Сожги меня, Амоделий

— Что Лина сделала такого с нашей семьёй? — я дрожащими руками обняла себя, упустив мягкую игрушку на пол.

— Ты не знаешь? — густая, чёрная бровь удивлённо изогнулась, но демон расплылся в самой, что ни есть гадостной улыбочке. — Я думал, что Кассандра умная женщина, судя из того, что она подделала документы на второго опекуна, но кто-то уберёг правду от ушей девочек. — Я непонимающе нахмурилась, не зря чувствовала, что тётя врёт, но зачем? — А я всё гадал, что сестринская любовь перешагнула сквозь такую преграду. Спасибо, Сабрина. — Демон небрежно потягал меня за щёку, пока я не вжалась в стену.

— З-за ч-что? — я накрыла ладошкой полыхающее место, где прикасался Асмодей.

— Крошка, мне же нужно, чтобы вы нарушили как можно больше смертных грехов. Ненависть такая горькая штука, знаешь. — Демон улыбнулся, показывая белые зубы, которые хорошо оттеняла смуглая кожа.

— Я никогда не буду ненавидеть сестру, она мой близкий друг! — я подобрала зайчика с пола и шагнула к демону, посмотрев в его глаза.

— Никогда не говори «никогда», девочка, — он вежливо кивнул и мгновенно нахмурился, — кажется, кто-то хочет отобрать то, что по праву принадлежит мне. С Днём рождения, блондиночка, я спешу. — Я отскочила от сгустка темноты, в котором демон постепенно растворился. Он оставил после себя лишь воспоминание. Значит, это его случайным образом шесть лет назад призвала Лина. Я получила «дар» с помощью которого начала видеть призраков, разновидную нечисть, даже домовых. Именно из-за этого у меня нестабильное настроение и вспышки агрессии. Что-то есть такое, что волнует меня больше, чем свои собственные проблемы. Точно, Лина. Младшая сестрёнка сожгла листок из личного дневника, тем самым избавила себя от ненужных воспоминаний. Их забрал демон, он всё знает. Только я не слышала, чтобы он говорил про цену такого пожелания. Душа? Разве этого будет достаточно? К тому же, нет ничего такого, чтобы могло поссорить нас.

Глава 6

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

7 июня 2019 год

От имени Сабрины

Не прячь свои чувства, иначе никто не поймет, что тебе надо.

Айшек Норам

Я так и не сомкнула глаз этой ночью, о чём и говорили тёмные мешки под глазами. Маленький зайчик ласково согревал мои трясущиеся руки, а мозг явно издевался над своей хозяйкой, подкидывая воспоминания о бархатистом смехе Асмодея. Эти прекрасные карие глаза погубили множество жизней, пока наблюдали, как сильные руки затаскивают человеческие души в Ад. Я пригладила нежную шерстку зайчика, который морально поддерживал моё печальное состояние. Слеза разрисовала мокрую дорожку и быстро покинула лицо, упав с подбородка прямо на мягкую игрушку. Когда-то мы с сестрой были единым целым, не разлей вода. Целыми днями делились личными секретами, которые вскоре становились общими. Наши общие игры… Страшилки на ночь, даже первая детская, точнее невзаимная любовь. Я печально усмехнулась, вытирая прохладные слезинки, которые будто всемирный потоп, не заканчивались. Никогда ещё мне не приходилось оставаться одной на такой долгий срок, но самое ужасное в том, что я могу больше никогда не увидеть собственную сестру. Вместе с ней мы создавали проблемы и находили решение, вместе с ней боролись с монстрами под кроватями. С тех пор она посетила меня несколько раз и каждый день я ожидаю услышать её прекрасный, мелодичный голос и увидеть белокурые кудри, почти как у меня. Но… Я одна. Предательский ком застрял в горле, не давая возможности равномерно дышать. Дрожащими руками легонько сжала горло и прерывисто хватаю пьянящий кислород. Глаза настигла тёмная пелена, которая мигала чёрными кругами. Я зажмурилась, чтобы головокружение окончательно не оставило без чувств. Открытые внезапно глаза не обрадовали меня, я всё ещё одна… Пустынная комната навевала не самые лучшие воспоминания, проживая здесь, особенное первые знакомства с оригинальными призраками.

Шесть лет назад

— Не-е-ет, Вы не можете так со мной поступить! — мужчины повязали мне руки, чтобы я не смогла вырваться. Веревки до крови натерли несчастные запястья маленькой девочки. Я вырывалась и кусала коренастых мужчин, которые с каменным лицом заталкивали меня в серую палату. Столько потраченной энергии не хватило для того, чтобы меня выслушали и образумились, я не виновна в своих видениях! Я не сумасшедшая. Я…

Дверь злостно скрипнула и захлопнулась, погружая комнату в вечную темноту. Слёзы перестали литься, и пришло смиренье. Зрение постепенно привыкло к мраку, вырисовывая очертания моей новой коробки. Дряхлая кровать с тонким матросом, небольшая прикроватная тумбочка и пару стульев. Неужели мне уготована именно такая судьба?

— Ладно, ребята, пошутили и хватит. Какая психушка? Какое лечение? Я абсолютно здорова. Это всего лишь маленькое недоразумение. — Я готова смеяться и плакать в новом телешоу, которое сыграло со мной злую шутку, только вот ни камер, ни прожекторов нет. Холодные руки обхватили дрожащее тело, а горло будто затянули удушающей петлёй. Комната отозвалась собственным эхом. Вещи остались на своих местах, а дверь всё также закрыта. Небольшое окно надёжно закрывали решетки, за которыми отчётливо слышны сверчки. Я сжала руками платье и опустилась на кровать. — Нет… Нет-нет… Нет, пожалуйста. Нет-нет-не-е-ет! Помогите мне, кто-нибудь!

— Манюня… — Дыхание перехватило, а сердце отбивало определенный ритм — страх. Полупустая комната не предвещала ничего хорошего, особенно, если я отчётливо слышала чей-то голос. Он будто сейчас щекотал горячим дыханием побелевшее от ужаса ушко. — Не бойся, манюня. — Тихий, печальный голос, наполненный материнской искренней любовью. Я сомкнула похолодевшие руки и обернулась на голос. Белоснежный костюм облегал пухленькую девушку с рыжими волосами ниже плеч, а голубые глаза искрились от слёз. Тело охватила судорога, я зачаровано смотрела на призрака. Наши взгляды встретились, и я невольно дёрнулась, как от какого-то дивного дурмана, охватившего мой разум.

— Кто ты? — девушка опустила взгляд на свои голые стопы и присела на один из двух стульев.

— Святослава, — она посмотрела на меня с вызовом, будто была готова бороться за свою жизнь здесь и сейчас, но через минуту её лицо исказила гримаса боли. «Ничего не вернуть» — вот, что заглавными буквами написано на её лице. Я обхватила себя руками, чтобы немного утихомирить снова набирающую обороты дрожь. Угол кровати похож на милое место, наполненное защитой. Моё тело впитывает, словно из воздуха чувство уверенности, но комок, застрявший в горле говорит об обратном. Я свернулась калачиком на кровати и беззвучно смотрела на призрака, пока пелена слёз не смазала её очертаний. Тихие всхлипы разлетались по комнате, сердце болезненно сжималось в груди. Кто-то прикоснулся к моему плечу, нежно поглаживая его.

— Ну, что ты, манюня, — ласковый голос призрака заставил моё сердечко подпрыгнуть, а тело замереть. Щупальца страха постепенно обволакивали тело.

— Н-не трогай меня, пожа-а-алуйста, — я зажмурилась, сильнее вжимаясь в кровать. Умершая девушка продолжала поглаживать меня.

Через некоторое время слёзы высохли и переживания улеглись, Святослава сидела рядом всё это время, пока я беззвучно плакала. Через раз она спокойно говорила, что не желает зла и хочет просто поговорить. Истерика отступила на задний план, и вместо неё выступило смирение. Я развернулась лицом к удивлённому призраку.

— Мы можем поговорить? — голубоглазая мило улыбнулась, а я неуверенно кивнула. — Чудно, манюнь. Знаешь, очень-очень давно мне приходинкалось говорить с кем-то…

Рыжие локоны упали на лицо ночной гостье, но я заметила клубившуюся печаль в глубине её глаз. Она сгорбилась, чтобы опереться руками об колени и смотреть в холодный пол, как в другой мир. В тот самый мир, где когда-то жила она, полноценно дышала приятными ароматами цветов и нежилась на ласковом солнышке.

— Множество лет назадочки я жила в большом-большом доме. Он был полон любви и заботы, как и приличным количеством денег. Наша дружная семья состояла из папочки, мамочки, троих братьев и меня. Ты не думай, что я там сильно маленькая девочка, нетушки, манюнь, самой старшенькой была. Родители организовано переписали на меня абсолютно всё наследство, чтобы младшенькие братья сильно губу не раскатывали и не наживались на богатстве родителей. После их совершеннолетия я бы отдала какую-то приличную часть братьям, как и завещали родители. Однако… — Святослава грустно улыбнулась, разглаживая свой костюм. — Кто-то из братишек услышал только тот кусочек разговора, где родители упоминали про наследство единственной дочери. Гнев и корысть захватили их разумы, как и вековечная обида. И так уж вышло, что единственная дочь сошла с ума и совершила убийство… — Она бросила быстрый взгляд на моё печальное лицо. Любимые братья подставили её и засадили в психушку. Неужели родственники, самые близкие люди, способны на такие ужасные действия ради каких-то бумажных купюр. Призрачная леди не о чём не сожалела, душа её только приковано к злополучной тюрьме, где ежедневно на протяжении многих лет страдает множество людей. Кто-то сошёл с ума, кого-то подставили и заперли страдать до конца своих дней, но есть и те, кто родился с отклонениями в психике.

— Почему ты здесь, манюня? — она встала с постели и подошла к окну, откуда, словно молоко, сочился лунный свет.

— Я… — Правда, почему я здесь? Потому, что честно говорю о том, что вижу души умерших людей? Может, меня просто не понимают люди? — Не знаю… — Девушка непонимающе на меня посмотрела, но не стала расспрашивать подробно и смахнула навернувшуюся соленую слезу. Будто… будто ветер обрёл мимолетную человеческую силу. Совершенно недавно я могла ощущать нежные движения Славы, но через некоторое время они стали невесомы. Как дуновение ветра, как лучи солнца, которые только и могут согревать некоторые участки кожи.

— Не бойся тех, кто тебя может навестить, манюнь. — Святослава постепенно растворялась в последние лунные минуты. — Несчастные души не желают зла…

Прошло некоторое время. Сестра посещала меня, даже предложила план высвобождения. Радостная улыбка не сходила с моего лица, но я не могу бросить нечастные умершие души, как и не могу вернуться в привычный мир. Что значит «скрывать»? Это значит недоговаривать, не показывать, постоянные игры в прятки меня не радуют, даже с учётом того, что мне одиноко без сестры. Я поставила точку в конце предложения и завернула твердую бумагу в конверт. Она ведь придёт, правда? Я гладила конверт, вспоминая её лицо, после моего мягкого, незначительного отказа.