Сожженые мосты ч.4
Шрифт:
Однако, в отличие от САСШ, где для ПВО была разработана "связка" — THAAD как комплекс дальнего боя и Patriot RAC-3 как комплекс средней дальности — Великобритания использовала в качестве комплекса средней дальности в основном собственную устаревшую, и с посредственными характеристиками Рапиру. И только остров, метрополия был прикрыт зонтиком Patriot RAC-3.
Потому то, выбирая средство поражения для висящего в небе бомбардировщика, уже собирающегося разворачиваться — британцы выбрали THAAD, потому что ничего другого у них просто не было, их Рапиры не смогли достать столь сложную для перехвата цель. Из-за ракетной атаки, а также из-за посредственных технических характеристик не были подняты в воздух истребители ПВО. Таким образом, все задачи по перехвату были возложены на батарею THAAD, стоящую дальше Пешавара.
Примерно в десять — сорок пять по местному времени из задранных в небо контейнеров стартовала ракета — перехватчик, чуть попозже — еще одна. Сделав красивую петлю-вираж — они ринулись в направлении целей.
Но тут их поджидал сюрприз, приготовленный уже русскими инженерами —
Проблему решили неожиданно просто. На самолет поставили дополнительные баки, в которые заливали смесь на основе жидкого азота. Эти баки имели собственные распылители — и они при необходимости выдвигались и выбрасывали смесь с температурой около минус трехсот градусов Цельсия в реактивную струю самолета. Таким образом, ракета, наводящая на тепло теряла цель.
А именно так наводилась THAAD. После отработки двигателя первой ступени — первая ступень отбрасывалась, и в дело вступала вторая, имевшая маневровый двигатель. Боеголовка ракеты была кинетической и наводилась в цель одними лишь ИК-датчиками, потому что при перехвате в ближнем космосе можно наводиться только по теплу — идущая на цель боеголовка раскалена как входящий в атмосферу метеор. При приближении к району предполагаемого нахождения цели, ИК-датчики ракет произвели поиск и наткнулись лишь на один (!!!) концентрированный источник тепла, второй был выше и совершенно не соответствовал параметрам возможной цели по интенсивности и характеристикам. На него и навелась первая ракета, а вторая, посчитав, что цель уничтожена — самоликвидировалась.
В конце концов — это был не британский самолет.
Капитан Борн как раз прошел отметку "двадцать одна пятьсот" и продолжал подъем, он хотел запечатлеть странный самолет хотя бы для своих аналитиков. И тут истерично взвыла сирена, предупреждающая о приближающейся к самолету ракете — стандартное оборудование для всех "драконих". Капитан похолодел — но действия его были хладнокровными и четкими, он понимал что максимум что у него есть — это несколько секунд. Закрыв забрало шлема, он нажал кнопку, система придавила его ремнями к креслу — и через долю секунды мир померк у него перед глазами.
Когда вытяжной парашют стабилизировал падение катапультного кресла, и он понял, что все еще жив — капитан не удержался и посмотрел вверх. Там, где должна была быть его "Дракониха" было лишь едва заметное темное облачко, а совсем далеко, на пределе восприятия он увидел черную точку. Неизвестный летательный аппарат уходил на север.
Катапультное кресло капитана падало с ускорением свободного падения, здесь было еще рано открывать парашют — и выбивающий сознание рывок парашютной системы еще ждал его. Он не знал, где он падает и куда он должен приземлиться — но искренне надеялся, что не к кузенам. Про идиотов, которым он передал информацию, и которые в благодарность за это сбили его капитан ВВС САСШ Джей Борн не хотел даже слышать. И он искренне надеялся, что сброшенные с этого самолета бомбы и ракеты задали кузенам хорошую трепку.
Примерно на пяти тысячах, капитан Борн увидел поднимающиеся с земли столбы густого черного дыма, по своему виду они напоминали грибы от ядерных бомб, только чуть поменьше. Или не меньше? Как бы то ни было — выбора у капитана Борна не было. Он висел под парашютом, и парашют нес его севернее.
Тяжелый АМО, шедший без колонны и на полной скорости, поднимая за собой шлейф пыли, вдруг свернул с асфальтированной, накатанной пусть и в рытвинах и кое-как заделанных воронках от разрывов дороги Пешавар — Кабул на дорогу, ведущую к горам, к горным кишлакам. Ни один из водителей — караванщиков в здравом уме не сделал бы этого. Зона племен — чрезвычайно опасное место, по кишлакам пожжет быть в любое время нанесен удар, здесь зеленка, земля испещрена кяризами, в которых может укрываться целая армия. Здесь не чтут никаких законов, единственный закон здесь — закон Пуштун Валлай, кодекс чести горцев, да слово амера — военного начальника, командира малишей, местного ополчения, или откровенной бандитской группировки. В последнее время и Пуштун Валлай, закон хоть жесткий, но честный и в чем-то справедливый — начали забывать. Причиной этого являлась молодежь, приходящая из Индии, и из местных лагерей. Хоть здесь есть и река — Кабул, и долина где можно возделывать почву — основной заработок здесь дает не кетмень, а автомат. Любой мальчик, еще не отрастивший бороду здесь направляется в лагеря подготовки боевиков — там его научат стрелять, закладывать мины, читать следы, преследовать врага в горах. Тот у кого нет автомата — добыча, не более. Афганистан — просто уникальная страна, владея ей Россия получает прямой выход в Индию, Великобритания —
в Персию и дальше на Восток и в Туркестан. Оттого то и неспокойно, оттого то и работают лагеря, оттого то и идут в эту нищую, забытую и проклятую страну вербовщики. Оттого то на полном ходу сейчас план Чингисхан, говорящий о том, что у нас должны быть друзья на всем Востоке, в том числе и в Афганистане, и в Индии, и в континентальной Японии. Оттого то и гонит сейчас машину Араб одному ему ведомой дорогой, потому что там, впереди — друзья.Машина скакала на неровностях — дороги, ведущие в горы, никто и не думал асфальтировать или облагораживать их каким-либо другим образом. По обе стороны были насаждения — зеленка, здесь работают те, кто все же предпочел автомату кетмень, по причине слабости здоровья или слабости характера. Аллах им в помощь.
Нужного кишлака они достигли нескоро, он был в горах. Несколько лет сюда пришел человек, и сказал, что он посланник Белого царя, правителя великой страны, что лежит на севере, и что Белый царь хочет им помочь. С тех пор прошло много времени — много времени по русскому мировосприятию, и ничто — по восточному. Но как бы то ни было — это племя, не слишком то многочисленное, стало одним из самых уважаемых в округе. Уважение дает сила и оружие, вооруженные мужчины, подчиняющиеся амиру и готовые умереть с оружием в руках. Мужчины здесь были, и оружие тоже было. Много оружия, потому что если другие племена вынуждены были покупать его на базаре, то этому племени оружие поставляли бесплатно, со складов длительного хранения. Даже у быстроногих бачей лет десяти — двенадцати, что лежали на склонах и дежурили, наблюдая за обстановкой, были старые, но надежные и вполне работоспособные автоматы Калашникова, которые они украшали на свой вкус, вбивая в приклад и в цевье стальные гвоздики с большой блестящей шляпкой. Увы, но в этом племени было много бачей, и мало взрослых мужчин, потому что немало взрослых погибли в боях с британцами, когда загнанные в угол британцы несколько лет назад совершили очередное чудовищное преступление: применили в Афганистане тактический ядерный заряд. Но и бачи, вооруженные, готовы были при необходимости выступить на защиту родного племени.
Машину они ждали, и потому — пропустили ее.
Их ждали у мечети, той самой, где несколько лет назад отдавали положенные ракаты шейх Дархан, амер племени на тот момент, и незнакомец, врач из Пешавара, назвавший себя именем Али. Много времени прошло с тех пор, и ни шейха Дархана, ни Али уже не было в живых, но дело его осталось. И потому грузовик у мадафы встречало несколько молодых людей, из которых выделялся один, чуть выше ростом, чем все остальные. По лицам никого было не различить — лица замотаны шемахами на восточный манер, видны только сверкающие глаза. У того, кто шагнул вперед, была серебряная цепь со знаком шейха племени на груди и длинноствольный, автоматический карабин Драгунова за спиной, в приклад которого не было вбито ни единого гвоздя. Видимо, хозяин карабина придерживался европейских взглядов на красоту оружия.
Араб заглушил двигатель, Бес неспешно вылез шейху навстречу.
— Аллахумма ля-кя-ль-хамду! [79] — начал положенный салават [80] гость
— Омен! — ответил шейх, и оба они и гость и хозяин синхронно провели ладонями по лицу, символизируя омовение — Аллах, да поможет тем, кто идет по нелегкому пути хиджры [81] .
— Аллахумма, Рабба-с-самавати-с-сабґи ва ма азляльна, ва Рабба-ль-ара-дына-с-сабґи ва ма акляльна, ва Рабба-ш-шайатына ва ма адляльна, ва Рабба-р-рияхи ва ма зарайна, асґалю-кя хайра ха-зихи-ль-карйати, ва хайра ахли-ха ва хай-ра ма фи-ха, ва аґузу би-кя мин шарри-ха, ва шарри ахли-ха ва шарри ма фи-ха! [82] — пожелал счастья селению, и всем кто здесь обитает гость точно так, как это должен был сделать любой правоверный, входя в незнакомое селение
79
О, Аллах, Хвала тебе.
80
салават — приветствие
81
переселения
82
О Аллах, Господь семи небес и того, что они собой покрыли, и Господь семи земель и того, что они несут на себе, и Господь шайтанов и того, что они сбили с пути, и Господь ветров и того, что они развеяли, прошу Тебя о благе этого селения, и благе тех, кто его населяет, и благе того, что в нём есть, и прибегаю к Тебе от зла его, и зла тех, кто его населяет, и зла того, что в нём есть! Ду'а, произносится при входе в любое селение
— Баракя-Ллаху фи-кя! [83] — сказал шейх, заметивший, как чисто гость говорит на арабском, и как хорошо знает шариат — ты правоверный?
— Ля илляхи илля Ллаху Мухаммед расуль Аллах! — произнес Бес шахаду, подтверждая свою принадлежность к правоверным.
— Воистину, я рад слышать это, и видеть на моей земле гостей с севера, и если тот кто приходит с севера нам гость, то приходящего с севера правоверного мы примем как брата — заключил шейх — в чем нуждаешься ты, путник на пути хиджры, скажи нам это?
83
Да благословит тебя Аллах