Создатель сказок

— Может, демонстрация силы немного прояснит для тебя ситуацию, — пробормотал эгрегор. — Пойми, Айдар, ты не принадлежишь к моей пастве, к тем, на кого я поставил. Ты для меня совершенно посторонний человек, так что я не буду уговаривать тебя помочь. Если ты еще не понял, мы не партнеры, не работодатель и работник. Я ставлю тебе условие — выполняй то, что я прикажу, чтобы спасти свою семью. Или сопротивляйся, показывай свои гонор и норов, и тогда случится что-то нехорошее.

У меня не получалось пересилить мощь, которой обладал эгрегор. Иллюзии здесь не играли роли — у меня даже на краткую долю секунды не получалось убедить мир, будто этого давления нет. Сотканное из света существо было сильнее на порядок — будто огромный термоядерный реактор. А у меня в вондере не было джинна — я перековал его в первого домового этого мира.

Может, ситуацию бы исправил запас чистой энергии иллюзий внутри амулета, но если так, то я приберегу этот козырь на будущее.

— Ты уже не тот, кем был, — просвещал меня распорядитель, пока я пытался отыскать выход. — Это в прошлом ты, А-ранговый маг с мифическими классами, мог рассчитывать на равное отношение. Это к тебе прошлому я мог подойти и договориться на равных, но теперь ты…

— Да если бы мог, обязательно сделал, — выдохнул я. — Спорю, ты просто до дрожи в ногах боялся подходить. Если бы не боялся — подошел бы и попросил сделать то, что нужно, но нет, ты предпочел смотреть, как погибает мир…

— Развивайся, Айдар. — прогудело существо. — Ты нужен здесь ради одного-единственного дела, и жив только потому, что я на тебя рассчитываю. Но больше не суйся в ту сферу, о которой не имеешь никакого понятия. Не нужно создавать духов, не нужно сомнительных экспериментов. Последний твой грандиозный опыт истончил пространство, и чтобы вернуть его в порядок, понадобятся сотни лет.

Я же не слушал — пыхтел, пытаясь вдохнуть воздуха в перехваченную давлением грудь, и мысленно обещал, что верну уроду его отношение с процентами.

Идущий от урода свет померк, вместе с этим пропало и давление на меня.

Я сжал зубы, понимая, что ни-че-го не знаю о таких монстрах, как распорядители. Скотина дважды обошла защитный купол — телепортировалась сюда, а потом переместилась обратно. И его не засекли хобгоблины, не сработала защита или хотя бы сигнализация.

Как только распорядитель исчез, я поднялся. На полу осталось кровавое пятно — я здорово приложился носом во время падения.

Нет, жить под постоянным гнетом осознания собственного бессилия нельзя. Нужно начать наращивать силу.

Академия?..

Нет, никакой академии. Оставлю разве что уроки на своем кружке. Мне нужно взять академический отпуск, отложить все неважное и собрать все плюшки, которые я откладывал на потом.

Думаю, стоит заняться еще одним кладом. Я долго откладывал это, но сейчас самое время откопать спрятанных боевых големов.

Первым делом нужно поговорить с отцом. Если у него есть на примете команда наемников, то нужно нанять их. Кого-нибудь попроще — команды С-ранговых хватит, чтобы доехать до нужного места за городскими воротами, немного повозиться там и вернуться. Команда справится с одинокими монстрами по пути, а обнаружить клад удастся без особых проблем — я помню фотографии того самого оврага, и помню координаты места.

Я умылся, смывая кровавые дорожки крови от расквашенного носа, оделся в чистую повседневную одежду и поспешил в кабинет отца.

— Пап? — зашел я без стука.

В моих воспоминаниях отец был могучим и неукротимым человеком. И только сейчас я заметил, что виски отца уже начали седеть. Его массивные плечи, всегда расправленные, были ссутулены, спина сгорбилась. Крепкий мужик, который мог работать без сна и выходных неделями, и мог одним ударом молотка размозжить череп чудовищу, постепенно старел.

Видимо, я застал его врасплох, потому что при виде меня отец распрямился, а усталое лицо снова обрело сосредоточенное выражение.

— Садись, — кивнул он мне на пустое кресло. — Что с твоим носом?

Почему я никогда не замечал, что управление делами семьи было таким трудным грузом для отца? Нет, я понимал, что нет ничего расслабляющего в том, чтобы раз за разом противостоять атакам родом и кланов, залезать в долги, терять имущество и даже людей. И, надрываясь, из года в год везти за собой эту повозку. Но отец редко показывал, что ему трудно, его отношение было скорее вызовом всему миру: мол, можешь сколько угодно накидывать мне неприятностей, я все вывезу, и подумаю о том, чтобы вернуть тебе сторицей. И только сейчас я увидел его истинное лицо. Лицо человека, который был в шаге от того, чтобы сдаться.

Должен ли я был помогать нашему роду столь явно и сильно? Деньгами, кенку, новыми возможностями, даже симбионтами. Я разом решил большую часть наших проблем, но я не задумывался, что будет чувствовать отец. И не посчитает ли он себя… ненужным. Лишним.

Папа никогда не выглядел человеком, который будет рад пенсии. Он всю жизнь бился, сражался, выживал и вырывал победу из клыков судьбы, а тут враги просто отправляют ему чемоданчик с деньгами. И этого отношения добился не он, а его сын, всего за пару месяцев. И этот же сын решил и его судьбу, и судьбу его семьи, проведя над каждым операции без их ведома.

Я потерялся от нахлынувших мыслей. А потом, заметив изучающий взгляд отца, дотронулся до носа.

— Упал. Можешь не поверить, но просто задумался, и… В общем, глупо получилось.

Я заставил себя улыбнуться.

— Слушай, ты не думал о том, чтобы съездить куда-нибудь на отдых? Скажем, в ту же Москву. Там отличные санатории, которые

— Санатории?

— Точно. Всякие Каширские роднички, оздоровительные комплексы, боярские усадьбы…

— Роднички? Усадьбы? Я не устал, — ворчливо соврал отец. — Но идея мне нравится. Ника решила оставить деньги, поэтому я через месяц-другой отправлю тебя с ней в Москву. Развеетесь, посмотрите на усадьбы, покупаетесь в родничках.

Я вздохнул.

— Слушай, но я хотел как раз отдохнуть всей семьей.

— Летом на стену съездим. Юсуповы построили новое стрельбище в сорока километрах от города. Думаю, с той скоростью, с которой набирает силу наша семья, нас туда скоро позовут. Ярослав уже перестал слать гневные письма и требовать от меня отчеты, — довольно усмехнулся отец. — Скоро начнут рассылать приглашения на приемы, а потом и нас в совет позовут. Я это уже проходил, только в обратном порядке — сперва перестали приглашать, а потом турнули с кланового совета.

— Понятно. Я рад, что все так складывается

Все мое желание спросить отца насчет знакомых ему команд и рассказать о своих планах выехать за город, сразу исчезло. Лучше не тревожить его лишний раз. Пусть занимается кенку и осваивается в новой обстановке, когда имя нашего рода уже не пустой звук.

Я поднялся и готовился было выйти, но отец остановил:

— Айдар.

— Да? — замер я на пороге.

— Я рад, что ты изменился. Не знаю, помнишь ли ты, но после того взрыва и того ожога на лице ты стал замкнутым. Впал в уныние и депрессию. Ты старался казаться спокойным, будто ничего не произошло, прятал синяки под рукавами, не рассказывал, что тебя избивают в школе, а потом и в академии, но теперь все это исчезло, осталось в прошлом. Я рад, повторю еще раз.