Сожги меня, Амоделий

Разговор между Анталиной и Сабриной впервые, после недолгого пребывания в психиатрической больнице

— Так вот, я тут подготовила план, он точно сработает…и… я так скучаю… — Анталина нервно сминала листок бумаги с подробными исчислениями о побеге, а я улыбалась стараниям сестры, с надеждой на то, что она поймёт и одобрит причины моего отказа. — Сестричка, ты слышишь меня?

— Конечно. Лин, мне нужно остаться здесь, — я сжала ладонь в кулак и посмотрела в серые глаза. Анталина вопросительно посмотрела на меня, чуть приоткрыв губы. Листок бумаги с шорохом ускользнул из маленькой ладошки.

— Сабрин, я не понимаю… — Она шепотом промолвила слова, которые дались ей с большим трудом. Я это не только видела, но и чувствовала всем сердцем, которое с чудовищной болью сжималось с каждым разом. Двери медленно открылись, нарушая тишину. Виктор, мой личный врач-няня, посмотрел на меня, взглядом давая понять, что пора возвращаться в свою коробку. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и направилась к мужчине.

— До встречи, Анталина. Я люблю тебя. — Сестра приложила ладошку к стеклу, шепча губами «не бросай меня». Я вдохнула ещё раз, и ещё, чтобы слёзы не смогли прорваться через хрупкую плотину. Неизвестно, когда мы встретимся в следующий раз. Серые глаза никогда не были полны таким количеством обиды и сомнения, наполовину с грустью и печалью. Наша встреча похожа на те дни, когда мы целый день развлекались и не отпускали друг друга, но судьба-матушка сделала свой коварный ход. Одна душа распалась на две, как капля воды на множество маленьких. Я нахмурила светлые брови. Что-то мне не понравилось в её взгляде, но что? Что такого мне показалось странного? Точно… Она словно бутон тюльпана на закате…

Вечером того же дня

Виктор приоткрыл окно и оставил меня наедине со своими мыслями, взяв обещание, что я не стану совершать необдуманные поступки. Летний ветерок перебирал светлые пряди, а я вглядывалась в деревья. Листья перешептываются между собой о прошедшем дне, каждый делиться своими новостями. Птицы чирикают что-то собратьям, постепенно готовясь ко сну. Тёплое дуновение защекотало шею, от чего пробежал табун мурашек.

— Вот, кому передался дар виденья… — хриплый бас раздался позади меня, отчего я испугано вскочила с деревянного стула. Сердце забилось в груди, будто испуганная птица в клетке. Светло-серые стены, небольшая кровать с жёстким матросом, пара стульев и приоткрытое окно — в комнате никого, кто мог бы нарушить вязкую тишину. Я обхватила себя руками и присела на стул. Мне показалось? Не может этого быть. Из глаз потекла не прошеная слезинка, которую я вмиг смахнула. Дерево принесло некоторые неудобства, но я перестала обращать внимание на них и комфортно устроилась на стуле.

— Сабрина… — грубый мужской голос перехватил дыхание, приковал к себе взглядом, завербовал мысли. Загорелая кожа, жёсткие тёмные волосы, пряди которых бесцеремонно спадали на почти что идеальные черты лица. Эти глаза цвета…

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

7 июня 2019 год

Я вынырнула из былых детских воспоминаний. Прерывистое дыхание мешало сосредоточиться на очень важной мысли, ведь именно она подтверждает тот факт, что мы виделись раньше. — Асмодей — демон похоти, семейных сложностей и великих страстей. Эти глаза цвета… молочного шоколада. — Произнесенная фраза вслух, эхом разнеслась по комнате, пока не впиталась в родные стены больницы. Я прижала сильнее белоснежного зайчика, вдыхая приятный запах шёрстки. Чуть слышный, нежный шепот разносится по комнате.

— Каждый бутон по-своему прекрасен, милая леди. Только кто-то раскрывает его даже после бури, а кто-то завядает изнутри, навеки закрывая нежные лепестки.

Глава 7

Прикосновение хранит память.

Из фильма «Яркая звезда»

Парк имени Тараса Шевченка

От имени Анталины

Тёплый летний ветерок задорно колыхал блондинистые пряди, не забывая про шершавые страницы книги, в которой хранятся прекрасные стихотворения разных поэтов. Выходные нужно провести в полной гармонии со своими мыслями, поэтому я подумала, что чтение в парке отличное решение! Листья шептали свои повседневные истории, пока случайные прохожие безжалостно втаптывали их в асфальт. Кто-то безмятежно наблюдал за лучами солнце, кто-то опаздывал на пары в университет, кстати, тот самый, где проводилась лекция по демонологии. Птички попеременно перелетали с ветки на ветку, щебеча что-то неизвестное для людского понимания. Бабушка за соседней лавочкой раскидывала кусочки хлеба, которые тут же подхватывали довольно упитанные голуби. Кто-то нервно барабанил по клавишам ноутбука, явно срывая всю злость не только на технику, но и пролетающих мимо птиц. Киевская жизнь шла своим чередом, люди или наслаждаются ею, или постоянно говорят об ужасной и коварной судьбе. Я последний раз окинула взглядом местность, где журчала вода в каменном фонтане и открыла книгу на рандомной странице. Редьярд Киплинг. С правой стороны оригинальный текст на английском, слева же приблизительный перевод на русский. Солнечный зайчик игриво поскакал вдоль текста… The lovers' litany…

Серые глаза — рассвет,

Пароходная сирена,

Дождь, разлука, серый след

За винтом бегущей пены.

Чёрные глаза — жара,

В море сонных звёзд скольженье,

И у борта до утра

Поцелуев отраженье.

Синие глаза — луна,

Вальса белое молчанье,

Ежедневная стена

Неизбежного прощанья.

Карие глаза — песок,

Осень, волчья степь, охота,

Скачка, вся на волосок

От паденья и полёта.

Стихотворение захватило дыхание, а сердце забилось в груди в разы сильнее. Зачем говорить об какой-то смысловой нагрузке, когда автор, будто самостоятельно вкладывает только твоё определенное понимание. Я прикрыла глаза от резкого потока воздуха и вдохнула приятный цветочный аромат. Одним движением перекинула волосы на плечо и заплела незамысловатую косу, дочитывая последний столбик. На мгновенье ветер, будто специально распутал заплетённые волосы и подхватил в неизвестную дорогу чуть пожелтевшие листья. Мир, словно замер, рисуя былые воспоминания: «Я почувствовала мимолётное прикосновение руки к моему плечу и удивлённо посмотрела на отдаляющегося мужчину. На его губах играла легкая ухмылка». Карие глаза того высокого парня в толпе показались мне больно знакомыми, словно мы виделись где-то раньше. Очень-очень давно…

Несколько лет назад

Парк культуры и отдыха имени Горького

— Лина, догоняй быстрее! — впереди виднелись огромные голубые колоны, которые служили входом в наш любимый парк имени Горького. Приятный летний день в окружении природы и любящей семьи. Огромная площадь перед входом, словно неодолимое и долгое препятствие, которое мы каждый раз преодолевали. Сабрина, как всегда, проявляла свою гиперактивность вперемешку с искрящим настроением.

— Не догонишь, не догонишь! — близняшка весело смеялась, бегая с веточкой ивы в окружении каменных лабиринтов, которые обросли проворным плющом.

— Девочки, смотрите не упадите. — Заботливый голос матери слышался где-то вдалеке, пока мы держались за руки и переступали заросшие плиты. Лабиринт окружен высокими хвойными деревьями вперемешку с другими видами трав и кустов. Рина резко отпустила мою руку, убегая в другую сторону. Я и заметить не успела, как быстро она скрылась в тени деревьев. Полупустой парк, если не считать работников и нашу семью, встречал всё таким же уютом и красотой. Множество аттракционов свободны и готовы принять новых посетителей. Маленькие американские горки немного поскрипывали, но даже с этим небольшим недостатком они не перестали меня привлекать. Я безмятежно улыбнулась своим качелям-лодочкам и побежала навстречу ветру и приключениям. Возле ограждения стояла женщина, которая продавала билетики на мою любимую лодочку, но почему-то именно в этот раз она немилосердна.

— Лодочки закрыты, пока я не увижу билета. — Она достала белую коробочку и вытащила оттуда сигарету вместе с зажигалкой. Её тонких губ почти не было видно, словно они сливались с кожей. Потёртые джинсы и тёмные волосы, похожие на солому, торчали во все стороны из пучка. Бледная кожа отливала серостью, как и цвет глаз злой девушки. — Проваливай, мелкая. — Она бесцеремонно отмахнулась от меня рукой, как я обычно делаю с комарами. Я расстроено посмотрела в сторону дорожки, где предположительно должна была идти моя семья, но там никого не оказалось. Последний раз, взглянув на любимое место, я отвернулась от противной тётеньки и ударилась лбом обо что-то. Я недовольно нахмурилась, потирая ушибленное место.

— Простите… — на меня смотрел высокий мужчина, одетый в чёрный костюм. Его взгляд напомнил мне собственный — особенно, когда выбираю, какими кистями раскрасить рисунок. Он молча протянул мне билет, изучая. — Простите! Мне чужого не надо! — Ответила я довольно неуверенно на странный жест взрослого дяди, который лишь слегка улыбнулся мне и отдал бумажный пропуск. Его потеплевший взгляд похож на тающий молочный шоколад. Я с сомнением посмотрела на билет и благодарно кивнула. Грубая тётя куда-то ушла и мне открылись крылатые качели, где я смогла свободно кататься долгое время, пока за мной наблюдал добрый человек в чёрном одеянии. Радостный смех и хорошее настроение полностью завладели ситуацией, и я упустила тот момент, когда родительница обеспокоенно осматривала множество аттракционов.

— Дорогая, вот где ты была всё это время! — мама испуганно подбежала ко мне, помогая слезть с экстремальной лодочки, попеременно целуя макушку. — Как же ты попала сюда, если у тебя нет билета?

— Как нет, вот же, — я показала уже использованный билет, который немного помялся в кармане. Мама удивлённо смотрела то на меня, то на отца, который вместе с сестричкой сидел в кафе, где продавали мороженное. Александра Петрова взволновано оглядывала мою целостность и сохранность, пока окончательно не успокоилась, и мы направились к заждавшемуся Валерию Петрову.