Создатель балагана

– Но ведь Оракул передал мне волю богов, когда сказал, чтобы я помогал Юлиусу! – это был один из немногих моментов, да что там – пожалуй, единственный, когда Гераклид произнес фразу, которая была уже готова сорваться с языка у мошенника.

– Ты внимательно меня слушаешь? Я. Лично я палец о палец не ударил. За остальных – не поручусь.

– Остальных, – гордость, которая полминуты назад, после похвалы Гермеса, переполняла Юлиуса до краев, вмиг куда-то испарилась. Противно осознавать, что тобой играли, как пешкой, но вдвойне отвратительно понимать, что игроков было несколько, и каждый из них вертел тобой, как хотел. – Кто же из этих «остальных» одарил меня обществом великого поэта и скульптора?

– Думаю, ни кто иной, как такой же великий поэт и скульптор. У Аполлона сейчас не слишком много ярых поклонников, приходится выбирать из того, что есть. Да и с масками в итоге получилось более чем забавно, согласись. Сначала немного комедии, а потом непрерывный катарсис в твоем исполнении.

– Ап… – Юлиус хотел было высказать все замечания, пожелания и предложения, которые накопились у него за время знакомства с Гераклидом, и обратить внимание бога искусства на то, что любые разборки на Олимпе – вовсе не повод для того, чтобы навязывать ни в чем не повинным людям компанию возвышенных идио… но тут заткнулся на полуслове.

Во-первых, помимо незабываемого общества Аквуса, Аполлон обеспечил Корпса средством спасения от Ламии. Пещера страха и прогулочная тележка – тому свидетели.

Во-вторых, нельзя не отметить, что объективно у Юлиуса здорово улучшился характер и стойкость духа – после Гераклида любой компаньон или собеседник казался милым, неконфликтным и сверхадекватным. Отличная школа жизни. Железный доспех для нервных клеток.

Железный доспех.

А он-то здесь каким боком?

– Послушай, ты, вроде, говорил, что Гефест против вас?

– Я бы не сказал, что Кузнец против кого-то. Скорее, он за себя. А в данный момент ситуация такова, что «за себя» означает «старый договор идеален, не вносить никаких изменений – и точка». Сила его таким образом скоро возрастет настолько, что он всерьез вознамерится скинуть Зевса с вершины Олимпа. Что явно противоречит нашим планам.

– Тогда я не очень понимаю, как мы познакомились с Леонидом. Разве что изобретателям покровительствует…

– Конечно, Гефест, кто же еще, – Леонид возмущенно ударил ладонью по колену.

– А что это мы все о людях да о людях? – усмехнулся Гермес. – Думаете, у Александра не может быть собственного веского мнения по поводу?

Из поясной сумки инженера донесся удивленный писк.

– Шучу. На самом деле, это мнение Артемиды. Когда Леонид попал под колеса, кто-то должен был позаботиться о кроте, иначе тот мог и погибнуть под ногами толпы. Почему этим «кем-то» оказался ты, Юлиус… хм, во-первых, я уже говорил о том, что к тебе неровно дышит Тихе, а во-вторых, не будем забывать, что сестра Аполлона довольно часто поддерживает брата в его затеях. Что до Леонида – он оказался втянут в эту историю не из-за чьего-то покровительства, а исключительно по собственному почину. Планы богов и желание человека разобраться в смерти соратников совпали. Так бывает.

– Бывает, – Стадис утвердительно кивнул и хрустнул пальцами. – А что все-таки с пропавшими инженерами? Происки тех богов, кому не нравится преимущество Гефеста?

– Не думаю, что Зевс стал бы марать руки о людей, пусть даже и слишком умных для своего времени, – Гермес рассказывал ровным голосом, будто речь шла о сущих мелочах. Люди, бумаги… какая разница? – Думаю, это ссоры внутри ордена. Вы и без богов великолепно обеспечиваете себя конфликтами.

– Если не возражаете, я подведу итог сказанному, – Стадис прищурился и погладил подбородок. – Существующий договор устраивает тех, у кого заслуженно много последователей, а остальные страдают из-за утраты веса и влияния, так?

– Скорее, из-за того, что старым договором ограничено развитие человечества. Для того, чтобы забраться на следующую ступень прогресса, недостаточно ковать железо, к примеру – нужно и в молниях разбираться… кстати, по словам Зевса – отличный источник энергии. Переписать договор – значит, открыть человечеству новые пути и возможности. Оставить старый – топтаться на месте, отдавая предпочтение давно изученным и надежным, но ужасающе скучным и медленным методам. Ясно?

– Конечно, ясно. Я тут подумал… – сияющий Гераклид рылся по карманам с таким видом, будто, как минимум, по ходу разговора изобрел способ разрешения божественного конфликта и спасения человечества, два в одном. Нашарив смятую бумажку, он протянул ее Гермесу. – … Раз вы забыли о моей просьбе и не раздобыли автограф Диониса, может, ты мне оставишь свою подпись на память?

– Знаешь, Александр, – пробормотал Юлиус, обращаясь к выглянувшему из сумки черному носу, – будь моя воля, я бы сию секунду переписал договор в пользу того, чтобы вместо мыслей о богах люди хотя бы раз в день использовали логику и здравый смысл.

…

Вечером они все, кроме Гермеса, оказались в доме у Леонида. Бог плутовства и торговли отбыл на «разведку местности». Иными словами – отправился искать возможность сделать всем хорошо и сразу. Это, кстати, весьма удивляло Юлиуса, так что он даже не удержался от вопроса:

– Зачем богу мошенничества творить добро, да еще и в таких масштабах?

Гермес ответил на вопрос философски и серьезно, то есть для своего амплуа – абсолютно неубедительно. Разве что последняя его фраза походила на истинную причину происходящего.

– Во-первых это не такое уж и добро. Особенно для тех, кто потеряет часть влияния. Во-вторых, война – что внизу, что на Олимпе – принесет лично мне проблемы, которых хотелось бы избежать. Ну, и в-третьих – это же просто весело. Иногда приятно сделать что-нибудь такое, что от тебя никто не ожидает, и совсем не важно, по какую сторону добра или зла оно располагается.

И вот, пока бог делал то, что от него никто не ожидает, все остальные пытались отдохнуть от безумного путешествия.

Флавия хандрила. Таскалась по огромному дому и сокрушалась. Сначала о том, что, когда придет время отправляться на Олимп и знакомиться с родней избранника, ей нечего будет надеть. Спустя какое-то время уже переживала, что любимый повстречает какую-нибудь «ветреную девку, которая вскружит ему голову, как молодое дельфийское!» Затем начала предаваться самобичеванию из-за того, что усомнилась в любимом, и, всхлипывая, задремала на кухонном диванчике.

Гераклид ходил окрыленный. Мало того, что Гермес назвал его другом – эпитет «недалекий» горе-поэт вычеркнул из памяти – так еще и оставил автограф. И не стоит забывать, что великий Аполлон избрал Аквуса проводником своей воли.

Александр копался во дворе, проверяя свои владения. Кажется, в кротовых норах вздумал поселиться кто-то чужой, но отважный зверек убедил захватчиков, что они не правы.

Леонид, серьезный и мрачный, заперся у себя в кабинете, сказав, что ему надо о многом подумать.