Созвездие Чаши

— И как часто вы так… развлекаетесь?

— Каждую неделю по два раза, — Шедар лег на живот, скрестил руки под подбородком. — Порой бывают внеочередные заходы. Например, новичков выпускают. Потому и хочу, чтобы ты начал пораньше.

Он чуть подумал и продолжил, тщательно подбирая слова:

— Одиночные заходы редки — разве что поступит заказ на кого-то определенного. Ну и новичков поначалу заставляют идти в одиночку… Обычно по двое-трое, нередко бывает и четверо. Если веришь в кого-то могущественного надо всем этим миром, молись, чтобы не попасть в «пятерку». Чаша дуреет тем сильнее, чем больше человек в нее выходят одновременно. Из пятерки никогда не приходили целыми все. И для кого-то этот заход обязательно будет… последним.

Сверчок-Альхели подумал. Потом еще подумал, очень неприятную мысль.

— А калеки бывают? Их отпускают сразу?

— Да.

— Прямо так, на свободу? И тех, кто давно здесь — когда время выйдет? А если кто надоест, захочется новенького?

Шедар не ответил. Сказал:

— А иногда, только это дорого стоит, может поступить заказ на «шестерку». При мне — за год — было один раз…

У Сверчка мороз по коже прошел. И тело как-то сразу одеревенело.

Шедар улыбнулся, грустно и весело одновременно:

— Лечат они хорошо. Поначалу новички от любого синяка чуть не в обморок падают, потом привыкают — перестают бояться травмы. Кто-то горит на этом, если нет головы — отказывает чувство опасности. Но большинство, напротив, начинает понимать, как можно отделаться малой кровью. Тут главное не бояться — понимаешь, мы как-то участвуем в бреде Чаши. Мы что-то подстраиваем под себя… Если ее любить или принимать, как партнера — нормально.

— Любить? Ты сумасшедший.

— Такое тоже не исключено, — улыбнулся, на сей раз совсем светло.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать с половиной. — Вопрос не понравился Шедару. — Ты любопытный парень. Это хорошо. Подвижный ум, и все такое, как говорят психологи. Только слишком спешить не надо. Ты ведь не экспонаты разглядываешь в музее — да и там не стоит бегать от одного к другому.

Он образован неплохо, подумал Альхели. Порой такие словечки вставляет… экспонаты, внеочередные… А может, тут нахватался, кто их разберет. Вот бугай тот, Регор, точно прост, как полено…

Площадка-квадрат снаружи весьма широкой была, а две стены — изрыты входами, как будто термитник какой — или нет, у термитов все же по всей высоте входы-выходы, а здесь только внизу. Лестница — прутья в виде эдаких ребер, отчего лестница казалась скелетом чудовища, вымершего настолько давно, что кость превратилась в металл.

«Логова», тренажерные, душевая — ну и столовая, разумеется, и еще комнатки непонятного назначения. Дизайнер точно был спятившим, решил Альхели. Особенно столовая позабавила — очень светлая, стены даже бело-голубые, а не синие, и везде изогнутый металл понатыкан — красота, да и только.

— Зоопарк, — высказался Сверчок. — Я такую клетку видел у тараканов… большие такие твари, с кулак величиной, и шипят. Мерзость… вот их показать покрасивей и постарались.

Шедар ответил улыбкой. Хороший парень, похоже…

По тренажерным залам провел — там народ был, немного, правда — занимались, никто их не заставлял. Тренажеры особого впечатления не произвели, разве что одна круглая штука, в которой можно было вниз головой болтаться. А остальное — видел уже, пока сюда отбирали-готовили.

А вот следующая ерундовина оказалась поинтересней. Пустая широченная комната, темная — поначалу решил даже — черная, но нет, тот же приевшийся уже синий. А у стены в самом начале аппаратик стоит, почти в человеческий рост — панель широкая с кнопками, несколько шкал. Сходу не разберешься, понял Сверчок.

— Что это за зверь?

Шедар улыбнулся уголком рта. Указал на середину темного зала:

— Стань там. Стой смирно, если что, глаза закрывай.

— Эй, погоди, — встревожился новичок. — Ты что делать собрался?

— Стань там. — Улыбка Шедара стала шире — и вполне себе дружеской была, хоть и чувствовался в ней подвох. Решив, что трусом прослыть — совсем никуда не годится, подросток храбро дошел до середины и остановился.

— Ну?

— Порядок, — кивнул Шедар, и что-то нажал.

Темный зал взорвался красками и предметами — прямо на Сверчка неслась огромная птица, вроде кондора, черная на фоне оранжево-алого неба — приближалась со скоростью хорошего самолета. Мальчишка вскрикнул, невольно присел, закрывая руками голову.

— Охх… — прошептал он, сообразив, что не птичьи когти впились в плечо, а Шедар осторожно встряхнул его.

— Все хорошо. Примерно с этим тебе и придется столкнуться в Чаше. То есть это самая легкая часть…

— Глюки, да?

— Понятливый ты, — и все же хорошая у Шедара была улыбка. Даже после пережитого позора Альхели не ощутил себя ничтожеством.

— Не глюки. Иллюзии, если уж правильно называть. Их опасаться не следует.

— Ничего себе не следует, — довольно-таки слабым голосом отозвался Сверчок. — А когда летит на тебя такая дура…

Шедар похлопал его по плечу:

— Ладно, про иллюзии ты все понял. Теперь покажи, что умеешь, — кивнул в сторону тренажеров.

Заставил Сверчка выдать все, что тот может — едва не на голове попрыгать и ушами подвигать. Мальчишка считал, что в хорошей форме находится — а едва не сдох. Отдышался, впрочем, довольно скоро.

Шедар снова чуть улыбнулся и серьезно сказал:

— Ничего.

Сверчок подобрался на всякий случай — но сообразил, что насмешки в голосе Шедара нет. А тот пояснил, поняв сомнения новичка:

— Сюда присылают подвижных и крепких. Готовых более-менее сразу выйти на полосу. Обучать, нанимать инструкторов… смысла нет. В Чаше каждый сам ведет себя так, как может и считает нужным. И тренируется самостоятельно. Мы поможем, конечно.

— А если человек растеряется?

— Для этого и существует аппарат, — он указал на штуковину с панелью и кнопками. — И никто не бросит новичка в первом заходе. Это уж полной тварью надо быть. Кроме того, новичков даже в «тройках» сразу не выпускают — это же верная потеря ресурсов.