Созидатель
Шрифт:
Старею я, но суть ещё осталась,
Она огнем внутри меня горит.
И звон часов, минутная усталость,
И что ушло обидой говорит.
Взгляд океан, душа похоже вечность,
Она песчинкой малою летит.
И трезвость жизни, лёгкая беспечность,
И что ушло уже не повторить.
Была любовь, она так трепетала,
Ее сумел нести я на руках.
И гордым был, и гордость наказала,
И что ушло останется в стихах.
Сжимает плечи тишина
Сжимает
Сквозит вечерняя прохлада.
И посиневшая луна,
В листве заброшенного сада.
В объятьях вековых ракит,
Притихла ночь слезу пуская.
И ветерок в кустах скулит,
От края вечности до края.
Звезда осветит чей-то путь,
Где ждёт похоже неизвестность.
Глазком одним туда взглянуть,
И что такое эта вечность?
Бедуин
Горячий день сменила ночь,
Прохлада, наполняя души.
Ему старается помочь,
На том клочке арабской суши.
В пустыне старый бедуин,
Поджав колени в небо смотрит.
На километры он один…
Звезда его о чем-то спросит.
И долго будет отвечать,
Слова свои собравши в рифму.
Он так привык с песком молчать,
И правда та подобна мифу.
Песчаных волн крутой бархан,
Границ потерянные дали.
Уснул верблюжий караван,
Ночь разбросала по ним шали.
Пробьется только первый свет,
Они походною колонной.
В пути встречать будут рассвет,
В погоне за свободой.
Опять пожар
Опять пожар, горит земля,
И языками пламя.
И все напрасно, и все зря,
И расчехлила знамя,
Война. Ее суровый взгляд,
Сжигает все живое.
И нет потом пути назад,
Кино молчит немое.
И мы в шеренги молчунов,
По воле. По ранжиру,
Поднять не смели мы голов,
Лишь затаив обиду.
Жив ли ты иль погиб
Целомудрием лет заполняя века,
Жизнь течет по просторам и далям.
Но берет карандаш чья-то злая рука,
Мир назад возвращает к печалям.
И куражится тот поджигая рассвет,
И багровое треплется пламя.
На вопрос бытия не достойный ответ…
И несется коварная стая,
Истребляя людей. Мир застывший на миг,
И добро перемешено злобой.
Одичалая жизнь… Жив ли ты иль погиб,
Потянувшись рукой за свободой.
Твой голос
Твой голос чистая вода,
Он ручеек, прохлада.
В реке из слов смешав года,
Ты вдохновенью рада.
Вспорхнув умчалась птицей вверх,
Парила вдоль просторов.
И не любила ты успех,
Прилюдных разговоров.
И ты старалась показать,
И
в радости и горе,Себе подобных уважать…
Границами в раздолье,
Ты разделяла день и ночь,
И белое над черным.
Другим старалась ты помочь,
Трудом своим упорным.
И звёзды падая, когда,
Твоей касались стати.
И замирали города,
В твоей незримой власти.
Пустыня
Пустыня, ночь, ушла жара,
Целебная прохлада.
Совсем затих огонь костра,
В пустыне буйство сада.
Цветы небесной чистоты,
В щипах колючих розы.
И нет уже той духоты,
И люди не похожи.
На тех, которые тогда,
В песках искали счастье.
В стекле и камне города,
И есть здесь их участие.
И разумом…
Зажглись огни свечей бросая тени,
И разумом… И скорбью на губах.
Мы разорвать самих себя хотели,
Истлеть совсем и превратиться в прах.
В руках своих лелеяли свободу,
Распяв надежд безудержную страсть.
И что пенять теперь нам на погоду,
Когда судьбу позволили украсть?
Заблудших дум стирает дым фантазий,
И белое чернеет, и потом.
Мы ждём ещё так трепетно оказий,
Стегая себя памяти кнутом.
Былые дни
Былые дни, завёрнутые в шали,
То ночь их полоскала, то рассвет.
Они сквозь даль теперь другими стали,
И полинявший сединою цвет.
Костры побед, где пламя обжигало,
Враги как тень повисли на руке.
И что тогда искусственно сияло,
Мною теперь зажато в кулаке.
И бросить жаль… Еще не насладился.
Обидой той измазаны слова.
Вернуть ту быль… И я не удивился,
Что вновь меня окутала молва.
Мораль меняя берега
Добра и зла последний бой,
И день, и ночь срывая маски.
И плачь стоит, несётся вой,
И горем почернели краски.
Под видом ангела землей,
Искусно управляет дьявол.
И извивается змеей,
И капля разрушает мрамор.
И лицемерия печать,
Клеймом проставлена на лицах.
И зло принудило молчать…
И ложь, засевшая в страницах,
Съедает слов былую суть,
Так изворотливо и нагло.
В сосуде чистом каплей муть,
И чистоты уже не стало.
Мораль меняя берега,
В болота превращая реки.
И коркой черною снега,
И люди станут человеки.
«Не существует славы без славы страны и ее граждан. Мы должны гордиться нашими предками, которые были в состоянии противостоять суровой жизни, их сильной воле и самоотверженности, которая сформировала наше лучшее общее будущее», – Шейх Заид ибн Султан Аль Нахайян.