — он придвигается ближе, его плечо почти касается моего подбородка. — Я надеялся, что ты зайдешь в сад, прежде чем устроить ее на ночь. Охранники говорят, что ты часто так делаешь.

Его голос — почти шепот — дрожью откликается в моем теле.

— Если тебе нужно было увидеть меня, мог бы просто сказать. Хотя мы и так уже дни напролёт говорим о делах королевства, у меня почти нет ни одного свободного момента.

И это достаточно верное замечание.

— Ничего из того, о чём я хочу поговорить этой ночью, не относится к делам королевства.

Я чувствую, как мои щеки краснеют, когда он приближается. Его дыхание легким бризом касается моих волос, когда он говорит:

— В этот момент я не король, а слуга. Твой слуга, Сепора.

Святые Серубеля. Теперь он такой же коварный, каким может быть Сэтос.

— Мой слуга? Что ж, Тарик, мой слуга, тогда иди и спрыгни с моста Хэлф-Бридж.

Он убирает с моего лица прядь волос. Я хочу отвернуться, но он хватает меня за руку и тянет к себе. Я могла бы легко вырваться, так же легко, как уклониться от его руки. Нуна позади него начинает беспокоиться. Тарик пристально смотрят мне в глаза.

— Похоже, я не ясно выразился. Говоря, что я твой слуга, я имел ввиду, что предлагаю тебе свои услуги.

Мои глаза расширяются, и я ненавижу себя за это. Он всё замечает, даже крошечное волнение. Он знает, что его слова находят отклик в моём сердце — по крайней мере, небольшой.

— Услуги?

Мы же ещё не женаты. Какие такие услуги может оказать неженатый Тарик незамужней Сепоре, я не знаю. Или всё-таки знаю. И из-за этого мой голос дрожит.

— Ты сказала, что никогда не проявляешь слабость. Я подумал, как жаль, потому что это может быть довольно приятно — проявить из-за кого-то слабость. Итак, я здесь и готов помочь тебе в этом.