Создатель балагана

Мошенник кивнул и подумал, что снова придется импровизировать. Причем не в одиночку, а с Гераклидом Аквусом в нагрузку, которого команда наотрез отказалась оставлять на подводной лодке. Не помогли даже искренние и очень лживые уверения Юлиуса в том, что этот нелепый человек, несмотря на всю кажущуюся бесполезность, приносит счастье. «Тебе-то счастье сейчас нужней, – криво усмехнулся кок, до сих пор не простивший Гераклиду воровство еды. – Вот и забирай его с собой».

И вместо того, чтобы по заранее составленному плану втереться в доверие к инспектору по науке, который, по сведениям Фавна, должен сейчас быть на острове и готовить визит к алхимикам, Юлиус будет вынужден действовать топорно и на «авось пегас вывезет». Он попытался прикинуть так и эдак, последовательно примеряя к Гераклиду роли глухонемого ученого из Афин, приехавшего для обмена опытом, слабоумного племянника, прибывшего на остров для возвращения разума, и даже голема, созданного всего год назад, но уже пришедшего в негодность и требующего алхимической калибровки. Но все напрасно. Воображение тут же услужливо предлагало Юлиусу массу возможностей по позорному разоблачению, которыми не преминет воспользоваться толстяк.

Нет. Нужен был план, сразу выносящий Гераклида за скобки. Или хотя бы за пределы алхимической твердыни, которая, по слухам, изобиловала охранниками и ловушками. Просто оставить его в городе? Если поэту с нежной душой и трепетным сердцем не найти занятия, которое выставит его значимым и нужным в собственных глазах – пиши пропало.

С другой стороны… Обрывки плана, закрутившиеся в голове у Юлиуса, напоминали самые незамысловатые, грубые и далекие от истинной эстетики мошенничества его юности. Когда он был еще недостаточно опытен и пресыщен обманным ремеслом.

– Подстеречь его на подходах… Что может быть важнее, чем охранять поверженного врага… Подстрахуемся веревкой… Хорошей веревкой!…

Когда мошенник, бормоча, спускался обратно в люк, ему на мгновение показалось, что над водой раздается шепчущий смех океаниды Тихе. Хотя, возможно, это была просто болтовня дельфинов.

Глава одиннадцатая. Алхимики и Афродита

В помещении пахло алхимиками. Флер из паров ртути, едких запахов селитры и серы витал в воздухе, и к нему примешивалось еще что-то – неизвестное, но наверняка столь же специфическое и уж точно неприятное.

В помещении виднелись следы деятельности алхимиков. Немытые колбы и реторты; пожженный в нескольких местах широкий деревянный стол; закопченные пол, стены и даже потолок; почти на всех свободных поверхностях пиктограммы, написанные корявым и неразборчивым почерком, и разгадать их шифр не представлялось никакой возможности. Трактаты и книги были разбросаны тут и там, пестря множеством закладок, в роли которых иной раз выступало нечто совсем для этого не приспособленное – к примеру, гвоздь или огромный нож.

В помещении стояли двое алхимиков, переминаясь с ноги на ногу.

Оба в длинных плащах из толстой грубой ткани, сандалиях и выпуклых очках с фиолетовыми стеклами. Один был темноволос, с длинным носом и толстыми губами, у второго – русые волосы и часть правой щеки обожжена. Ростом – почти одинаковы.

– Инспектор? – спросил длинноносый.

Их собеседник, до этого занимавшийся осмотром помещения, меланхолично кивнул. Алхимик продолжил:

– Меня зовут Брацис, я руководитель группы исследований. Это мой помощник – Кроос.

Инспектор поначалу вновь кивнул, в этот раз уже скорее рассеянно, а потом, будто спохватившись, уточнил:

– Группы исследований чего?

– Не понял, инспектор – мотнул головой толстогубый Брацис.

– Что именно вы исследуете?

– Миф об Афродите. Рождение из пены. Многие думают, что это красивая метафора или поэтический оборот, однако мы всерьез рассматриваем возможность создания человека необычных свойств из специальной пены. И тут группа столкнулась с проблемами, ради которых, собственно, вас сюда пригласили. В последнее время, инспектор, волнами на берег выносит мертвых младенцев.

– И?

– Это весьма необычно, разве не так? – подал голос хмурый Кроос.

– Разумеется, мой друг, но хотелось бы больше информации, – инспектор строго посмотрел на русоволосого помощника. – Волны выносят на берег мертвых младенцев. Да, это странно, не спорю. Но, я думаю, дело ведь не ограничивается этим?

– Вы правы, инспектор, – Брацис подал знак молчать, и Кроос еще больше нахмурился. – Помимо этого участились разговоры о том, что вскоре должна родиться и сама Афродита. Что младенцы – суть предвестники ее появления. Только прекрасная женщина и настоящая богиня сможет подняться из пены во всем великолепии, как это рассказываются в легенде. Разумеется, что нигде, кроме как здесь, в Пафосе, этого произойти не может. Подобные разговоры ходят и среди алхимиков.

Ну? И? – инспектор выделил каждое слово. – Что вы хотите от меня? Чтобы я засвидетельствовал этот факт? Чтобы я его опроверг? Чтобы выяснил, кто скрывается за всем этим? Мой друг, я вас не понимаю. Вы рассказываете какие-то байки и до сих пор не сообщили, ради чего я сюда приехал.

В воцарившемся молчании Брацис и Кроос переглянулись.

– В городе пропадают дети, – осторожно сказал Брацис. – А потом их, абсолютно бескровных, выбрасывают волны. Нам кажется, что речь идет не о рождении, а о жертвоприношении. Некто хочет разбудить зло, когда-то успокоенное Посейдоном. По легенде – кровь разбудит зверя, и он будет пытаться получить ее вновь любыми способами, что станет причиной многих разрушений. Мы думаем, дело именно в морском звере, а легенда об Афродите появилась для отвода глаз.

– Надо узнать, кто за этим стоит, – жестко сказал Кроос и рука его дернулась к обожженной щеке. – Пока еще крики последователей Афродиты сильнее, чем горе родителей, но скоро все может поменяться, и тогда начнется паника.

– Понятно, – инспектор скрестил руки на груди и принялся расхаживать по кабинету, что-то бормоча себе под нос.

Гулкий удар об одну из стен напомнил собравшимся, что помещение находится в подземном гроте. Инспектор вопросительно взглянул на Брациса.

– Волноваться не о чем, мы укрепили стены, – заметил тот. – Если, конечно, это не морской зверь.

На последних словах алхимика инспектор усмехнулся, давая понять, что оценил шутку, но почти тут же он вновь нахмурился. Дверь приотворилась, и еще один алхимик, чье лицо было спрятано под защитной маской, подошел и прошептал что-то на ухо Брацису.

– Весьма странно, – заметил тот после небольшой паузы. – Только что к нам явился некий человек, который утверждает, что это он инспектор Лавраниус, которого похитили, связали и отобрали одежду с документами. Правда, ему удалось сбежать. По его словам: здесь разгуливает самозванец.

– Мой друг, вы поверите какому-то оборванцу? Гоните его в шею!

– Нет-нет, – тихо и как-то очень ласково заговорил Кроос. – Нет, инспектор. Я предлагаю вам встретиться с ним и самолично свершить правосудие. Это же ваша обязанность. К тому же, вы ведь наверняка его встречали, раз знаете, что он оборванец.

– Что за вздор?! – вспылил инспектор. – Ведите его сюда, конечно же.

Алхимик в маске, переглянувшись с Брацисом, кивнул и попятился к двери. Но буквально тут же он врезался в косяк с диким грохотом и потерял сознание. Это инспектор с разбега двинул его плечом. Затем, не обращая внимания на двух других алхимиков, выбежал и сгинул в коридоре.