SPA-чистилище

Валерий Петрович усмехнулся и начал полудурашливым тоном (кажется, постоянный стеб – обычное дело для нынешней молодежи):

– Этот человек живет один в черном-пречерном лесу, и черной-пречерной ночью, замучив очередного мальчика, играет на черном-черном рояле…

– Правильно! Блин! Ну откуда вы узнали?!

Ходасевич усмехнулся:

– Гражданин пианист Ковригин давно находится у меня под колпаком.

– Про него и пацаны говорят, что он к мелкоте пристает. Ему однажды даже настучали по тыкве за это.

– Информация, поступившая из двух независимых источников, считается подтвержденной – если только не является сознательной дезинформацией.

– Круто замечено! Вас так учили, да?

– Нет, – улыбнулся полковник, – данное наблюдение сделано на основе моего личного опыта.

Ванечка в возбуждении вскочил из-за стола и сделал несколько шагов взад и вперед по веранде. Потом остановился и выпалил:

– А клевая тема получается! Крутой замес!

– Что ты имеешь в виду, Иван?

– Ну, прикиньте!.. Как все сходится!.. Значит, этот гад Ковригин охотится в нашей округе на детей. Правильно? Однажды об этом откуда-то узнает моя бабушка – и идет к нему разбираться. Она у меня известная борчиха – в смысле борец – за справедливость. В каждой бочке затычка… А этот сидор гнойный слушает ее наезды. Потом понимает, что его разоблачили, и р-раз, мою бабуленьку – в подвал!.. А сам – продолжает заниматься своим гнусным делом. Типа, не может остановиться. И мальчишку черненького, таджика, похищает… Все сходится!.. Надо этого, блин, пианиста в ментуру сдавать и обыск у него в доме и на участке устраивать!

Валерий Петрович улыбнулся.

– В логике тебе не откажешь. Пять баллов.

Юноша подозрительно прищурился.

– Стебетесь?

– Да нет, отчего же? Искренне восхищен точными построениями. И твоя версия вполне имеет право на существование. Правда, она не объясняет события пятнадцатилетней давности…

Ванечка нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

– Исчезновение твоего деда.

– А вы думаете, оно тоже связано с Ковригиным?!

Ходасевич покачал головой.

– Не знаю, Иван. Но факт остается фактом: двое представителей одной семьи, муж и жена, исчезают, причем в одном и том же поселке, с интервалом в пятнадцать лет. Странное совпадение. Вполне можно предположить, что два данных события связаны.

Молодой человек задумался, потер лоб рукой, а потом сказал:

– А ведь они связаны. Причем именно из-за этого педика Ковригина.

– Что ты имеешь в виду?

До сего момента болтовня с юношей – молодым, открытым, непосредственным – больше занимала Валерия Петровича, отвыкшего от общения вообще и с подрастающим поколением в частности. Теперь он каким-то шестым чувством понял, что разговор может быть ему полезным. Что он способен дать новую информацию.

Ванечка сел и закрыл лицо руками. Затем глубоко вздохнул и глухо проговорил:

– Только обещайте про это никому не рассказывать. Никому! Тем более моим родителям. И ни с кем это не обсуждать. Даже – потом – со мной. Я хочу рассказать – и опять забыть… Все – забыть. Обещаете?

По выражению лица юноши, по его пылающим щекам Ходасевич понял, что тот решился поведать нечто действительно важное. По крайней мере, для него самого.

Валерий Петрович со всей серьезностью молвил:

– Обещаю. Твой рассказ и твое имя в любом случае останутся в тайне.

Глава 8

Пятнадцать лет назад

Ноябрь 1991 года.

Тем вечером мамочка, когда привела Ваню из детсада домой, объявила, что завтра он в сад не пойдет.

– Ура-а! – запрыгал он.

Детский сад Ванечка ненавидел всей душой. Во-первых, из-за еды. Во всем, чем там кормили, плавали пенки. И в манной каше, и в молочном супе, и в какао. И даже на такой вкуснятине, как гречневая каша с молоком. А те яства, где пенок не могло быть в принципе, например капустный суп, оказывались просто невкусными. Картошка в щах была порезана огромными ломтями и на вкус какая-то стеклянная. Никакого сравнения с маминой пищей.

Но это бы ладно. Хуже другое: воспитательницы эту гадость заставляли есть. И ругали тех, кто плохо кушал. И даже в угол ставили! Ванечку один раз от этой еды даже вырвало, и тогда его изругали еще сильнее. А все детишки над ним смеялись.

Кроме того, в садике вечно нужно было то одеваться, то раздеваться. То – на прогулку, то – с прогулки, то – для спанья в тихий час. Одеваться приходилось самому, а у Ванечки плохо получалось застегивать сандалики. И опять воспитательницы его ругали и даже заставляли других детей над ним смеяться – за то, что он не умеет застегивать обувку. Сколько раз он маму просил купить ему нормальные чешки! Но она от него обещаниями отделывалась – или говорила, что чешки в дефиците, или что скоро купит, а потом все равно обманывала.

Были в детсадовской жизни, конечно, и приятные моменты. Например, то, что Оля Коняева, похожая на принцессу, выделяла его из других мальчишек и часто хотела играть именно с ним. Но самым приятным все-таки было, когда за ним вечером приходила мама, обязательно приносила ему сладкую булочку и забирала его домой. Однако только ради того, чтобы испытывать радость от возвращения домой, – в детсад, конечно, ходить не стоило.

– А почему, мама, мы не пойдем завтра в сад? – спросил Ванечка, когда перестал радоваться.

Ему вдруг пришло в голову, что раз он не пойдет в садик – значит, придется идти в поликлинику. Поликлиника – конечно, лучше детсада, главным образом потому, что там не от темна до темна время проводишь, а гораздо меньше. Но и там тоже разных пакостей хватает. Сначала долго сидишь в коридоре – ждешь, как дурак, а мама тоже волнуется, да еще дергает: «Не бегай! Не прыгай! Не кричи!» А потом, когда очередь подходит и запускают в кабинет, врачи обязательно начинают издеваться: то в ухо залезут железякой какой-нибудь, то в нос, то живот начнут со всей силы мять, как будто у него не живой живот, а пластилин. Больно ведь!.. Нет, поликлиника – это тоже гадость.

Однако мамочка сказала:

– Ты, Ванечка, завтра поедешь в Листвянку.

О-о! О таком счастье он даже не мечтал! Листвянка! Родная Листвянка! Как же ему там было хорошо летом! Гулять можно сколько хочешь, хоть целый день, только вовремя приходи, когда мама или бабушка кушать позовут. А еще они с бабушкой, а чаще с дедушкой, ходили в лес, за грибами и малинкой. Еще дедушка ходил с ним на речку и даже разрешал сидеть в воде сколько хочешь. А сколько у него в Листвянке друзей было! Они и в прятки играли, и в штандер-стоп, и в вышибного, и на велике он катался!.. Да, Листвянка – это вещь!..