Создатель балагана

Между тем Аквус был бодр и весел и жаждал общения.

– Ну, как все прошло?

– Замечательно. Дионис пришел, испугался Парокла, и теперь мы направляемся к Оракулу.

– Ты взял мне автограф?

Юлиус постарался взглядом выразить все, что он думает о Гераклиде, автографах и прочей ерунде, но Аквус был непрошибаем:

– Так да или нет?

– Нет.

Мошенник отобрал у друга сверкающую безделушку, за которой следил минотавр. Почти без размаха, но со всей силы, Корпс бросил ее в каменные обломки. По случайности драгоценность нашла щель, подходящую по размерам, и скользнула в нее.

Минотавр взревел. От этого рыка с потолка посыпалась пыль, и Александр, обиженно фыркнув, постарался спрятаться в складках одежды Стадиса. Монстр бросился к каменным обломкам и принялся отшвыривать их в поисках игрушки.

– Отлично, – голос Парокл был наполнен сарказмом, хотя не без доли уважения. – Ты сумел избавить нас от чудовища. Теперь надо будет спасаться в поисках другого выхода, пока минотавр не понял, что ты только что лишил его развлечения.

– Ты же говорил, что знаешь здесь все ходы и выходы, – нахмурилась Флавия.

– Знаю, – Диос поклонился. – Но так приятно напустить драматизма.

Глава двадцать первая. Исполнители и заказчики

Корабль причалил в порту Дельф, и Юлиус, не дожидаясь, пока на камни набережной опустится трап, как заправский моряк, прыгнул с борта. Получилось не слишком изящно, но мошенник был настолько рад твердой земле под ногами, что смело наплевал на подобные мелочи. С самой высокой мачты. Или паровой трубы.

Он чувствовал такую радость от возвращения на материк, что мог бы потягаться с самим Одиссеем, добравшимся наконец до Пенелопы. Или с его дальним потомком римского происхождения, Улиссом, который повторил тот же финт с десяток лет назад – все газеты потом только и говорили о его кругосветном путешествии, о героизме, беспримерном мужестве и о столкновениях с людоедами, тайфунами и южными льдами.

Каким правильным было отплытие Юлиуса: без огласки, тайно, четкая цель, хорошо продуманный план, понимание перспектив… И каким хаотичным оказался приезд – с толпой дилетантов за плечами, с туманным будущим в виде – подумать только! – разговора с богами и, главное, с опасным ощущением предопределенности.

Юлиус терпеть не мог, когда выпускал из рук нить собственной жизни и переставал чувствовать, что все вокруг зависит лишь от его действий. Как сейчас, например. Последние несколько ночей он просыпался в холодном поту после снов, в которых был щепкой в водовороте судьбы, игрушкой для ветра, волн, Сциллы, Харибды… Да что уж там, самого Посейдона. И вместе с кусочком дерева, раздираемыми стихией, в водоворот попали случайные спутники, друзья, враги, мусор, домыслы, предрассудки – бррр. Юлиус передернул плечами и зашипел на Гераклида, идущего по трапу:

– Ну, что ты там копаешься, дружок? Быстрей!

Прежде, чем тот успел ответить, язвительно засмеялся с палубы Диос.

– Тебя-то что забавляет? – слишком уж часто этот вопрос звучал за последние пару недель – у Корпса с каждым днем все больше чесались руки врезать по противному худому лицу, неизменно кривящемуся в улыбочке.

– Ничего. Просто всегда умилялся, когда пытаются разговаривать с глухими.

– Это я-то глухой? – немедленно возмутился Гераклид.

– Если учесть, что ты редко адекватно воспринимаешь обращенные к тебе слова, мое утверждение перерастает в уверенность.

Надо заметить, единственная черта в личности Парокла, которая сберегла его лицо от кулаков Юлиуса по пути в Дельфы – умение виртуозно затыкать толстого недоскульптора с очень богатым внутренним миром. В моменты особо удачных сцен «укрощения Гераклида» мошенник даже ловил себя на мысли: «Жаль, что Парокл не прибился к нам раньше». И почти сразу бормотал: «Цербер меня!»

– Поездка, я гляжу, вышла удачной? – неожиданно спросил знакомый голос из-за спины, и Юлиус едва не вздрогнул.

Мошенник медленно повернулся, нацепив на лицо улыбку. Фавн ухмылялся так же широко и, несомненно, фальшиво.

Про своего учителя Корпс успел позабыть. А потому, стоило увидеть его, как в голове у мошенника завращались шестеренки мыслей, пытаясь совпасть друг с другом так, чтобы выработать новый план. Фавну ведь тоже нужен был свиток. Вернее, копия. Но на её изготовление уйдёт время, а они слишком торопились.

– Ого, а вот и ты, мой друг, как славно, – проговорил Корпс, чувствуя, что фальши в этой фразе столько же, сколько и в улыбке учителя.

– Собственной персоной, – Фавн отвесил шутливый поклон, и глаза его пробежались по спутникам Юлиуса. – И все же, как прошла поездка? Недавно виделся с Биллисом. Он тебя вспоминал.

– Так с ним все нормально?

– Более чем. Залатал новую лодку и подбил народ на рейд против пиратов. Сказал, что знает, где собирается эта мразь, которую давно пора взять за…

– …Ну, и долго мы тут будем стоять? – Флавия обиженно надула губы. – Трактир – там. Мы – здесь. Я чувствую глобальную несправедливость. Я уже бог знает сколько не была в приличном заведении. И уж поверьте – МОЙ бог это действительно знает!

– Ты наконец-то нашел женщину своей мечты, а, Юлиус? Помню-помню, ты большой оригинал, и я не сомневался, что на банальной красотке не остановишься.

– Это не моя женщина, а… – Корпс взглядом поискал Парокла, но тот куда-то испарился, хотя еще совсем недавно стоял рядом. Потому пришлось заканчивать фразу таким образом, что сам мошенник, услышав подобное, ни за что бы не поверил. – А одного моего знакомого.

– Ясно, – протянул Фавн тоном, содержание доверия в котором стремилось к нулю.

Флавия меж тем рассеянно улыбнулась и повернулась к вожделенному трактиру.

– В общем, я достал документ. Помнится, твой заказчик говорил, что его устроит и копия? Он не сообщил тебе, куда надо доставить бумагу?

– Вот еще! – старый мошенник фыркнул. – Чтобы я за кем-то бегал? Ему надо – он сам меня найдет. К тому же, он сегодня – здесь, а завтра – там.

– Маргиналы, – пробормотал Гераклид. – Анархисты, отрицающие частную собственность и с легкостью заимствующие ее у других, – он резко замолчал, хотя учитель с учеником ожидали продолжения.

– Я такой же, – понурившись заявил Аквус и отправился следом за Флавией.

– Славный малый, – заметил Фавн после паузы. – Я так понимаю, он – философ. И, раз уж мы говорили о чужой женщине, то он – чужой философ?

– Нет, этот, к сожалению мой, – Юлиус нахмурился, одна мысль не давала ему покоя. – И все-таки, почему ты здесь? Признайся, это довольно странно. Я приплываю из далекого и долгого путешествия в другой город и первым делом встречаю тебя.

– Признаюсь, странно. Сам недоумеваю. Я вообще-то решил вчера развеяться. Сел на проходящий поезд. Остановился в Дельфах, решил прогуляться до порта. Казалось бы, что я забыл здесь?

Юлиус нахмурился еще больше. Он окинул взглядом окрестности, выискивая следы засады. Вполне возможно, Фавн все подстроил и сейчас попросту валяет дурака. Как именно учитель узнал, где собирается бросить якорь его ученик, можно прояснить потом. А сейчас нужно глядеть в оба и не дать себя одурачить. Ведь, если вспомнить, из-за этого «одурачить» в плавание отправился именно Корпс.